Мальн. Духи и Жертвы

Она округлила глаза.

– Не важно, хочу я тебя или нет, – тихо ответила она. – У нас ничего не получится. Мальн и человек… Через двадцать лет ты и не взглянешь на меня.

Между ними словно пролегала пропасть, и не существовало никакой надежды пересечь ее.

– Думаешь, я вижу только твое лицо? – нахмурился Алвис.

Свея виновато поджала губы.

– Я не желаю всю жизнь быть для тебя обузой. Лишь слабой человеческой девчонкой.

От прозвучавшего в ее голосе пренебрежения к самой себе Алвис напрягся. Да, у Свеи было хрупкое тело человека, но он никогда не считал ее слабой.

– Ты не должна так о себе думать.

– А как еще мне думать? Мальн не лежал бы у тебя в постели при смерти спустя секунду после стремительного броска. Мальна бы не задушили, едва сжав руку…

– Свея, – мягко улыбнулся Алвис, – ты необыкновенная. Я хочу тебя такую. И ничего не стал бы менять.

– Я не передумаю, – настойчиво заявила она, часто моргая. – То, что сейчас происходит… лишь взятое взаймы время. Большего мы себе позволить не сможем.

Она сказала «нет», но Алвис услышал в ее голосе нотки сожаления, которые ей не удалось скрыть. Как и слезы в глазах, что еще несколько минут назад горели желанием.

– Свея…

Она покачала головой.

– Нет. Я не могу.

Проклятие! Ее противоречивые чувства сбивали его с толку.

Они оба вздохнули в разочаровании, в которое погрузились в звенящей тишине комнаты. Алвис чувствовал, как гаснут ободки его глаз, видел, как меркнет сияние на коже.

– Тогда позволь мне побыть рядом еще немного.

Он лег на спину и протянул руку. Свея тут же придвинулась к нему, опустив голову на грудь. По ее щеке потекла слезинка, и Алвис, смахнув каплю пальцем, крепче прижал Свею к себе.

Он хотел ее и не собирался сдаваться. Он никогда так легко не сдавался и знал наверняка, что не отпустит ее в Хадингард. Сейчас он чувствовал лишь трепет в груди и нестерпимое притяжение, но не спешил называть это любовью. Но это чувство отличалось от всего, что ему доводилось испытывать прежде. Все ощущалось по-другому.

Он даже не заметил, как они уснули, и проснулся от того, что Свея попыталась выпутаться из его объятий.

– Еще немного, – прошептал Алвис, не желая отпускать ее и разрушать этот миг.

– Светает, мне пора.

Он почувствовал улыбку в ее словах.

Светало. Слабый золотистый луч света, проникающий в арочное окно сквозь не плотно задернутые шторы, намекал, что сейчас было раннее утро. Алвис резко сел на постели, осознав, сколько они со Свеей проспали и как долго не приходило вестей от сестры.

– О, духи, ты и впрямь до крайности чопорный зануда.

– Что?

Свея тем временем крутила головой, осматривая безупречно чистые покои. Ее взгляд остановился сначала на приоткрытой гардеробной и скрупулезно сложенных вещах, а потом – на письменном столе, где каждый документ занимал четко определенное место. В ее зеленых глазах заплясали веселые огоньки.

Уголки губ Алвиса приподнялись.

– Я ведь не сам убираюсь.

– Да, но видел бы ты комнату Стейна, – хохотнула Свея, и ее звонкий смех окутал его словно мягким одеялом и приятно расслабил тело.

«Да уж». Алвис не раз видел покои этого неряхи, хотя тот всегда называл свой бардак системой.

– Тебе надо чаще улыбаться. Мне нравятся эти ямочки на твоих щеках. – Свея вдруг протянула руку и нежно коснулась его лица. – Тебе идет улыбка. Она преображает твое хмурое лицо.

Не успел он ничего ответить, как прямо в центре его комнаты заклубились тени, из которых появились сестра и друзья. Он сразу остановил взгляд на Стейне. По застывшему на его лице ужасу и безмолвному крику Алвис понял, что случилось непоправимое.

Часть вторая. Жертвы

Мы сами творим свою судьбу

Глава 21

Гелиен

Он открыл глаза.

И так резко поднялся с постели, что чуть не упал, потеряв равновесие. Но не из-за слабости, нет. Тело даже не затекло. Оно, напротив, дрожало от едва сдерживаемой силы, а внутри все клокотало. Гелиен стиснул зубы, пытаясь усмирить тьму, но стоило ему тяжело выдохнуть, как помещение ощутимо тряхнуло. Казалось, его сейчас разорвет на части. Он уже испытывал нечто подобное – в Сумеречных землях, когда огненные нити сковали его и он не мог дать выход силе. Однако прошлые ощущения не шли ни в какое сравнение с нынешними.

Тут Гелиен обратил внимание на свои руки. От кончиков пальцев до самых локтей тянулись тонкие черные линии, словно под кожей распространялся яд – или же вены были настолько напитаны тьмой, что теперь выступали наружу.

Сколько времени дремала тьма, раз она так и рвется изнутри?

Разве не мгновение назад он видел сон с Манусом? Но уже очнулся.

«Время здесь течет иначе», – вспомнил он слова предка.

Гелиен продолжал изучать руки и то, как удлиняются ногти, перерастая в острые звериные когти. Зверь глубоко в нем пробуждался и отчаянно стремился выбраться на свободу.

Сомнений, что он действительно очнулся, не осталось. Там он не чувствовал магическое ядро, не чувствовал свою силу, но здесь…

Гелиен постарался нащупать точку равновесия и успокоить поток эмоций, но смог лишь поставить временный внутренний заслон. Если тот не выдержит…

Нужно дать выход тьме – и как можно скорее.

Гелиен наконец-то осмотрелся. Он точно находился в Мальнборне: из открытых окон открывался вид на дворцовые сады в восточной части двора – но это были не королевские покои. Его поместили в совершенно другом крыле. На большом столе у окна на серебристом бархате, словно древние реликвии, лежали два копья: одно из них отбрасывало лучи белого света, а другое их поглощало. Звездное копье Мануса и темное копье Кьелла. Здесь не было ни пылинки, но отсутствовали обыденные вещи и другие признаки того, что в покоях кто-то живет.

Это был склеп. Его склеп.

Но в воздухе…

Сердце пропустило удар.

В воздухе Гелиен уловил запах полевых цветов и сладкого лимона. Она была здесь, и совсем недавно.

Толкнув дверь, он вышел в коридор. Идти было тяжело, от рокочущей внутри него силы до сих пор пошатывало. Добравшись до ближайшего поворота, он убедился в том, что и правда находится в восточном крыле. Пейзаж за окнами показался ему нестерпимо ярким и сочным, или просто он отвык от света после столького времени в темноте.