Мари-Клэръ

Она наклонилась, чтобы помочь мн встать, и, такъ какъ я съ трудомъ держалась на ногахъ, подала мн руку, говоря:

— Опирайтесь на меня.

Я тотчасъ же увидла, что она ведетъ меня къ кухн, широкая стеклянная дверь которой была ярко освщена.

Я больше ни о чемъ не думала. Мелкій и жесткій снгъ кололъ мн лицо, и я чувствовала нестерпимый жаръ въ вкахъ. Войдя на кухню, я узнала двухъ двушекъ, которыя стояли предъ большой квадратной печкой.

Это были Вероника-Жеманная и толстая Мелани, и мн показалось, что я слышу голосъ сестры Мари-Любови, которая называла ихъ такъ.

Только толстая Мелани кивнула мн, когда я проходила, и я вошла съ молодой сестрой въ комнату, освщенную ночникомъ.

Большая блая занавска длила комнату на дв части.

Сестра усадила меня на стулъ, который она взяла изъ-за занавски, и ушла, не сказавъ ни слова.

Немного спустя, вошли толстая Мелани и Вероника-Жеманная постлать чистое блье на маленькую желзную кровать, которая стояла около меня.

Когда он кончили, Вероника, избгавшая смотрть на меня, обернулась ко мн и сказала, что никто не думалъ, что я вернусь. Она говорила тономъ презрнія, какъ будто упрекала меня въ чемъ то постыдномъ.

Толстая Мелани сложила руки подъ подбородомъ. Она все еще наклоняла голову на сторону, какъ тогда, когда была маленькой.

— Я очень довольна, что тебя поставили на кухню, сказала она съ привтливой улыбкой.

Потомъ оправила кровать и добавила:

— Ты займешь мое мсто, это я здсь спала.

— Тамъ спитъ сестра Дэзирэ, сказала она понизивъ голосъ и указывая пальцемъ на занавску.

Когда он вышли, затворивъ за собой дверь, я подошла къ кровати.

Эта большая блая занавска пугала меня. Мн казалось, что въ глубин ея складокъ, не освщенныхъ ночникомъ, мелькаютъ какія то тни…

Звонъ обденнаго колокола отвлекъ мое вниманіе въ другую сторону. Я узнала звуки его и машинально считала удары.

Потомъ возстановилась тишина, и молодая сестра снова вошла въ комнату. Она принесла мн чашку дымящагося бульона.

Она подняла занавсъ и почти тмъ же тономъ, что Мелани, сказала мн:

— Эта вотъ Ваша комната, а вотъ эта — моя.

Я тотчасъ же совершенно успокоилась, увидя, что у нея такая же маленькая кровать, какъ у меня. Я стала догадываться, что предо мною сестра Дэзирэ, но я не ршалась врить этому и спросила ее.

Она утвердительно кивнула головой, подсла ко мн и, повернувъ лицо къ свту, сказала:

— Вы, кажется, не узнаете меня!

Я посмотрла на нее молча.

Нтъ, я не узнавала ее, я даже была уврена, что никогда не видла ее, такъ какъ не допускала, чтобы можно было забыть ея черты, увидвъ ихъ хотя одинъ разъ.

Она сдлала смшную гримаску и сказала:

— Я вижу теперь, что вы не помните бдной Дэзирэ Жоли.

Дэзирэ Жоли?… ахъ! конечно, я ее помнила Это была молодая двушка, которая была послушницей; у ней было лицо розове розъ, тонкая талія, она была веселая и привязчивая. Она такъ высоко прыгала въ хоровод, что сестра Мари-Любовь часто замчала ей:

— Послушайте, мадемуазель Жоли, не прыгайте такъ высоко, видны ваши колни.

Я тщетно всматривалась въ лицо сестры Дэзирэ, но не находила никакого сходства.

— Да, монашеская одежда измняетъ насъ: сказала она.

Быстрымъ жестомъ она подняла свои рукава и съ той же гримаской сказала:

— Забудьте, что я сестра Дэзирэ и припомните, что Дэзирэ Жоли когда-то очень любила Васъ.

Затмъ быстро продолжала:

— О, я-то сразу узнала Васъ. Вы все еще выглядите двочкой.

Когда я сказала ей, что я воображала сестру Дэзирэ очень старой и злой, она отвтила:

— Мы об ошиблись: мн о Васъ сказали что Вы тщеславная и надменная двушка. Но когда я увидла, какъ Вы плакали на снгу, я подумала, что у Васъ большое горе, и я пошла къ Вамъ.

Она помогла мн лечь въ постель, спустила занавску, и я тотчасъ же заснула.

Но сонъ былъ безпокойный. Я ежеминутно просыпалась; все время давилъ мн грудь тяжелый камень, и когда мн удавалось сбросить его, онъ разламывался на нсколько кусковъ, которые снова падали на меня и разбивали мн члены.

Мн снилось, что я стою на дорог, усянной острыми камнями. Я иду по ней съ величайшимъ трудомъ; по об стороны поля, виноградники, дома.

Вс дома покрыты снгомъ, а на деревьяхъ фрукты, и яркое солнце освщаетъ ихъ.

Я сошла съ дороги, чтобы пойти по полю, и останавливалась у каждаго дерева попробовать фрукты, но вс они были горькіе, и я съ отвращеніемъ бросала ихъ.

Я хотла войти въ дома, покрытыя снгомъ, но у нихъ не было дверей. Я вернулась на дорогу, но вокругъ меня нагромоздилась такая масса камней, что я не могла двинуться. Тогда я стала звать на помощь; я кричала изъ всхъ силъ, и никто не услыхалъ меня. И когда я почувствовала, что вотъ-вотъ я буду погребена подъ огромной грудой камней, я, чтобы освободиться отъ нихъ, сдлала такое усиліе…, что проснулась.

Нсколько минутъ я думала, что я еще сплю; потолокъ комнаты показался мн необыкновенно высокимъ, желзный прутъ, на которомъ держалась блая занавска, мстами блестлъ, и буксовая втвь, прибитая къ стн, отбрасывала тнь къ Св. Дв, которая простирала руки въ углу.

Проплъ птухъ. Затмъ онъ проплъ еще нсколько разъ, какъ бы желая изгладить впечатлніе отъ перваго пнія, короткаго и напоминавшаго крикъ грусти.

Ночникъ началъ трещать. Онъ долго трепеталъ прежде, чмъ погаснуть, и когда стало совсмъ темно, я услышала слабое и правильное дыханіе сестры Дэзирэ.

* * *

Я встала задолго до разсвта, чтобы приняться за кухонную работу:.

Мелани показала мн, какъ поднимать огромные котлы.

Требовалось при этомъ столько же ловкости, сколько силы. Мн понадобилось больше недли только для того, чтобы научиться сдвигать ихъ съ мста.

Мелани же научила меня звонить въ тяжелый утренній колоколъ; она показала, какъ нужно выгибать поясницу, дергая веревкой. Я быстро приноровилась къ колебаніямъ правильнаго звука, и каждое утро, несмотря ни на холодъ, ни на дождь, испытавала большое удовольствіе звонить.

У колокола былъ ясный звукъ, который усиливался или ослабвалъ благодаря втру, и я не уставала слушать его.

Бывали дни, когда я звонила такъ долго, что сестра Дэзирэ открывала окно и говорила съ умоляющей миной:

— Довольно, довольно!

Съ того времени, какъ я была на кухн Вероника-Жеманная обыкновенно смотрла на меня свысока, и когда я хотла узнать у ней, гд находится какая-нибудь вещь, она молча указывала мн ее пальцемъ.

Сестра Дэзирэ провожала ее глазами, со своей обычной гримаской въ углу рта.