Мальн. Духи и Жертвы

Ларен на мгновение отвлекся, в удивлении наблюдая за ней, как вдруг Адела – Адела! Его хрупкий цветок! – выхватила с его перевязи кинжал, который в ее хрупких руках выглядел как небольшой меч, и полоснула по щупальцу, едва не сбившему его с ног. Тварь взвыла, и даже земля задрожала от рева, раздавшегося с разных сторон.

Тален парировал выпад за выпадом, оберегая и прикрывая королеву, стоявшую недалеко от него. Даже в окружающем их хаосе Ларен изумился боевым навыкам главного советника мальнов, его силе и уверенности. Сложно сказать, был ли он искуснее Стейна, который, словно хищник, быстро и беспощадно наносил удары. Движения Талена отличались: они были плавными и в то же время резкими – он нес смерть, но с какой-то аристократической грациозностью. Выражение его лица было спокойным, словно он находился не на поле сражения.

– Уходите отсюда, Ваше Величество! – прокричал он.

Арэя замотала головой. Она осмотрела трещины между ними, которые все росли и ширились, а затем протянула обе руки к земле, и пропасть начала заполняться тьмой. Она уставилась на смергла, и его вновь окутало коконом из света и тьмы.

– Ступайте ко мне, – закричала она, указав на теневую дорожку. – Это задержит его на пару минут.

– С ума сошла? – спросил ошеломленный Стейн.

– Верьте мне, – сказала Арэя. Она не шутила и снова указала на дорожку из теней.

Стейн посмотрел на Райю. Их разделяло всего несколько метров.

– Я попробую первым, а ты пойдешь за мной.

Она кивнула.

– Быстрее! – поторопила Арэя.

Стейн отразил очередную атаку твари и медленно, ощупав поверхность, поставил одну ногу на тьму, а затем и вторую. Тьма немного поднялась в воздух, будто облачко пыли, и он быстро помчался к Арэе.

Ларен облегченно вытер вспотевший лоб.

– Просто закрой глаза, – сказал он Аделе и рванул вперед, уходя от нападения еще одной пары щупалец. В ушах шумела кровь, пока он несся прямо по трещинам, не глядя под ноги и крепко держа Аделу за руку.

Тален уже встал около Арэи и взял ее ладонь.

Ларен бросился к мальну и, промахнувшись, схватил его за рукав. Арэя протянула руку к Стейну, а тот к Райе.

– Райя! – выкрикнул он.

Она бежала, вытянув руку вперед.

Ларен увидел, как кокон вокруг смергла рассеялся, бледное лицо перекосило от ярости, а земля содрогнулась от его гнева. В следующее мгновение из-под земли прямо позади Райи выскочило огромное теневое щупальце. Оно преобразилось в нечто острое и вонзилось ей в спину, проткнув тело насквозь.

Стейн открыл рот, но не издал ни звука, будто крик застрял у него в горле. Он бросился к Райе, но было уже слишком поздно. Секунды словно тянулись бесконечно, пока все беспомощно наблюдали за тем, как тело девушки изогнулось и она погрузилась в недра земли вместе с пронзившей ее тьмой.

Несколько секунд Ларен не мог даже вдохнуть и лишь сильнее прижимал к себе Аделу. В голове не осталось ни одной мысли.

Арэя схватила Стейна за рукав прежде, чем он… попытался броситься вслед за любимой в расщелину.

Их окутала темнота, тело оторвалось от земли.

Все, что Ларену удалось разобрать сквозь шум в заложенных ушах, – это крик, кошмарнее которого он еще не слышал. Ему никогда не забыть ни этих звуков, ни дикого ужаса на лице Стейна.

Глава 19

Гелиен

Он знал, что спит, но сейчас видел не совсем обычный сон.

Он стоял на берегу священной реки. Воды Лауна затихли и не издавали даже легкого журчания. Все выглядело так же, как и в прошлом видении: не было ни белокаменных домов, ни сверкающего словно огромная глыба хрусталя дворца, ни аккуратных дорожек и магического белого света на столбах. Исчез алтарь и мраморные статуи. Не шумели ухоженные сады, а в воздухе совершенно ничем не пахло.

Гелиен сразу догадался, кем был тот мужчина, сидевший прямо на земле. Он неспешно вытянул босые ноги, не касаясь запретных вод.

Гелиен приблизился и сел рядом.

– Зачем ты послал мне видение из своего прошлого?

– Я не посылал, – ответил Манус Мальнсен, даже не повернув головы.

Духи! Он был так похож на короля Рикарда! Неудивительно, что при первой встрече Гелиен принял его за отца.

Однако видеть первого короля мальнов в закатанных до колен штанах и расстегнутой белой рубашке было очень странно. Как и в предыдущий раз, он выглядел вполне реальным: с теми же тонкими чертами лица, длинными светло-русыми волосами и сжатыми в тонкую линию губами – величественный даже в простой одежде. Только голос его доносился словно издалека.

– Значит, посылал ему.

Манус промолчал.

– Почему я здесь? – задал вопрос Гелиен.

– Чтобы понять.

Внутри закипал гнев.

Манус правда надеялся, что его поступку есть оправдание? И Гелиен сможет понять?

– Думаешь, меня волнует, что ты презираешь меня? – Он наконец-то повернулся, и на мгновение Гелиен увидел другого Мануса. Того, кто рос и жил в скромности. Того, кто потом из обычного главы бедной деревеньки превратился в первого мальна и короля. – Меня ненавидели родные сыновья, а затем внуки, вся семья… Так что я научился с этим жить. У меня была любовь нашего народа.

– И тебе этого хватило?

– Нет. Но такова цена за мой выбор.

– Выбор? – разозлился Гелиен. – Ты убийца своего ребенка! Нет, ты куда хуже. Лучше бы убил, но ты же принес его в жертву, превратил в чудовище и обрек на бесконечные нечеловеческие муки. Родного сына и всех его потомков!

– Я и не отрицаю. Но мы проигрывали войну, и эта жертва казалась единственным выходом. Выбор, Гелиен, – голос Мануса изменился, стал жестким и каким-то безмерно древним, – это то, что порой приходится делать королю. То, что скоро будешь должен сделать и ты.

Его живот свело судорогой. И хотя Гелиен не понимал, возможно ли подобное во сне, он продолжал с вызовом глядеть на Мануса.

– Я бы никогда не поступил так с собственным сыном!

– Уверен? – Манус сощурил серо-голубые глаза и изучающе посмотрел на него. – Ты король и несешь ответственность за целый народ. Если вдруг встанет выбор, старший сын или все мальны, что ты сделаешь? Спасешь ли ты тысячи мужчин, женщин и детей в обмен на родную кровь?

Гелиен сглотнул и шумно выдохнул.

– Зачем ты говоришь мне это? У меня нет детей. И уже, наверно, никогда не будет.

– Не спеши хоронить себя.

Манус снова уставился в простор вечерних вод, которые мерцающей пеленой окутывал туман. Рядом прошелестел ветер, приятно коснувшись лица, но ни травинка, ни воды реки не шелохнулись, как и длинные светлые волосы Мануса, в беспорядке лежавшие на плечах.

– Значит, я очнусь? – спросил Гелиен, все еще ощущая тяжесть в животе.

– Да.

– Когда?

– Этого я сказать не могу, время здесь течет иначе.