Кукловод: Реквием по Потрошителю

— Либо кто-то мог попытаться сделать так, чтоб мы думали, что это Кукловод, — Итачи промотал запись, попытавшись вглядеться в лицо — тщетно, тайный посыльный скрывался за медицинской маской и хирургической шапкой. Он оказался без перчаток. Уж слишком не предусмотрительно для провернутой операции оставить опечатки пальцев. Не затягивают ли их в ловушку, как было с Темари? Но как он мог узнать, что Рейко в больнице? Если только…

Авария. Авария не могла быть чистой случайностью. Их сбила фура и не просто сбила, а протащила намеренно по дороге. После чего водитель скрылся. А, как Учиха выяснил у Сенджу, сама машина была угнана два дня назад, владелец подал заявление сразу же. Что если кто-то покушался на их жизнь лишь для того, чтобы заманить в больницу? Тогда почему не убили и его?

— Информация об аварии оглашалась в СМИ?

— Да, что-то такое было сказано, — чинно нахмурив брови, припомнил Хаширама. — Но имена не разглашались.

Не то. Что-то здесь не то. Слишком многого подозреваемых и одновременно никого конкретного.

— Нужно найти Рейко. Немедленно.

— Итачи, я все понимаю, она твоя невеста.

— Она мне не невеста, — отрезал Итачи, скривившись при движении от новой острой боли. — И никогда ею не была.

Хаширама как будто и не удивился. Лишь заинтересованно повернулся боком, искоса бросив взгляд на смотрящего в экран Учиху, чьи губы от действия снотворного и обезболивающего шевелились лениво.

— Рейко — наш единственный шанс посадить Акасуну Сасори на электрический стул. И если это он забрал её, то…

— Но Акасуна Сасори… — попытался возразить Сенджу, однако Итачи перебил:

— Это он. Я не знаю, как ему удалось это провернуть. Разве что пальцы новые пришил. Но Акасуна Сасори — это Кукловод. И Рейко — первый выживший свидетель. Она его незавершенная работа.

Если до этого Хаширама старался сохранить напускной праздный вид, то сейчас его плечи напряженно поднялись, а глаза задрожали с лихорадочным блеском.

— Итачи, что это значит…

— Помнишь 3 сезон? Прерванный на декабрьском убийстве. Тогда вы обнаружили сожженный дом в марте с одним забальзамированным телом. Акияма Рейко должна была быть вторым телом. Он не успел её разделать, она сбежала. Не спрашивай, как.

— Итачи, какого хрена, — Сенджу медленно поднялся, едва сдерживая дрожь, не верящим и даже осуждающим взглядом смотря на коллегу, и закричал с праведным гневом истинного начальника: — Почему ты молчал? Ты хоть понимаешь, что мы упустили не только свидетеля, которого, возможно, сейчас потрошат на разделочном столе, но и самого убийцу?! Он же был у нас в руках!

— Я знаю! — вскричал Учиха, зажмурившись. — Я знаю и осознаю, какую ошибку совершил! Я узнал правду не так давно, всего пару дней назад, я хотел… Нет, я верил в благоразумие Рейко. В день аварии я вез её к вам силком, чтобы она дала показания, но…

Короткий нервозный смешок вырвался из груди Хаширамы. Он оторопело смотрел на коллегу, не веря, что Учиха, который всегда ставил закон и работу выше личных, семейных, да хоть каких чувств, который был самим воплощение объективизма, поддался личным эмоциям.

Если даже Рейко никогда и не была его невестой, что уже и так давно было понятно, полицейская как минимум все равно всколыхнула доселе ледяное сердце, которое Итачи давно закрыл под надежным замком.

— Черт. У Тобирамы и правда острый нюх. — Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, Сенджу потрепал себя по волосам, вымученно улыбнувшись. Итачи направился на выход, скованно двигаясь из-за боли.

— Держи меня в курсе. Я отлучусь на несколько часов.

— Чего? — возмущенно вспыхнул коллега. — Ты спятил? Какое еще «отлучусь»? У тебя ребра сломаны, единственное место, в которое ты сейчас имеешь право отлучиться, — это койка!

Но Итачи не слышал коллегу, потому что не хотел. Одежда лежала в шкафчике. Рубашка окровавленная, но скорее больше от чужой крови. Перелом был закрытый, а на лице были всего две небольшие царапины. Скорее всего, лицу Рейко досталось больше, и кровь неприятным напоминанием о возможной судьбе девушки чернела на смятой ткани. Облачившись, Итачи прошел в палату Рейко, пустую, с настежь открытыми окнами, — запахи вещества, которым было покрыто тело нового произведения все еще витали в бело-серых стенах. В тумбочке осталась одежда Рейко. Вместе с сумкой. Итачи выгреб содержимое, лихорадочно перебирая ключи, косметику, таблетки, телефоны. Два телефона. Один принадлежал Рейко, но другой подозрительно пустой: ни контактов, ни исходящих и входящих. Если телефон не Акиямы, его владелец запросто мог найти её по своему мобильнику. Неужели кто-то нашел её именно таким способом? Нет. Итачи привлекла совсем другая деталь, такая типичная для женщины, — губная помада. Вот только Рейко не красила губы, да еще и таким светло-бежевым оттенком. Оторвав верхнюю часть помады, Итачи вскрыл флакончик, внутри которого лежал жучок. Кто-то подбросил ей его — вот как они вышли на них.

Вероятно, даже ждали, когда Рейко и Итачи окажутся вместе, чтобы пристрелить двух зайцев одним выстрелом. Вот только кому могла понадобиться их смерть? Либо Кукловоду, либо Мастеру. Третьего не дано.

Итачи включил мобильник Рейко и нашел номер человека, которому полицейская по насмешке судьбы доверяла, возможно, больше, чем самой себе. И Учиха нажал на кнопку звонка к контакту «Отец».

Тихий поток автомобилей лениво струился под мостом, соединяющим аллею с одной из главных улиц делового района Токио. Купол ночного неба с яркими подмигивающими звездами казался блеклым полотном на фоне неоновых огней высоток никогда не спящего города. Итачи слишком медленным прогулочным шагом направлялся к стоящей по центру моста фигуре. Такой же черной, как густые тени, отбрасываемые душой, а не телом. Учиха остановился. Мадара обернулся, не отрывая руки от перил моста, выжидающим проницательным взглядом смотря на родственника. Полностью в черном, будто Мадара пытался слиться с городом: черная рубашка с черным галстуком и жилеткой, сверху — строгое тяжелое черное пальто. Молча протянув руку в кожаной перчатке, без радостных приветствий он скупо проскрежетал грубым басом:

— Телефон.

Итачи и не ждал родственных пылких объятий. Их семья никогда не отличалась сентиментальными чувствами, воспитывая своих отпрысков как самых настоящих роботов.

— Это телефон Рейко, а не твой.

— Я отдам его ей при встрече.

— То есть ты знаешь, где она сейчас?

Итачи не сказал причину своего неожиданного звонка, Мадара меньше всего ожидал услышать его голос с телефона Акиямы, но тем не менее на встречу согласился.

— Говори уже, что хотел, Итачи. Если ты собирался отнять время, чтобы поглазеть на ночную панораму города, боюсь тебя разочаровать.

— Рейко похитили.

Мадара осекся, но отличающийся самообладанием мужчина позволил себе лишь нахмуриться. Он даже не задал вопроса, одним взглядом выдавливая информацию из родственника.

— Три дня назад на мою машину, где сидела и Рейко, наехала фура. Придя в сознание, я обнаружил в её палате «произведение искусства», но это была не она. Очень похожая на неё девушка. Саму же Акияму вывезли из больницы. У меня лишь два подозреваемых: Акасуна Сасори и Учиха Обито.

Мадара молчал, все это время смотря на детектива немигающим взглядом заледеневшего угля. Он отвернулся обратно, облокотившись о перила, и никак не складывающимся в данной ситуации ироничным тоном выдал проскрипевшим голосом:

— Знаешь, а мы с ней поссорились. Я её даже ударил. Хотя предпочитаю женщин не бить. И угадай, кто стал причиной ссоры.

— Акасуна? — раздражено предположил Учиха.

— Ты, дорогой племянничек.

Итачи удивился. Вздрогнув, он подавил желание закашлять — одно резко движение, и его перекорежит от боли. Вместо этого детектив схватился за перила, пытаясь вглядеться в профиль, скрываемый развевающимся густым потоком волос.

— Только не нужно передо мной разыгрывать «любящего папашу», мы оба знаем, что никакой ты ей не отец. Ты пичкал Рейко лекарствами, которые, я больше, чем уверен, лишь обостряли её состояние. Ты использовал Рейко в своих эгоистичных целях поймать Обито.