Люди и нелюди

— Есть, если есть эти, — кивнул он на снимок.

— Нет предпосылок для их появления! Там нет многих классов — почти отсутствуют амфибии и насекомые, нет рыб и некоторых червей…

— Может быть, просто пока не нашли?

— Может быть. Но вы не знаете карликан. В некоторых вопросах они необычайно дотошны и не упускают ни одной мелочи. Привыкли, знаете ли, жить в мире весьма и весьма ограниченных ресурсов, когда все надо планировать, рассчитывать и экономить. Поэтому и освоение Планеты Мола Северного идет так медленно. Ее передали им почти двадцать лет тому назад и за это время они высадили на ней всего три экспедиции и десяток автоматических зондов. Думаю, они даже без этого столкновения не начали бы колонизацию в ближайшие десять лет.

— А когда произошел инцидент?

— Полгода назад.

— В таком случае они проявили феноменальную расторопность. Всего полгода…

— По нашим стандарт-годам. По их счету прошло около четверти года, но… вы правы, они слишком уж заторопились.

— Хотите сказать, что-то тут неладное?

— Мало данных, — пожала плечами Ната.

— То есть, эти два снимка — все, что у вас есть?

— Нет. Есть третий снимок. Он размытый, нечеткий, — она нашла картинку. — Существо снято в прыжке.

Георг всмотрелся в скопище буро-серых пятен.

— У него зубы, — определил он.

— Да, я тоже заметила. Это существо напало на геологов и убило их.

— Зубами?

— Наверное. Оно утащило тела с собой, так что причину смерти определить было сложно. Спасательная группа прибыла на место несколько часов спустя. Они забеспокоились, только когда потерпевшие не вернулись на базу в обед. К тому времени оба геолога были уже мертвы и отнесены в логово этих существ.

— Откуда знаете?

— Была организована вторая спасательная экспедиция. В нее вошло около десятка добровольцев. Они пошли по следам с намерением отыскать хотя бы тела погибших и подверглись нападению.

— Убийцы?

— Его соплеменников. Их было около полутора десятков. Спасателей — немного больше, но не все из них были профессиональными военными. Некоторые растерялись… Кроме того, нападение было совершено из засады, сыграл свою роль фактор неожиданности и… жестокость нападавших. Кое-кто из уцелевших успел сделать еще несколько снимков.

На экране один за другим сменилось еще пять фотографий, сделанных с большого расстояния. Видно было, что руки у фотографа тряслись, и изображение смазывалось. Темнокожие жилистые существа орудовали палками и камнями, добивая людей. Несколько тел лежали на земле.

— По словам одного из уцелевших, они сумели убить или ранить как минимум пятерых, но нападавшие забрали тела соплеменников с собой. Как и часть «военной добычи» — то есть, несколько тел убитых. Это странно.

— Что же тут такого?

— Звери не убирают за собой поле боя. У зверей нет понятия о смерти.

— А у кого есть?

Ната запнулась. Она пока не задавала себе этого вопроса, но внезапно прозвучавший из уст собеседника, он заставил посмотреть на ситуацию под другим углом.

У людей.

Люди. Единственные существа во Вселенной — и речь идет не только о выходцах с планеты Земля, поскольку на всех языках все разумные существа именуют людьми именно себя! — которые одну половину своей жизни заняты тем, что пытаются определить свое место в ней, а другую половину той же жизни тратят на то, чтобы из этого места выбраться. Только люди заняты изучением этого мира и его переделкой под себя. Только люди способны одновременно на самые чудовищные и самые невероятные поступки. Только им присущи как истинно бессмысленная жестокость — ни одно животное не убивает ради удовольствия или забавы! — так и истинное милосердие, когда ради другого готов сознательно пожертвовать собой. Собака, кидаясь на защиту хозяина, действует инстинктивно, не рассуждая, но эта же собака не способна взвесить все «за» и «против» своего поступка. Она не боится смерти потому, что не знает ее. Она не заботится о своем будущем потому, что для нее есть только настоящее. Она не учится на своих ошибках потому, что у нее нет прошлого, как такового. Старая собака не лежит часами, мысленно перебирая в памяти моменты, когда она была молодой и полной сил. У нее нет такой памяти.

Память есть у человека. Память и разум.

Но что считать разумом?

Люди веками пытались найти ответ на этот вопрос. И, судя по тому, что споры ведутся до сих пор, ответа нет. И выход человека разумного за пределы Солнечной Системы ничуть к нему не приблизил. Наоборот, встречи с другими разумными существами лишь отдалил его. Например, те же уриане. Растения. Самые продвинутые в научном отношении разумные существа оказались растениями. Даже не бывшими грызунами, как гламры. Даже не «медведями», как меоры. А сколько искорок разума погасло в Галактике в прошлые тысячелетия, до того, как о них узнали на других звездах? Сколько разумных рас кануло в вечность, так никогда и не выйдя за пределы своих систем и не встретившись с братьями по разуму? Разумные рыбы. Разумные насекомые. Разумные грибы. Даже на Земле так никогда и не возникла раса разумных дельфинов, оставшись где-то между тупиковой ветвью эволюции и запасным вариантом.

Ната Чех занималась тем, что изучала разумным существ, сиречь людей, как бы они сами себя не называли и как бы не выглядели. Если бы карликан открыли чуть позже, если бы они в своем развитии ушли от прародителей-землян чуть дальше, она бы побывала на их планете с исследовательской миссией. И, может быть, даже написала бы парочку статей о том, как среда обитания влияет на внешность и поведение. Не только человек приспосабливает планеты под себя, как в Солнечной Системе произошло с Марсом и вовсю происходит с Венерой. Порой и планеты переделывают людей — мол, хотите здесь жить, так извольте подчиняться моим правилам. Как говорится, в эту игру можно играть и вдвоем.

Но на Планете Мола Северного людей нет. Есть те, кто на снимках выглядит, как прямоходящая обезьяна. Но кто они на самом деле?

Ната посмотрела на сидящего напротив мужчину. Поджала губы.

— Мы с этим разберемся, — сказала она.

— Не сомневаюсь, — кивнул он.

— В нашей группе собрались лучшие специалисты, — добавила она. — Зоологи, палеонтологи… антропологи.

— Не сомневаюсь, — повторил он.

— Это наша работа — изучать миры.

— А наша работа — обеспечить вашу безопасность, — он кивнул.

— Вы… получили ответ на свой вопрос? — ее начал раздражать этот мужчина. Все-таки детство с тремя братьями давало о себе знать.

— В общих чертах. По крайней мере, цель ясна.

Он посмотрел на последний снимок так, словно в центре его была нарисована мишень для стендовой стрельбы. Ната перехватила этот взгляд и обо всем догадалась.

— Только учтите, мы летим туда не на сафари. Вы обеспечиваете нашу охрану…и только охрану. В конце концов, Планета Мола Северного официально принадлежит карликанам. И только им решать, как поступить с… результатами наших исследований.

На сей раз мужчина промолчал.

Выпроводив гостя, Ната не стала закрывать ноутбук. Вместо этого открыла еще несколько окон и принялась набрасывать план работы.

Кусты шевельнулись. Их колючие веточки с шуршанием потерлись друг о друга, но не растрепались — крохотные иголочки цепко держались друг за друга. Но одновременно они же выдавали спрятавшегося за кустом зверя. Ветер колышет кустарник иначе.

И запах. Кусты синеягодника пахнут не так. Аромат от них исходит только в двух случаях — когда распускаются цветы, и когда созревают ягоды. Созревшие, они лопаются, сок стекает по треснувшей кожице до земли, падает сочными тягучими каплями на землю. И вместе с соком падают на пыльную почву семена. Мелкие существа — ползуны, многоножки, кусаки и прочие — пробегая мимо, цепляют их на лапы и хвосты и разносят во все стороны. Иногда, правда, семена находят прыгуны и прочие растительноядные зверьки. Они пробуют их на вкус, но выплевывают — семена сильно горчат. А если съесть их слишком много, заболит живот. Съедобна только лишившаяся семян мякоть. Она немного кислая, но и притягательна на вкус. Приятная такая кислинка. Уалла любит такие ягоды. И синеягодник скоро поспеет. Надо будет привести ее к этому кусту. Или наломать колючих веток, тех, на которых побольше ягод, и отнести ей.