Мать ветров

Наверное, две трети студентов, бывших в аудитории, окружили плотным кольцом яростных спорщиков. Хотя спор десятерых юношей и одной девушки с тремя другими парнями больше напоминал ругань или даже травлю. Травлю четвертого, съежившегося, жалкого, прикрытого спинами своих немногочисленных заступников. Али с изумлением узнал в этом несчастном перепуганном мальчишке высокомерного темноволосого эльфа, сына ювелира и давнего недруга Яри. Художник приблизился к толпе, вслушался, всмотрелся... и его чуть не вывернуло наизнанку. Он глубоко вдохнул, успокаиваясь, развернулся и подлетел к Марчелло, который, не обращая внимания на жуткий гвалт, продолжал читать книгу.

— Марчелло! — требовательно позвал друга фён. Переводчик только головой мотнул. — Марчелло, потом дочитаешь!

— Да подожди ты!

— Я кому сказал, потом дочитаешь, — уже гораздо тише и жестче заявил Али. Бесцеремонно захлопнул книгу, всунув между страницами первую попавшуюся бумажку, забрал ее из рук Марчелло и сказал опешившему от неожиданности юноше: — Вон там есть кое-что поважнее.

Вдвоем они кое-как протиснулись между любопытными и оказались в эпицентре ругани аккурат в то мгновение, когда Яри — их немного робкий, добродушный, отзывчивый Яри, который отлично разбирался в математике и всегда готов был помочь с ней всем нуждающимся — тыкал пальцем в эльфа и, ухмыляясь, приговаривал:

— Дружок насильника, а дружок насильника, что скажешь? Твоему белобрысому приятелю девки просто так не дают?

— Яри, объясни нам, пожалуйста, что произошло? — мягко попросил друга Али, изо всех сил сдерживая рвущуюся наружу ярость. — Мы только что вошли и ничего не знаем.

— О-о-о, — довольно протянул гном и сверкнул счастливыми антрацитовыми глазами: — Оказывается, безупречные светлые эльфы-то не без грязи! Нынче вечером на главной площади нашего белокурого красавчика за изнасилование пороть будут. Ай да эльфы, ай да молодцы!

— Ты сдурел?! — рыкнул Марчелло и схватил Яри за рукав прежде, чем художник успел встать между друзьями. Да и надо ли? В конце концов, они не первый год знакомы, сами разберутся.

— Чего?! — возмутился племянник ювелира и дернулся, но у невысокого гнома не было шансов устоять против неуклюжего, но все-таки сильного и довольно рослого переводчика. Али проводил взглядом друзей, скрывшихся за спинами студентов, и растерянно посмотрел на темноволосого эльфа.

А что эльф? Разве он посмел бы ответить на нападки Яри после того, как зимой Али проследил за ним, разузнал кое-что о его мелких грешках и с помощью шантажа — анонимного, разумеется, — заставил его прекратить издевательства над гномом. Тогда это показалось художнику неплохим выходом, спокойным и бескровным. А чем обернулось теперь?

— Ребята, так он-то за преступление своего приятеля не отвечает, что ж вы на него-то вызверились, — по-прежнему мягко обратился к наседавшей стороне фён.

— И мы о том же! — воскликнул один из защитников эльфа.

— Тебе почем знать? — оборвал его рыжеволосый студент из городских низов, зато со здорово соображавшей головой. Обернулся к Али и, презрительно скривив губы, бросил ему: — А ты куда лезешь вообще, деревенщина?

— Слышу речь истинного аристократа, — прищурившись, ответил Али и расплылся в тонкой паскудной улыбке.

— Как вам не стыдно!!! — красивый звучный голос Алессандро прозвучал неожиданно громко, и студенты, что спорщики, что зеваки, аж присели. Преподаватель, гневно сверкая прекрасными голубыми глазами, продолжил уже тише, но с не меньшим возмущением: — Что вы творите! Вы ведь студенты, образованные люди с широким кругозором, а рассуждаете как самые дикие невежды. Может быть, если в ваших глазах после проступка одного из ваших товарищей-эльфов все городские эльфы стали подонками, вы и меня вымажете в дегте, изваляет в перьях и протащите по городу на веревке? Пожалуйста! — мужчина протянул вперед руки. — Кто первый?

Притихшие и малость пристыженные обожаемым лектором обвинители темноволосого поспешно расползлись по аудитории, стараясь занять место на галерке, остальные в полной тишине вернулись на свои места. Али покрутил головой — переводчика и гнома нигде не было.

— Простите, пожалуйста, — шепнул художник преподавателю. — Разрешите мне опоздать немного на лекцию? Кажется, сейчас Марчелло где-то Яри убивает.

— Если Марчелло разозлить, то он может, — грустно улыбнулся Алессандро и ласково сжал плечо юноши. — Иди, выручай нашего бедного гнома. И, Али... Я догадываюсь, что произошло. Не корите Яри слишком сильно. Ему непросто приходится. Его семью еще со времен последней войны травят...

— Спасибо, — фён поклонился лектору, сложив перед лицом ладони, и мигом исчез за дверью.

В нише полутемного коридора, возле заколоченной аудитории, что пострадала еще осенью от пожара, но до сих пор денег на ее ремонт не нашлось, Али довольно предсказуемо обнаружил друзей. Марчелло физически, разумеется, Яри не убивал, но нависал над маленьким гномом как скала и с гневной горечью выговаривал ему за нападки на эльфа.

— Тебе легко добреньким быть, твою семью они не трогают, — упирался Яри. — А как наши семьи после войны-то эльфы притесняют, знаешь? Какие-то другие гномы с гор пожгли деревни, а мы за них отвечай? Эльфам, выходит, можно, а мне нельзя?

— Во-первых, напомню тебе, что этот милый эльфеныш меня избил, когда я за тебя заступался. Это к слову о том, как мне легко добреньким быть. Во-вторых, чье-то сволочное поведение твоего собственного мудачества не оправдывает, ты это понимаешь?

— Ого, какие ты слова знаешь, книжный мальчик, — встрял в разговор Али и весело подмигнул переводчику. Тот, заслышав прозвище, которое обычно употребляли эльфы, стараясь унизить его, собрался было обидеться, но друг смотрел так ясно и открыто, что Марчелло невольно сдался этому теплому зеленому взгляду. Кивнул ему, мол, и что ты скажешь? Художник обернулся к гному и продолжил: — Но вообще-то я согласен с Марчелло. Не стоит искать оправданий своим поступкам, оглядываясь на других. Яри, я не бывал на твоем месте, меня никто никогда не травил, поэтому я не в праве тебя осуждать. И все-таки... Не лучше ли как-то иначе? Не превратишься ли ты так в копию тех, кого совершенно справедливо недолюбливаешь, а?

— Вот-вот, — подхватил переводчик. — Честно, мне и за тебя тоже страшно стало. Не хочу я терять друга, не хочу, чтобы ты стал таким же, как они.

— Добрый ты наивный книжный мальчик. Все рыцарствуешь, — со вздохом ответил Яри и виновато улыбнулся друзьям. — Эх... Подумаю я над тем, что вы сказали. Обещаю.

На следующий день Марчелло ни свет ни заря явился в библиотеку отнюдь не затем, чтобы найти очередной статистический сборник. Ему нужна была Хельга.

— Я предлагаю привлечь к нашему расследованию Али. Я и раньше доверял ему, но после вчерашней стычки с Яри окончательно убедился в том, насколько его взгляды близки к нашим, — сообщил переводчик своей подруге.

— А мы с Али, пока ты в свою статистику закапывался, тоже душевно поговорили. Я с ним своей историей поделилась, ну, официальной. Поглядела, как он мои рассказы о послевоенном Иггдрисе слушал. Наш он человечек, я ему верю, — ответила Хельга. И, потеребив светлую косу, добавила: — Только о том, кто я, пока ему не говори, хорошо?

— Да как же тогда... — Марчелло задумчиво поскреб подбородок и просиял: — О! Сошлюсь на анонимный источник, когда передам ему о наблюдениях твоего спасителя. Так... Али, конечно, из деревни, и вряд ли поможет нам влезть в дом Пьера. Или все-таки попросить совета? Он же парень умный.