Кровавая весна 91-го продолжается

— Андрей, а ты, куда поступать будешь после школы? — спросила, прижавшись к его плечу Валерия.

— Не решил ещё, — откровенно ответил Максимов. — Думаю, либо в МГУ на журфак, либо в МГИМО.

— Ну ты даешь, Андрюха, — усмехнулся Серега Цыганков. — Запросики у тебя ещё те. Хоть представляешь, какой там конкурс? Даже твой батя помочь не сможет. Это в Пореченске он шишка, главный инженер завода, а в Москве ничего не решает. В этом водоеме акулы покрупнее плавают.

— Я это понимаю, — кивнул Максимов. — Да плевать по большому счёту. Я сделаю всё, чтобы поступить. Если провалюсь, останусь в Москве, сниму квартиру, деньги на это уже есть. Поработаю немного, подготовлюсь, найду варианты и на следующий год точно поступлю. А ты Лер, куда поступать планируешь?

— Не знаю ещё, — девушка отвела глаза, и Андрей понял: не хочет говорить при всех. — Есть несколько вариантов. Пока не решила, куда. Но точно в столицу поеду и Рудик — тоже. Здесь в Пореченске хороших вариантов нет.

— Рудик?

— Я тоже ещё не решил, — отмахнулся приятель. — Может, по стопам бати пойду. Он хочет, чтобы я военную династию продолжил, офицером стал. Помочь обещает. Но решать мне, напрягать никто не будет.

— Серега?

— Родители посоветовали на инженера-строителя учиться, — сообщил Цыганков. — Профессия престижная — строить дома, новые микрорайоны. Буду думать.

— Саня?

— Учиться буду, конечно, — сообщил Русин. — На экономиста, скорее всего. Одновременно Владу помогать, деньги зарабатывать. Закончу институт, тоже своё дело открою. А что? Кооператор профессия с неограниченными возможностями. Мне вообще нравится, что здесь всё от тебя зависит, и никаких рамок нет. Сколько ни заработал, всё твоё. Хоть миллионы делай, только налоги плати.

— Вадик, а ты?

— Ментом буду, — усмехнулся Громов. — Как брат. Или в прокуратуру пойду. Ещё в детстве когда «Следствие ведут знатоки» начинались, меня за уши от телевизора оттащить не могли. Это моё.

— О глядите, гаишники на дороге стоят, полосатым жезлом машут, — указал Рудик на двух плотных милиционеров, возле служебной «шестерки». — Не хочешь туда пойти? Станешь почетным оператором машинного доения.

— Нет. — буркнул насупившийся Вадик. — Я лучше опером, как Димка буду или следователем прокуратуры.

— Скоро в Москву заедем, — заметил Андрей, провожая взглядом сотрудников ГАИ. — Они всегда на подъезде стоят. Хотите современный стишок о Москве, почти по Пушкину? Чтобы время скоротать. Там про гаишников и прокуроров тоже будет.

— Конечно, хотим, — оживился Рудик. — Валяй.

— Просим, — хлопнул в ладоши улыбающийся Русин.

Давай свой стишок, — включился в общий хор Вадик.

— Ладно, — усмехнулся Максимов. — Тогда слушайте.

Он набрал в грудь воздуха и с чувством продекламировал:

— У лукоморья город славный,

Ему уже за восемьсот.

Там днем и ночью кот пузатый

Русалок вдоль дорог пасет.

Там почти нет дубов зеленых,

Зато у оживленных трасс

Стоят в тени дубы в погонах

И денег требуют от нас.

Там на журнальных на обложках

Кикимора на кривых ножках —

Коль заплатила миллион,

Теперь она секс-эталон.

По городу юристы бродят

Дуэтом ездят по ушам,

То песнь фальшивую заводят,

То сказки сказывают нам.

Партийцы там живут, не тужат,

Им прокуроры верно служат.

Чиновник там пред всем народом

Врет и ворует мимоходом.

Там коммерсант над баксом чахнет.

Там сказкой даже и не пахнет…

За шутками и анекдотами, время пролетело незаметно. Загородная трасса сменилась чередой многоэтажек, вереницей прохожих на тротуарах и оживленным потоком машин.

— Скоро приедем, — тихо заметил Максимов, обозревая проплывающие мимодома, остановки и магазины. — Сумки свои не забудьте. А ты Серега — гитару.

— Если даже и захотел, не забыть не смогу, — усмехнулся Цыганков. — Ты перед поездкой мне все уши прожужжал напоминаниями.

Товарищи и Лера завозились, разбирая вещи.

Через пять минут «Икарусы» остановились недалеко от величественной арки главного входа, примостившись среди рядов автомобилей и экскурсионных автобусов.

— Выходим, — скомандовала Ивченко.

Открылись двери, и народ с сумками наперевес потянулся к выходу.

— Красота, — выдохнул Максимов, оказавшись на улице и обозревая окружающие виды. На него накатило ощущение, что он после долгого путешествия, наконец прибыл домой. Гигантская триумфальная арка главного входа, статуи тракториста и колхозницы, держащих на поднятых руках стоп пшеницы сверкали золотистым блеском, пенился белыми струями грандиозный фонтан с каменным цветком на вершине, окантованный позолоченными лепестками.

— Ты так говоришь, будто здесь никогда не был, — шутливо толкнул Андрея Рудик. — Каждое лето к бабушке в Москву ездишь.

— Ну и что? — вздохнул Максимов. — Именно здесь бываю нечасто. Красотой и грандиозностью сооружения можно каждый раз восхищаться. Красиво же.

— Красиво, — согласилась Лера, — Делали с душой и на века для себя и потомков.

— Вот именно, — согласился Андрей.

— Народ стоим и ждём, никто никуда не уходит, — раздался строгий голос Ивченко. — Я через пять минут подойду, скажу, что делать дальше.

Таня двинулась к стоявшему сзади второму «икарусу», возле которого прохаживалась Надежда Федоровна, собиравшая своих учеников.

— Что-то Хомякова нигде не видно, — заметил Максимов, проводив взглядом Татьяну. — Интересно, куда он подевался? Неужели схватил инфаркт от общения с младшим братом?

— Кто?! Хомяков?! — весело фыркнул Русин. — Не смеши! Чтобы словить инфаркт, надо иметь сердце. У Хомякова на этом месте устав ВЛКСМ.

— А вместо мозгов «Капитал» Карла Маркса, — подхватил Русин.

— Знаешь, если бы это был «Капитал», было бы замечательно, — серьезно ответил Максимов. — Не самая плохая книга и довольно умная. «Капитал», если есть интерес, надо вдумчиво читать. Логично объясняет многие процессы, происходящие в обществе. Понятно, в духе своего времени. Книга вполне имеет право на жизнь. Боюсь, с Хомяковым всё гораздо хуже, между ушей там ничего нет — только звенящая пустота. И желание выслужиться по максимуму перед комсомольским начальством.

— Таня уже обратно идёт, — кивнул Цыганков. — А с нею, «классуха» Вернеров.