Лицо с обложки

Миша (в школе его называли Майк) все еще чуть заметно прихрамывал. В детстве он перенес три операции, возможно, врачи назначат четвертую… Из-за перенесенных в детстве страданий он вырос задумчивым и не по годам взрослым. Глядя на него, Зое хотелось, чтобы Миша поучился у брата беззаботному отношению к жизни.

Хорошо, что братья дружат между собой, как это хорошо! Она им миллион раз говорила: держитесь друг друга. У вас больше никого на всем свете нет!

Они смеялись:

— А ты?

— А я ваша злая тетка, — отвечала она с суровой миной.

…Братьям это нравилось. Им нравилось, что у них есть настоящая семейная тайна!

Появилась эта тайна давно, еще тем летом, когда из Москвы пришло сообщение, что Зоя умерла, что ее убили. Бабушка Гедройц одолжила кучу денег и поехала в Москву, за Зоей и Леной. Вернулась она в почтовом вагоне, с огромным свинцовым ящиком, пропахшая валидолом и валериановыми каплями, но твердая, как всегда. Только лицо у бабушки Гедройц почернело. Встречал ее Ваня. Опережая готовый вырваться Ванин крик: «А где Ленка?» — бабушка отвела его в сторону и приказала молчать. «Лена пропала. Никому ни слова, это тайна, ты понял?» Ваня понял: это тайна для всех знакомых, соседей и любопытствующих.

Лицо бабушки просветлело только в тот день, когда неожиданно почтальон принесла письмо из-за границы. Из-за огромной важности ею не бросили в почтовый ящик, а позвонили рано утром в дверь и попросили бабушку расписаться в ведомости. Братья смотрели, открыв рты. Никогда они не получали ниоткуда таких важных писем, избушка Гедройц равнодушно взглянула на конверт и как бы слух самой себе пробормотала: «А, это от Вали, он уже выехал из Казахстана в Германию». Любопытство в глазах почтальонши сменилось разочарованием. Закрыв дверь, бабушка надорвала конверт, прочла письмо, затем отвела братьев подальше от двери в комнату, закрыла форточку и сказала: «Это от Лены. Она в Германии. Никому не говорить, вы поняли? Это наша тайна».

Братьев разбирало любопытство, что делает Ленка в Германии? Бабушка ответила односложно: работает. По малолетству такой ответ восприняли как должное.

Следующее письмо они получили не скоро. Лена писала из Франции и звала их к себе. Сначала бабушка Гедройц слетала на разведку, братьям приказав держать язык за зубами, куда и к кому она едет. Официально (т. е. для соседей) она ездила в Казахстан на похороны к дальней родне, для чего на старости лет и выправила заграничный паспорт. Соседи, поймав Ваню с Мишей, задавали наводящие вопросы, но братья молчали, как партизаны.

Вернулась бабушка через месяц со светлым лицом, даже слегка золотистым от загара, и развила кипучую деятельность. В считанные летние месяцы продала квартиру, и в сентябре, вместо того чтобы скучно, как все, учиться в школе, Ваня с Мишей полетели на самолете. Сначала в Москву, видели почти всю столицу из окна такси, ночевали в настоящей гостинице в городе Химки. Аж на двух такси добирались от аэропорта Домодедово до Химок — столько везли с собой мешков и чемоданов!

Лейка источала их в аэропорту Франкфурта. Братья едва ее узнали, зато она их увидела сразу. Ну еще бы их не заметить, и так народ оборачивается с любопытством: старый осел молодого везет! Старуха катит в инвалидном кресле мальчика, а другой едва за ними поспевает.

После первых поцелуев, объятий и восклицаний братья выяснили удивительную вещь: Лену теперь следует называть не Леной, а Зоей. И не сестрой, а тетей. И фамилия у нее не Ерофеева, а Гедройц, и по документам она теперь выходила родная бабушкина дочь. От всех этих метаморфоз у братьев голова пошла кругом, но бабушка им строго наказала:»Слушайтесь во всем Зою. Она ваша тетя. Не удивляйтесь и не спрашивайте. Это наша тайна, вы понимаете?» Братья трясли русыми чубами, как жеребята…

Бабушка первой подала пример, ни разу, ни в глаза, ни за глаза, ни в разговоре не упомянув настоящего Зоиного имени. Поначалу братья путались, о какой Зое в данный момент идет речь: «Ба, ты о ком? О настоящей Зое или о ненастоящей?» Бабушка Гедройц подобные разговорчики пресекала: «Я говорю о тете Зое, а не о нашей Зое. Пора давно понять». И постепенно братья так привыкли, что и в глаза, и за глаза называли Зою «our aunt» — наша тетя…

Официант протянул Зое розу, завернутую в золотой креп. Она удивленно вскинула голову. Официант пояснил: вам послал цветы господин, что завтракает в ротонде. Зоя обернулась, удивленно прищурилась: кто бы это мог быть? Увидела тяжелый взгляд из-под насупленных бровей, властное лицо с крупными чеканными чертами, но не узнала, не вспомнила и равнодушно отвернулась, воткнув розу в пансионную вазу с цветами, стоявшую на каждом столике.

Не дождавшись благодарности, приставший цветы господин поднялся, прошел по зеленому газону и сел за ее столик.

— Простите, мы знакомы? — уточнила Зоя.

— Нет, но я вас знаю. В прошлый раз вы убежали так неожиданно, что я не успел с вами познакомиться, — тоном, каким делают замечания своим подчиненным, заметил собеседник. — Вы здесь одна или с супругом?

Зоя вспомнила: ну да, презентация, Роберт! Ответила:

— К сожалению, Борис не смог приехать.

— Правильно, с мужем путешествовать скучно.

Роберт велел официанту подать тосканское, урожая особого года.

— Кто у вас здесь учится? — спросил он, разглядывая Зою, словно она была не одета.

— Племянники.

— Да? Хорошее совпадение. Я тоже привез племянника. Рубен, — окликнул он, — подойди сюда!

К столу подошел худенький светловолосый мальчик лет семи. Остановился рядом с дядей, разглядывая носки своих туфель. Зое сразу стало его жаль. Вспомнились рассказы братьев, как в пансионе над ними издевались в первое время, особенно над хромым Мишей, и Ване приходилось постоянно драться за брата…

— Здравствуй, Рубен, — с улыбкой обратилась она к мальчику. — Хочешь, я тебя познакомлю со старшими ребятами? В случае чего, они смогут тебя защитить.

В затравленном взгляде мальчика блеснул лучик надежды, но радость погасла, когда Роберт заявил:

— В случае чего этот слюнтяй сам должен уметь постоять за себя! Я хочу, чтобы из тебя вырос настоящий мужчина. Ты понял, Рубен?

— Да, дядя Роберт.

К Ханьяну подошел телохранитель, передал, что директор пансиона приехал и желает видеть его в своем кабинете.

— Можешь посидеть здесь, — вставая из-за стола, позволил Роберт племяннику. Скоро я за тобой приду.

Рубен сел на краешек стула. Зое казалось, что мальчик готов расплакаться, но крепиться из последних сил. Она принялась его утешать, пообещала покровительство старших Майка и Ивана, сказала, что часто навещает их, и его будет навещать, когда приедет к своим.

— Хочешь, я тебе кое-что подарю? предложила она, показывая Рубену электронную записную книжку, которую собиралась подарить Мише.

Мальчик взял дорогую игрушку, повертел в руках, вздохнул и вернул Зое.

— Лучше не надо. Все равно отберут.

– Кто?

— Ребята. Они все забирают и еще бьют. В школе, где учился раньше, в Швейцарии, меня били. Один раз сломали зуб, — он показал щербину между зубами. — И на колене шрам до сих пор.

Зоя не удивилась. Она знала о нравах, царящих в закрытых учебных заведениях.