Красная мантия
Шрифт:
Я вскинул оружие, рассмотрел стену сквозь прицел. Его приближение было два или три крата, а центр обозначался крестиком. Слегка помедлив, я опустил оружие и покачал головой.
— Почему?
— Мишеней нет, мне не во что стрелять, — мой ответ заставил его задуматься.
— Я не ошибся в тебе, — кивнул он. — Не стоит показать оружие остальным, — бросил он, и мы направились в обратный путь.
Меня распирали смешанные чувства, радость была перемешана с какой-то глубокой тоской, корни которой я так и не смог отыскать. Но тяжёлое чувство уверенности оттягивало мою мантию в районе сердца. «Твой товарищ» — вспомнилось мне из старого мира.
Как и сказал наставник, через неделю до нас довели нововведения. После общего хора молитвы магос Кал Аяр перечислили номера избранных. Их приверженность, как и знания с навыками, были признаны достаточными, чтобы начать отплачивать
Как только магос покинул наши помещения, толпа ринулась к когитаторам, организовав скопления вокруг них. Толпа гомонила, но кто-то додумался зачитывать текст вполголоса, и гомон стих. Послушники жадно впитывали зачитываемые строки. Они содержали местоположение узла или механизма, примерный путь к нему и размер награды. Но куда чаще была потребность в ремонте кабелей и шин питания, трубопроводов и настилов, освещения и переборок. На этом список мелкой работы не заканчивался. Как можно было понять, чем проще была работа, тем меньше она ценилась.
Но система оказалась не без подводных камней. Магос озвучил только самую необходимую информацию. Наставники пояснений не давали. И, как мне казалось, хорошее отношение Суллы ко мне не помогло. Ближайшие к когитаторам послушники быстро разобрали самые вкусные задания и с предвкушением ждали следующего дня.
Первым сразу же найденным камнем было ограничение. Ты мог взять только одно задание. Второе — сроки. Они не были указаны, но спустя пару дней после начала большинство послушников столкнулось с ними, а точнее их последствиями. Третьим камнем стали штрафы. Если ты взялся и не выполнил задание или же выполнил его некачественно, с тебя удерживали суммы, порой превышающие награду в разы. Четвёртым из найденных была репутация. Порой было достаточно одного проваленного задания, и доступ к сложным тебе блокировался. Послушник становился способным брать только самые простые задачи, что при начисленном штрафе сильно усложняло его жизнь и работу, заставляло надолго окунуться в этот тип работ.
Я страдал, лёжа на койке. Казалось, что тоненький матрас из синтетического наполнителя меня поглотил и мы стали единым целым. Голова была пустая и пульсировала лёгкой болью. Тело было тяжёлым и, казалось, совершенно мне не подчиняется. Я устал. Устал так, как не уставал на фабрике. И виноват в этом был сам. Дождавшись, когда молоточки в голове возьмут передышку, я с кряхтением сел на койке.
В последнее время я начал забывать, что намного младше соучеников. Подавляющее их количество было старше меня на три, а то и четыре года. Из-за хорошей кормёжки они резко прибавили в росте, как будто пытаясь наверстать всё то, что потеряли в периоды своего голодания. Из-за моих познаний и успехов многим я казался не младшим, а карликом. Хотя здесь этим было некого удивить. Среди соучеников попадались и более сильные отклонения, вполне тянущие на мутации. Неправильное количество пальцев, деформации зрачков, костные наплывы и другие. Поэтому мой небольшой рост и комплекция вполне вписывались в окружение, доставляя дискомфорт лишь мне.
Молодость — это недостаток, который проходит со временем. Но работать мне нужно прямо здесь и сейчас. Я, как сёрфер, ощущал накат большой волны. Мне также нужно было заранее начать движение, разогнаться и ускориться, чтобы к моменту подхода волны, когда её гребень окажется рядом, я мог если не оседлать, то хотя бы перевалиться через неё. Иначе она захватит, прокрутит и шмякнет об берег, раздавив об окружающий мир.
Я ещё раз вспомнил совершённый трудовой подвиг. Когда большинство бросилось выполнять самые жирные задания, я поступил иначе. Весь полученный мной опыт кричал, что не стоит бросаться сдуру на работу. Я выписал ряд разнообразных заданий примерно в одном направлении и пошёл знакомиться с ними. Первым из малооплачиваемых был ремонт трубопровода, причём на данном участке таких заданий было несколько. Осмотр показал, что при примерной единой оплате были места, требующие небольшой сварки, и участки, требующие частичной замены. Примерно то же самое было и с заданиями по силовым шинам и линиям данных. Что-то могло быть исправлено весьма быстро, другое требовало вдумчивого и длительного ремонта. С механизмами картина была аналогична. Как минимум один из них после начальных
литаний диагностики выглядел вообще неремонтопригодным.По возвращении я обнаружил, что все задания, связанные с узлами и механизмами, были разобраны. Я решил остановиться на электронных компонентах систем связи и силовых магистралей. Выбрав задание, я направился в ранее посещённый мной коридор. Меня слегка увлекла работа в нём. За несколько дней я восстановил все указанные повреждения и даже парочку сверху, не забыв указать это в отчёте. Необходимость отчёта прямо не требовалась, достаточно было просто поставить отметку о выполнении и готовности проведённой работы к инспекции. Но мне это казалось занимательным и правильным, я всегда оставлял пару строк. Даже если это было нечто вроде: «Процедуры ремонта завершены штатно, сложностей и замечаний не выявлено».
Во второй день я несколько обнаглел и выполнял сразу два задания, закрывая их одно за другим. Я ходил, весь распираемый от гордости. Выполняя множество простых заданий, я получал больше, чем мог бы за один механизм, ремонт которого у старшаков мог растянуться на два-три дня. А можно было и вовсе не успеть в срок.
Так продолжалось пять дней, пока новый коридор меня и сгубил. Я шёл вперёд каждый миг, мне казалось, не зря я свой маршрут размечал чередою побед… эх. В общем, после очередного ремонта магистральной шины я составил весьма длинный рапорт. Дело в том, что шина, расположенная между концами коридора, практически полностью пришла в негодность. Повреждения изоляции были значительны, местами даже сердцевина начала окисляться. Если бы я был на Земле, то сказал бы, что её погрызли крысы. В конце я указал, что на всём протяжении шина требует замены, которую я провести не могу ввиду отсутствия материалов. И такой довольный собой, что, мол, я-то починил, но работать оно толком не будет, хреново вы задания формируете, принялся за новое. Трудно передать моё удивление, когда по завершении очередного мне принудительно было назначено новое.
Задание RRq0249852.02
Предписывается в коридоре SG2203 FE провести процедуру демонтажа главной питающей шины. По завершении процедуры сервиторы произведут транспортировку для дальнейших обрядов переработки.
По готовности сервиторы доставят новую шину. Предписывается произвести монтаж и подключение с использованием всех необходимых обрядов и литаний. Предоставить отчёт о ходе и проведении работ.
Это был не просто удар, это был грёбаный нокаут! Коридор имел длину триста десять метров, а штраф обычно начислялся в начале или конце третьего дня с момента принятия. И вроде бы что там прокинуть триста метров кабеля, ерунда! Но эта падла имела четыре жилы толщиной в мой указательный палец. Нужно было вскрыть люки на всём протяжении, что было не так трудно. Изготовленная монтировка мне в этом помогла. Даже отключить и вытащить шину было не так трудно. Кабель пришёл в такую непригодность, что местами просто ломался. Вытаскивать эти куски было хоть и тяжело, но предельно посильно. Самый же Содом и Гоморра начался, когда эти болваны притащили катушку с новой шиной. Времени у меня оставалось ещё сутки, может, полтора. И вот когда я принялся за размотку кабеля, я понял всю жопу бытия. Я проклинал всех, кого мог, и тут же взывал к ним в молитвах. Катушка была квадратная, и размотать её было невозможно. Кабель был толстый, тяжёлый и очень плохо гнулся. Ещё он был упругим, его приходилось по несколько раз выпрямлять, применяя не руки, а всё моё тщедушное тельце. Ноги, спина, плечи, шея — всё шло в ход в моей борьбе с этим непокорным змеем. Корнем моих страданий было то, что длина кабеля была рассчитана весьма точно, не допуская особых изгибов в канале. Закончив работу и уже буквально ногами запинав крышки кабель-каналов, я поплёлся обратно.
Мне уже было всё равно, будут санкции или нет. Работа за пределами моих возможностей просто выпила меня. Отбив на этот раз краткий отчёт, я направился в келью. Для сна было ещё рано, но сил практически не было.
Я ещё с десяток минут сидел, опершись руками на колени, собирался с силами. Нужно было идти на приём пищи. Слабость здесь не прощалась. Плоть слаба, в почёте разум и знания. Разум должен преобладать над плотью. Что говорить, если единственный из послушников, который не истёк кровью до моей помощи, уже на следующий день приступил к занятиям. Аугментацией его никто не наделил, установили короткую палку и залили это всё особым биоклеем. И он кое-как ковылял, постоянно морщась, когда опирался на искалеченную конечность.