Люди на болоте. Дыхание грозы

– Что Степан, что он - одинаковые дети, - помогла Глушачиха.

– Вы, тетка, не говорите!
– Миканор сказал, точно отрубил.
– Ивана, не

секрет, мы запишем как батрака!

– Какой же он, ей-богу, батрак?

– А может, он не работает на вас? Кого вы одурачить хотите?

– Я не одурачиваю, а если он кормится у меня, то и делать разную мелочь

должен! Как и все дети!

– Работает на вас, на чужого человека, - значит, батрак - Миканор не

дал сказать Глушаку.
– А вы знаете, какой закон о батраках?

Глушака прорвало:

– Да если вы говорите, что он батрак, то мне он не надобен! Пускай хоть

сейчас бежит домой. Сам обойдусь!

– Тогда должны рассчитаться за все дни, что он работал на вас. По

закону.

– Я уже рассчитался.

– А может, не совсем?
– снова кольнул Хоня.

– Совсем! Даже с лишком.
– Глушак загоревал: - Сколько я потратил на

него да сколько перевез его отцу в Мокуть, так он и половины того не

заработал!..

– Ничего, дядько. Мы, не секрет, все проверим и сделаем по закону!..
–

Миканор строго спросил: - А земля правильно у вас записана?

– Земля?

– Земля.

– Власть наделяла, власть и записывала, - сказал безразлично, асам

подумал со злостью, с тревогой: "Вот она беда!. "

– Вы на власть не кивайте. Вы говорите прямо.

– Я и говорю, налога насчитали пропасть. Дохнуть невозможно. Копейку

нигде не добудешь на корт какой-нибудь...

– Уже ж обедняли!..
– не выдержал Хоня.

– Я не обеднял! Если б вот побойчее был, к начальству подался бы,

добился бы своего, пусть бы сняли хоть часть, по справедливости дали...

– Значит, вся земля записана?

– Что ты, ей-богу, прилип, как лисп вся, вся? Была б еще там земля как

земля, чтоб столько обиды из-за нее терпеть.

– Вам, дядько, грех жаловаться. Что б всем такую!

– У других была бы лучше, если бы другие гнулись на ней столько. Ни

дня, ни ночи не видя. Это людям с кривого глаза кажется, что мне лучшая

досталась. От зависти. Людской глаз - завистливый!..

– А все-таки вы, дядько Глушак, так и не сказали прямо все или не все

записано?

– Сказал уже...

– Значит, все?

– Все.

– Мы проверим.

– Проверяйте!

Глушак покраснел от злости, но все же сдержался, переборол себя, даже

прикинулся ласковым:

– Вот недоверчивые стали все. Хоть оно, к слову сказать, так и надо -

верить нынешним временем не особенно можно. Всякого теперь наплодилось...

Ну, да и вообще - выборные люди, комиссия!..
– Старик виновато покрутил

головой, упрекнул себя: - А я, гнилой пень, так расшипелся. Дт еще перед

своим сватом. И Миканор, к слову сказать, первый раз в хату заглянул!

Глушак затоптался возле стола.

– Посидим вот немного! Где кому удобнее, там и садитесь! Уважьте сватов

да молодых перед свадьбой! Не побрезгуйте, к слову сказать!..

Он хотел уже бежать за угощением, но Миканор твердо заявил:

– Не надо! Не время!

– Время, Миканорко, самое время. Свадьба скоро, сговор отгуляли.

– Попробуй, что мы тут гостям готовим, - засуетилась Глушачиха.
– И все

пусть попробуют!

– Будешь потом знать, идти или не идти к нам в гости.
– Глушак заметил:

некоторые мужики не прочь были посидеть, - оживился: - А времени всегда

мало. Управитесь еще.

Забота не волк...

– Волк не волк. Некогда, дядько!

– Так ведь - ради свадьбы, ради молодых. Из уважения к свату моему,

избранному в комиссию.

– Все равно!
– Не сказав ни слова Глушаку на прощанье, Миканор

скомандовал всем: - Пошли!
– и сам первый решительно двинулся в сени.

Чернушка, с самого прихода жавшийся к двери, пропустил всех, помялся с

минуту, чувствуя неловкость, теребя в руках шапку, виновато подал руку:

– И мне - со всеми - пора...

Когда он вышел вслед за Миканором, Глушак стал суетиться в углу,

возиться на припечке, но делал все беспорядочно, бесцельно: переставлял с

места на место, разбрасывал.

Сам не знал, что делать, в груди кипела обида и жестокая злость - на

Даметикова сопляка, что взял такую власть, на всех, кто помогал ему, на

то, что гнулся перед ними, как батрак, на беспомощность свою перед ними.

"Проверим!.. Проверим! .." - давила страшная угроза...

Жена, убиравшая со стола несъеденное угощенье, не то пожалела, не то

упрекнула:

– Надо было сразу посадить, как вошли...

Глушак бросил с раздражением:

– Сразу или не сразу, один черт!

– Как взяли бы гости чарку да сальца, так смягчилась бы, быть не

может!..

– "Смягчились бы"! Эта зараза смягчится!

– Все ж таки-люди! И Даметиков этот - человек,..

– Нашла человека!
– Глушак не мог больше сдерживать себя, крикнул

яростно: - Не суй носа к"да не следует!

Тут случилось такое, чего Глушак никак не ожидал. Вежливый, пусть и

неудачный, неспособный к хозяйству, но все же тихий, послушный Степан,

который, пока были незваные гости, слова единого не проронил, неожиданно

вскоаил с лавки, стал возле матери.

– Не кричите!

Глушак заморгал глазами.

– Ч-что?

– Не кричите, говорю! На мать!
– тихо и строго повторил Степан.

– Т-ты это - мне? Т-ты мне - указ?

– Сами виноваты!.. Не вымещайте злость на других!..

– Я виноват!! Я!! Ты это - батьку?!

– А если - правда!

– Правда?
– Глушак налился кровью.
– Молчи, щенок!!

– Пусть - щенок!.. А только нужна вам та земля, что под лесом? Все

мало! Все мало!

– Ты знаешь, сколько мне надо земли!.. Да ведь, если бы не та земля,