Мальн. Духи и Жертвы

– Заметь, я не требую свой трон. Пока что.

Сбоку слышалось учащенное дыхание и приглушенный хрип Стейна, пытавшегося вырваться из крепкой хватки друзей, но они и не думали его отпускать. Правильно. Стейн находился на грани отчаяния из-за страха снова потерять Райю.

Гелиен привык к дерзкой ухмылке на губах друга и извечно болтающему рту, и сейчас – особенно после многих лет отсутствия – казалось невыносимой пыткой видеть и ощущать его боль. Нельзя было допустить, чтобы ему пришлось вновь пережить тот ужас.

– Что я тебе сделал? – закричал Гелиен. – Я не несу ответственности за деяния Мануса, не виноват в его выборе!

– Да, ты не виноват, – ответил Катан со странным спокойствием. – Но ты сидишь на моем троне и тебе принадлежит женщина, которой хочу обладать я. – Он говорил об Арэе так, будто ее здесь нет, будто она всего лишь вещь. И Гелиен с Кристаном одновременно заслонили от него Арэю. – А еще сын, который должен находиться подле настоящего отца, – добавил он.

В глазах Кристана запылала ненависть, а затем они вмиг почернели. Гелиен впервые увидел, как его полуночную синеву накрыла тьма.

Из скривившегося рта раздалось рычание:

– Ты мне не отец, и не смей больше произносить это вслух! Я никогда не уподоблюсь злу!

Катан холодно рассмеялся.

– Ты еще дитя. Добро, зло… будто это так важно. Ты же чувствуешь ядро смергла внутри, давно догадываешься, где твое место.

– Проваливай, или это закончится здесь и сейчас, – предостерег Гелиен, вокруг плеч которого заклубилась тьма. Он скрипнул зубами и проверил заслон и бушующую внутри силу.

Вот бы только ударить!

Гелиен был готов к поединку, ведь если Катан уйдет с камнем, то это грозит обернуться немыслимой бедой. Но пока у него Райя… Этот трус каждый раз прикрывался их близкими.

Такова природа зла: оно никогда не играет честно.

– Я могу быть кем угодно, но если ты думаешь, что я уйду без сына… – Глаза Катана вспыхнули изумрудным пламенем. – Я никогда не откажусь от него.

Тишина, воцарившаяся на равнине, оглушала. У Гелиена сбилось дыхание, и он не мог даже пошевелиться, пока медленно осознавал происходящее. Ненависть Катана к Манусу была глубже, чем у любого далекого потомка, а то, что он упомянул тысячи лет вместо сотен… то, что он не собирался отказываться от сына…

– Ты не Катан Мальнсен, ты – Даран Мальнсен, старший сын Мануса, его наследник. Тогда я видел твое воспоминание, чувствовал твою боль.

И опять эта мерзкая ухмылка.

– Долго же до тебя доходило. Неужели ты думал, что духи позволят умереть хоть одному смерглу, согласятся потерять даже одну драгоценную жертву?

Находясь в плену своего собственного сознания и наблюдая за картинами прошлого, Гелиен не понимал, послал то видение Манус или же Гелиен сам вторгся в воспоминание, которое когда-то увидел Катан. Но это были не просто его воспоминая – это было его прошлое, то, что однажды пережил он сам.

– Зачем ты притворялся кем-то другим? Какой смысл?

– Я не притворялся, – пожал плечами смергл. – Даран Мальнсен, который был человеком, мертв. Он погиб в тот день, когда родной отец принес его в жертву духам, и ради чего? Ради сил, могущества и народа? Знаешь, я всегда восхищался братом твоего деда. Догадываешься почему? Из-за любимой Бранд разрушил все, что когда-то создал Манус, пошел против самого себя, брата, народа. Он выбрал ее. Я бы тоже хотел, чтобы отец выбрал меня. А кого выберешь ты?

«Ему все известно».

– Я же ни секунды не буду колебаться. Я выберу сына, даже если это погубит всех нас, – сказал Катан с тихой угрозой в голосе. – Я. Всегда. Выберу. Его.

Тьма Гелиена уже стелилась по земле, а серебристые молнии трещали, наполняя воздух свежестью.

Катан зацокал языком и покрутил пальцем.

– Я пришел не драться. Мой сын и королева Мальнборна отправятся со мной.

Он резко схватил Райю за волосы и запрокинул ее голову, а она даже не думала сопротивляться. Стейн пытался вырваться из рук друзей, но их хватка была крепкой.

Арэя, стоявшая позади, подошла к Гелиену и взяла за руку.

– Любимый, я пойду.

– Что? – опешил он, увидев решимость на лице. – Нет!

Она крепче сжала ладонь.

– Катан расправится с Райей прежде, чем ты доберешься до него. Это убьет Стейна, он больше не выкарабкается.

– Но так нельзя…

Гелиен в отчаянии посмотрел на Алвиса, но он впервые промолчал, вместо того чтобы отчитывать сестру за безрассудный риск.

Гелиен уже собирался возразить, но Арэя опередила его:

– Вы вместе что-нибудь придумаете. Но сначала надо забрать Райю. Мне он не причинит вреда.

– Да, этот мерзавец желает обладать тобой, – поморщившись, сказал он.

– Любовь моя, Катан не тронет меня, если я не захочу, я это знаю. – Голос Арэи звучал твердо. – Ты же не думаешь, что я захочу?

У Гелиена свело живот, да и вообще все внутренности.

– Я не могу снова тебя потерять.

– Не потеряешь. Я всегда буду только твоей, – шепнула она ему на ухо, а затем провела своими губами по его губам. Касание обжигало.

Арэя прощалась с ним. Не желая ощущать подобного, он отстранился.

– Это становится утомительным, – донесся скучающий голос Катана.

Только Гелиен повернулся, как его сердце пропустило удар. Кристан оказался рядом со смерглом, взмахнул рукой, и Райю окутала тьма. Она уволокла девушку за собой, и через мгновение та упала у ног Стейна. Затем Кристан положил руку на плечо Катана и исчез вместе с ним.

– Нет! – Гелиен застыл, как громом пораженный, не в силах сдвинуться с места.

Стейн высвободился из хватки Алвиса и Талена и бросился к Райе. Из его груди вырвался резкий, болезненный стон.

Главный советник короля смерглов ухмыльнулся, и они исчезли следом.

Воззвав к своей звериной стороне, Гелиен рванул вперед, но Арэя с силой потянула за руку – поняла, что он собирался сделать.

– Нет! Не нужно лететь за ними!

Он уставился на нее, не в силах облечь в слова все то, что бушевало внутри. Поток чувств накрывал его мучительной волной.

– Куда ты отправишься? – продолжала Арэя, всматриваясь в ту сторону, где исчез их сын. – Даже если Кристан переместился в Сумеречные земли… даже если тебе удастся проникнуть за стену, ты будешь один против тысяч смерглов! Это не безмозглые гриндоки, любимый, ты не справишься один.