Кукловод: Реквием по Потрошителю
Шрифт:
— Нет!
Ссора достигла своего апогея, точки невозврата с лопнувшим на осколки от вибрации взорвавшегося гнева стаканом. Пальцы на руле белели до боли в костях. Русые волосы вихрем били по стеклам при резких поворотах головы. Крики слились в унисон, в поток нескончаемых обвинений.
— Останови машину! Я хочу выйти! — взревела Акияма, вцепившись в ручку двери.
— И не думай, Рейко, больше я не выпущу тебя из-под своего надзора! Раз так, мы едем обратно в участок прямо сейчас, я устал от всего, ты пишешь заявление с чистосердечным. Ты единственная, кто может подтвердить личность Кукловода, и, если понадобится, я силой выбью из тебя показания! — рычал Учиха, пока Акияма тщетно дергала ручку, готовая покинуть автомобиль на ходу.
— Ты не
Выехавшая из перекрестка фура врезалась в машину на всей скорости, протаранив переднюю часть. Подушка безопасности не успела придавить к водительскому креслу Итачи, по инерции прикрывшего Рейко от удара. Он уволок её в объятья, отвернув лицо от осколочного дождя, врезающегося невидимыми пульками в кожу. Фура тащила полицейскую машину метров двадцать с ревущим свистом даже не думающих тормозить колес до тех пор, пока не приперла ту к фонарному столбу. Лишь тогда все стихло настолько, что Рейко слышала собственное хриплое дыхание перед тем, как потеряла сознание, прижатая к потрескавшемуся, точно сплетенная паутина, стеклу двери.
Проезжающие машины тормозили у обочины, несколько, не успевших затормозить, устроили свои небольшие по сравнению с жуткой аварией развороченной полицейской машины, прижатой фурой, ДТП. Водитель фуры выскочил из салона, упав ничком и проползя на коленях, подорвался вперед, унося ноги. Дым тревожно поднимался над местом происшествия, где скрипели искры под капотом развороченного автомобиля.
Писк — то ли рев, то ли плач, а то и все вместе. Итачи казалось, что его окунули на дно болота, трясина оплела мхом все тело, сдавливая ребра с такой силой, что те крошились, врезаясь в легкие, не позволяя дышать. А голоса, они пробивались по ту сторону трясины — тревожно кричали, что-то обсуждали, все вокруг трещало, пищало и звонило. Разве что боль немного отступила, а после он и вовсе провалился во тьму, пытаясь в пустоте мыслей ухватиться за то, что произошло. Фуру он заметил лишь краем глаза, когда та уже погнула металл бампера, фатально пробираясь по наклонной к водительскому сиденью. Он прикрыл собой Рейко, а после хлопок боли и беспросветное забвение со звенящим шумом.
Глаза удалось разлепить с трудом — на них то ли копоть от пожара собралась, то ли еще какой неприятно режущий мусор. А когда детектив сделал глубокий вдох, легкие пронзила неистовая волна боли, вырвавшая судорожный кашель. В стороне пищал аппарат, отмеряющий сердцебиение. Потолок серый в калейдоскопе мурашек. Палата больницы. Не нужно быть детективом, чтобы понять этого. В руке предусмотрительно пристроена кнопка вызова, которую он немедля нажал, не решаясь предпринять попытки подняться. Хотя ноги и руки он более менее чувствовал под лошадиной дозой обезболивающего. Медсестра прибежала сразу же, захлопотала у его койки, спрашивая о состоянии и проверяя раствор в капельнице. А Итачи, превозмогая боль, прохрипел единственный мучающий его вопрос:
— Девушка. Со мной в машине была девушка — Акияма Рейко.
Медсестра задумчиво нахмурила брови, а после, чуть дрогнув, кивнула, склонившись с ободряющей улыбкой.
— Все в порядке. Она в 306 палате в другом конце коридора, я как раз была у неё часа 4 назад, её повреждения не столь серьезны, как ваши. Сотрясение мозга, да множество осколочных порезов с ушибами. Она все еще без сознания, но скоро очнется. Вам следует сейчас отдыхать, у вас переломаны 3 ребра и вывихнуто плечо, но жизни ничего угрожает.
— Сколько? Сколько я был без сознания? И что произошло?
— Почти трое суток. В вашу машину врезалась фура, водитель тут же скрылся с места преступления. Думаю, ваши коллеги уже им занимаются. Отдыхайте, врач придет утром.
Судя по всему, за закрытыми жалюзи окнами царило время Морфея. Как только медсестра
ушла, Учиха силился уснуть, но за три дня он выспался, казалось, на всю жизнь вперед. В жизни, где нет места случайностям, уж тем более нет места и налетающим на полицейскую машину фурам. Несмотря на жуткую боль, Итачи поднялся с третьей попытки, прихватив капельницу, опираясь на неё точно на посох, покинул палату, медленно перебираясь на ватных не желающих слушаться ногах. Коридор казался бесконечным, свет то и дело рябил, и цифры палат плыли в еще плохо фокусирующихся глазах. До 306 он дошел, задыхаясь, но стоически сдерживая за стиснутыми зубами стон боли. Как можно тише отворил дверь, покачиваясь, направился в сторону койки.Нечленораздельное мычание вырвалось из сжатых губ, Итачи застыл, и лишь капельница, которую он сжимал в белеющих пальцах, все еще держала его на ногах. Глаза щипало от подступающих слез. Этого не может быть. Он все еще без сознания под дозой морфия и видит сон. Либо глаза сыграли с ним плохую шутку, открыв жуткую картину, освещенную лимонно-лунным светом, пробивающимся из незашторенных окон.
Акияма Рейко все еще спала сном, от которого уже не проснуться. Никогда. С разбитыми в кровь губами, едва приоткрытыми, наверняка изрекающими последнее предсмертное желание. Торчащие ребра из разъятой грудной клетки раскрывались точно шкатулка из осколков костей, хранящей в себе сокровище — бабочки, которые словно только что под последним взмахом крыльев приземлились на стебли ребер. На иссиня-бледном лице, будто созданного для смерти, под индиговыми крыльями бабочек, чьи тела застряли в оковах глазниц, были сокрыты очи.
Руки, когда-то холенные и бледные, — теперь разодранные ошметки мяса с оставшимся от них скелетом, сцепленные в замок под застывшей в вечности грудью.
Дикий визг у двери зашедшей проверить, почему открыта дверь, медсестры, осевшей на пол, прокричал Итачи, что он давно уже не спит. И тогда детектив упал на колени, впервые в жизни прокричав не от физической боли, а от той, что раздирала сердце изнутри, разбрасывая его клочья меж осколочных ребер.
Комментарий к Глава 18. «Умершая бабочка» Тысячу извинений за задержку. У меня сессия в самом разгаре, а бета только вот выбралась из тех же хождений по мукам. Надеюсь, ожидания прошли не зря, хех.
====== Глава 19. «Форпост» ======
— Это не Рейко.
Это не Рейко. Итачи не мог уловить смысл услышанных слов. В ушах стоял хруст битого стекла — он словно босыми ногами пробирался до настоящего мира, пытаясь ухватиться за слова Хаширамы. Ведь перед глазами, увы, все еще стояла картина выпотрошенной Рейко с разъятой грудной клеткой.
— Это не Рейко, Итачи, — сухо повторил Сенджу, просматривая записи с видеонаблюдения. — Очень похожая на неё девушка — да, но не Рейко. Кто-то хотел, чтобы мы на первое время думали, что это она. Вопрос лишь в том, сделал ли это Кукловод, или же…
Или же. Итачи, наконец, смог сбросить оцепенение, невидимая застывшая паутина на плечах треснула, позволив пошевелиться, отчего грудь захлестнула опоясывающая боль. Из-за сломанных ребер Учиха дышал с трудом, будто железные прутья тесно сжимали грудную клетку, мешая вдохнуть. Но тем не менее Учиха усилием воли поднялся со стула у стены, пройдя к монитору, на котором спецагент просматривал, как некто в форме санитара ввез в палату «произведение искусства», переложил Рейко на перевозочный стол, накрыл черной пленкой, предназначенной для трупов, а на койку бережно переложил забальзамированный труп.
— Если это Кукловод, то это выходит за рамки его системы. Сейчас начало января— не время для его ритуала. Убийство потеряло смысл.
«Если только это не была репетиция. Или скрытое послание. Или был не Кукловод».
Главное одно — Рейко жива. Возможно, все еще жива. Итачи зашелся кашлем, здоровой рукой схватившись за пронзенную огнем грудную клетку.
— Что с телом?
— Увезли. Наши эксперты осмотрят его и дадут точное заключение, похоже ли это на работу Кукловода. Бывают ведь случаи подражателей, как в случае с Потрошителем.