Кровавая весна 91-го продолжается

На дорогу в низину сквера заехала знакомая белая «пятерка». Резко остановилась, скрипнув тормозами. За рулем сидел Максим Олегович, рядом с ним Дима. Опер открыл окно и призывно махнул рукой.

— Андрей, подойди, а ты Вадик постой пока тут.

Громов-младший уже шагнувший навстречу брату, притормозил.

— Парни, потренируйтесь здесь ещё часок. Потом посидите у Рудика, — попросил Андрей. — Лерку с Олегом познакомьте, скажите, чтобы никуда не уходила. Я как освобожусь, сразу к вам заскочу. Нам с Лерой это чудо надо в парикмахерскую отвести и одежду выбрать.

— Дождемся, — солидно кивнул Рудик.

Политтехнолог шагнул к «пятерке». Щелкнул замок и задняя дверь распахнулась. Максимов уселся на сиденье, захлопнул дверь и поздоровался.

— Добрый день.

Опера кивнули.

— Как вы меня нашли?

— Очень просто, — ухмыльнулся Дима. — Вы всей компанией тусуетесь. Раз Вадька бегать побежал, значит и ты где-то рядом. Беговых дорожек поблизости мало. В школе, на спортивной площадке, и самая протяженная — возле сквера.

— Логично, — признал Андрей. — По моему делу есть новости?

— О твоём деле позже, — сообщил Дима. — Сейчас московский следак хочет с тобой побеседовать. Нам пришлось частично посвятить его в твой план. Твоё нетипичное поведение его очень заинтересовало. Он даже из Москвы женщину-психиатра вызвал. Очень интересная дамочка, холеная, смотрит своими глазищами, как рентгеном просвечивает. Кандидат медицинских наук. Она, скорее всего, тоже будет на беседе присутствовать.

— Почему моё поведение нетипичное? И в чём оно его заинтересовало? — спокойно уточнил Максимов.

«Почему заинтересовало, понятно. Не каждый школьник будет преследовать маньяка, потом вступать с ним в бой, да ещё и успешно. У парней в этом возрасте ещё окончательно не сформирована психика и не наработан определенный житейский опыт реагирования в острых житейских ситуациях. А я вел себя как опытный опер или спецназовец для которого эти ситуации вполне обычны. Не впадал в ступор, действовал мгновенно, атаковал и преследовал, всеми силами не давая убийце уйти. Был бы я боксером-разрядником или борцом, это было бы более-менее объяснимо. Хотя любой спортсмен в такой ситуации стал жертвой. Просто потому, что не был готов к бою насмерть, хладнокровному применению холодного оружия, это не поединок в светлом зале и с судьей, а рукопашная рубка с чудовищем в человеческом облике», — соображал политтехнолог. — «Неудивительно, что привлек внимание».

— А ты как думаешь? — поинтересовался начальник ОУР, внимательно изучая невозмутимое лицо Максимова.

— Неважно, что я думаю, — отмахнулся Андрей. — Мне интересно услышать ваше мнение.

— Помнишь, наш разговор в машине? — уточнил Максим Олегович, дождался утвердительного кивка и продолжил. — Вот твоё необычное для школьника поведение и вызвало интерес. Есть ещё распоряжение, всю информацию и материалы, прямо или косвенно относящиеся к маньяку, первым делом ему давать. Он вместе со следственной группой только с Москвы прибыл и сразу из огня в полымя попал, вместе с другими начальниками руководил мероприятиями по поимке убийцы. Только недавно оттуда приехал. Никого не поймал, ещё больше взбеленился. Орал как резаный: «Кто разрешил, почему не доложили,как так получилось, что какие-то школьники информацию раскопали, а опера её пролюбили». Марков весь бледный и потный сидел.

О походе толпы к РОВД важняк узнал, с информацией ознакомился. Поговорил с дежурными и сотрудниками милиции, свидетелями твоего сольного выступления. Очень впечатлился и ещё больше захотел с тебя увидеть.

С твоим планом по поимке маньяка пришлось его тоже ознакомить. Сам понимаешь, инициатива без одобрения начальства не приветствуется. Сказал, что план мы с ребятами разработали, но основную идею ты подсказал. По-другому было никак, большую часть работы тебе придется проделать. Это его ещё больше заинтересовало. Вот и нас послали тебя найти и привезти пред светлые очи москвича. И учти, я тебе как старый опер говорю, ты в его глазах подозрительная личность. Не вписываешься в образ подростка, действуешь и мыслишь как взрослый бывалый мужик, да ещё со знанием психологии. Я уже молчу, что в этой истории ты в каждой бочке затычка. Только схватка с маньяком и сведения, которые помог добыть, тебя немного реабилитировали. Но подозрения остались. Слишком уж ты нетипичный. Очень серьезно подумай, что и как ты будешь ему говорить, как свои действия аргументировать.

— Спасибо, Максим Олегович, — Андрей благодарно глянул на начальника ОУР. — Я в принципе что-то такое и предполагал. Не волнуйтесь, разберемся.

— А я и не волнуюсь, — хмыкнул седой опер. — Это ты волноваться должен.

— А чего мне волноваться? — пожал плечами Максимов. — Моя совесть чиста.

— И всё-таки, посиди, подумай, — настоял начальник ОУР. — Прикинь, как будешь с ним разговаривать. Но помни, Александр Иванович — опытный следак. Его не зря сюда направили. Начнешь юлить, он сразу увидит. И сделает соответствующие выводы.

Андрей кивнул и прикрыл глаза.

«С такими людьми надо держаться спокойно и уверенно. Малейшая заминка, отведенный в сторону взгляд, промелькнувшие испуг и неуверенность, следак насторожится и будет давить. Практики и опыта у него хоть отбавляй. Моё необычное поведение настораживает. Любой опытный дознаватель, с учётом всего произошедшего, моего участия в этой истории с маньяком, если не начнёт подозревать, то насторожится, наверняка. Может, как версию выдвинуть, что я много чего скрываю и не такой хороший, как себя показываю. Например, хочу втереться в доверие к милиционерам. Во всяком случае, примет как рабочую версию. В сговоре с убийцей умный следак меня подозревать не будет. Я же со своими друзьями, практически, вывел милицию на след и дал в руки первые доказательства. Хотя, как знать, какие там извращенные извивы мысли, если дознаватели постоянно с отбросами и уголовниками общаются, поневоле начинают думать как они и подозревать всех. Отыграть назад и снова стать обычным учеником 11-А у меня не получится. Остается один вариант: убедить его в моей необычности, раннем взрослении. В конце концов, подростки могут и героизм проявлять, и аналитический ум демонстрировать, и психологией увлекаться. Да пусть хоть гением считает, лишь бы не преступником. Решат действовать по плану, который я предложил, шансы поймать урода, убивающего девочек, вырастут. Надо ещё брательника подтянуть, он сейчас диссертацию свою начинает писать, даже есть идея, как это сделать», — Максимов мысленно улыбнулся.

У входа в райотдел стояла черная «волга» с московскими номерами. За рулем скучал водитель — крепкий парень лет двадцати пяти.

— Александр Иванович уезжать собрался? — прищурился начальник ОУР. — Сказал, нас будет ждать. Неужели, маньяк опять себя проявил?

Дверь райотдела распахнулась, на улицу быстрым шагом вышел плотный мужчина среднего роста с тяжелым взглядом. Коротко подстриженные черные волосы посеребрила седина. За ним вышла высокая стройная женщина лет тридцати пяти, и хмурый Климович.

Начальник ОУР заглушил мотор и вылез из машины. Быстро подошел к следователю, уже взявшемуся за замок «волги».

— Александр Иванович, маньяк опять отличился? — уточнил он.

— Да, — коротко ответил следователь. — Новую девушку убил. В Лисово, недалеко от станции. Ты пацана привез?

— Вон, в машине ждёт, — Максим Олегович указал на меня глазами.

— Хорошо, — кивнул Александр Иванович. — Я с ним обязательно пообщаюсь. Но в следующий раз. А пока проведите его в райотдел. Я опытного художника из Москвы привез, дежурный знает. Пусть парень с ним поработает, внешность маньяка опишет, чтобы рисунок был похож. А сам бери Громова и других оперов, кто работает по маньяку и летите на всех парах в Лисово. Убитая девушка на заброшенной ферме, недалеко от речки, вам любой местный покажет. На подъезде увидите, там уже участковый, местные оперативники и начальство. Всё, не теряйте времени, я поехал.

Глава 8

С художником Максимов провозился долго. Сергей Владиленович, мелкий худой мужчина лет тридцати пяти с живыми глазами, схватывал все на лету. Первоначальный набросок он создал ещё на основе письменных показаний Андрея в линейном отделении, а потом только правил, кивая лохматой головой на советы и рекомендации. Карандаш вдохновенно порхал по бумаге, легкими штрихами создавая ястребиные брови, дерзкий злой взгляд, квадратные челюсти убийцы. Деловито елозил ластик, стирая то, что, по мнению Максимова, было неправильным или лишним.