Крид – Пир костей

— Что бы ты ни выбрал, знай, что в моём доме для тебя всегда найдётся место. Если когда-нибудь твой путь приведёт тебя на север, к славянским землям, ищи меня в Ладоге или спрашивай о Велимире Хранителе. Меня знают под этим именем.

— Я буду помнить, — пообещал Виктор, растроганный этими словами. — И я уверен, что наши пути ещё пересекутся, Велимир Хранитель.

Прошло ещё пять лет. Виктор оставался в Константинополе, продолжая служить в варяжской гвардии, но теперь уже в ранге офицера, командующего небольшим отрядом. Его опыт и невероятные боевые навыки сделали его ценным членом гвардии, хотя немногие решались близко сходиться с загадочным воином, в чьих глазах читалась мудрость, не соответствующая его внешнему возрасту.

Он получал редкие вести от Велимира через купцов и путешественников, следующих из северных земель. Его бывший ученик, похоже, хорошо устроился в Ладоге, где стал уважаемым советником нового князя, сменившего Рюрика после его смерти. Велимир основал нечто вроде школы или братства, где обучал избранных молодых людей основам учения о равновесии, готовя новое поколение хранителей.

Мефодий тоже иногда присылал письма из разных уголков христианского мира, куда его направляли церковные миссии. Монах не забыл своего обещания искать потомков первых хранителей и создал небольшую сеть единомышленников внутри церковной иерархии, тайно продолжающих традиции культа Равновесия под внешностью ортодоксального христианства.

Виктор ценил эти связи и новости, но всё чаще чувствовал растущее беспокойство, желание двигаться дальше, увидеть новые места или вернуться к старым, но с новым восприятием, которое дарила ему изменённая природа Дара Теней.

И однажды, почти не удивив самого себя, он подал прошение об отставке из варяжской гвардии. Начальник гвардии, всегда ценивший его службу, неохотно принял это решение и даже предложил щедрую пенсию в знак признательности. Виктор вежливо отказался от денег, сказав, что у него достаточно сбережений для безбедной жизни, но принял в подарок прекрасный меч византийской работы — скорее как символ уважения, чем как необходимое оружие.

Покинув Константинополь на торговом судне, направлявшемся на запад, Виктор почувствовал странное смешение печали и радостного предвкушения. Печаль от расставания с городом, где он провёл десять насыщенных лет, и радость от свободы и новых возможностей, открывающихся перед ним.

Корабль шёл вдоль берегов Средиземного моря, останавливаясь в различных портах. Виктор не спешил, высаживаясь в каждом городе, изучая местные обычаи, общаясь с людьми, впитывая новые впечатления. Он был словно путешественник, впервые открывающий для себя мир, хотя на самом деле видел большинство этих мест много раз за свою долгую жизнь.

И вот, почти случайно, его путь привёл на остров Сардиния — жемчужину Средиземноморья, место, где встречались культуры разных народов, от древних нурагов до финикийцев, карфагенян, римлян, византийцев и теперь — итальянских торговых республик.

Город Кальяри, главный порт острова, встретил Виктора ярким солнцем и свежим морским бризом. Пёстрая толпа на набережной, смесь языков и одежд, ароматы экзотических специй и свежей рыбы — всё это создавало атмосферу живого, пульсирующего места, где история и современность переплетались в удивительном узоре.

Виктор снял комнату в небольшой таверне у порта, планируя провести здесь несколько дней перед тем, как двигаться дальше. Но судьба, как часто бывает, имела другие планы.

В свой второй день на Сардинии он посетил местный рынок, желая купить свежих фруктов и, возможно, найти хорошего портного для новой одежды. Рынок кипел жизнью — торговцы громко расхваливали свои товары, покупатели торговались с не меньшим энтузиазмом, дети сновали между прилавками, преследуя бродячих кошек.

Виктор неспешно прогуливался по торговым рядам, наслаждаясь этой повседневной суетой, когда его внимание привлёк небольшой прилавок с книгами и свитками. В мире, где письменное слово всё ещё оставалось редкостью и роскошью, такая лавка была необычным зрелищем. Заинтригованный, он подошёл ближе.

За прилавком сидела молодая женщина, погружённая в чтение толстого фолианта. Её тёмные волосы были собраны в простую, но элегантную причёску, а одежда, хотя и скромная, выдавала хороший вкус и определённый достаток. Но самым поразительным были её глаза — когда она подняла взгляд от книги, Виктор увидел в них такую живость ума и такую глубину, что невольно остановился, словно громом поражённый.

— Чем могу помочь, господин? — спросила она на латыни с лёгким итальянским акцентом. — Ищете что-то конкретное?

Виктор не сразу нашёлся с ответом, что было удивительно для человека, прожившего столько лет и привыкшего к любым неожиданностям.

— Я… просто смотрю, — наконец сказал он, тоже на латыни, но с более архаичным произношением. — Не часто встретишь книжную лавку на городском рынке.

Женщина улыбнулась, и её улыбка словно осветила всё вокруг.

— Вы правы, это необычно. Большинство людей предпочитают тратить деньги на еду, одежду или украшения, а не на знания. Но мой отец верит, что книги — самое ценное сокровище, которое может собрать человек.

— Ваш отец мудрый человек, — искренне сказал Виктор.

— Так и есть, — с гордостью подтвердила она. — Он торговец, но не обычными товарами. Он ищет редкие манускрипты, древние знания, забытые истории. А я помогаю ему с переводами и продажей.

— Вы знаете языки? — заинтересовался Виктор.

— Несколько, — кивнула она. — Латынь, греческий, арабский, некоторые диалекты итальянского. А вы, судя по акценту, не из этих мест?

— Я много путешествовал, — уклончиво ответил Виктор. — И тоже интересуюсь древними знаниями. Меня зовут Виктор.

— Мирабель, — представилась она. — Мирабель ди Сальваторе. Приятно встретить единомышленника, Виктор. Особенно здесь, на Сардинии, где большинство путешественников интересуются только торговлей или военными делами.

Их разговор продолжился, перетекая от книг к истории, философии, легендам разных народов. Виктор был поражён образованностью Мирабель, особенно необычной для женщины в эту эпоху. Она, в свою очередь, была заинтригована его обширными знаниями, часто удивляясь точности его сведений о давно минувших временах.

— Вы говорите так, словно сами были свидетелем тех событий, — заметила она в какой-то момент, когда Виктор рассказывал о падении Карфагена.

— У меня хорошие учителя и много книг, — улыбнулся он, привычно уходя от прямого ответа. — Но ваши знания не менее впечатляющи, особенно для…