Мать ветров

Конец первой части

====== Часть II. Вихри. Глава 1. Милош. Завтра ======

До рассвета оставалось не больше часа. Гостиницу наполняло сонное теплое дыхание постояльцев, птицы еще дремали, и даже балагур Чико не тревожил тишину гостиницы своим не слишком-то вежливым ворчанием. Однако вся семья сеньора Ортеги бодрствовала и бесшумно суетилась на кухне, завершая последние приготовления к празднику. Сам хозяин разливал по флягам крепкий сладкий кофе, Изабелла и Каролина превращали початки маиса в ритуальных кукол и о чем-то шептались, а Кончита чуть в стороне от остальных укладывала все необходимое в отдельную маленькую корзиночку. Так уж повелось с тех пор, как девочке исполнилось девять лет.

Вдруг привычное одиночество на заре Дня мертвых нарушило наглое пушистое почесывание о босые ноги девушки. Кончита опустила глаза, уже заранее догадываясь, чью бесстыжую морду сейчас увидит, и столкнулась взглядом с золотисто-зелеными глазами кошки высокого матроса, который вместе с остальными членами экипажа «Гринстар» жил у них вторую неделю.

— Баська, когти, — укоризненно заметила Кончита, когда животное принялось уж очень активно топтаться передними лапами на ее ступне.

— Мяу, — невозмутимо ответила зверюга. Мол, да, когти, я же кошка, в конце-то концов.

— Прав старина Чико, каналья ты, — вздохнула девушка, положила в корзинку початок, завернутый в тортилью будто младенец в пеленку, и присела на корточки. Почесала Баську за ушком, чтобы тут же услышать громкое довольное мурчание. — Иди к хозяину, что-то зябко.

Утро и впрямь выдалось холодным. Отставной полковник Хорхе Альберто Ортега надел старый теплый мундир, женщины — пестрые пончо, и все вчетвером, непривычно, без Хуана, вышли из дома. Ну а Хуан... что ж, у рохо в этот День мертвых есть кого помянуть, но не на аурелианском кладбище. Поэтому он и покинул гостиницу в одиночестве и на несколько минут раньше.

Северо-западный ветер принес в Сорро песок и белые шарики мельты *, которые призраками метались по полупустынным улицам и зловеще шуршали в пыли, вторя шелесту пальмовых листьев. И впрямь День мертвых. Может быть, из-за леденящих душу песчаных бурь и диких завываний ветра корнильонцы редко выходили на улицу в этот день раньше восхода солнца, пугаясь собственного праздника.

Зато те местные жители, что приняли веру и традиции завоевателей, с легким сердцем покидали свои глиняные домишки, и в бедных кварталах семье Ортега уже не было так одиноко. Молчаливые и внешне бесстрастные от природы, в это утро рохос становились еще сдержаннее, и вот уже к аурелианскому кладбищу подходила безмолвная толпа с темными, будто высеченными из камня лицами. Отставной полковник замер возле огромной опунции, приложил руку ко лбу и к сердцу и обвязал колючую зеленую ладонь белой ленточкой. Вслед за ним Стража мертвых украсили лентами женщины, и все четверо продолжили свой путь. Они шли между могилами до развилки возле другой опунции, поменьше, и здесь-то Кончита свернула налево, как всегда, одна.

В дальнем углу кладбища под молоденьким деревцем авокадо лежал простой квадратный камень с традиционным резким орнаментом рохос по краям и коротким именем посередине. Кончита откинула за спину тяжелые косы, опустилась на колени перед могилой, зажгла свечу и положила на камень подношения: куколку-початок, сласти и цветы.

— Здравствуй, братишка.

Авокадо ответило ей перешептыванием листьев, которые тускло поблескивали в мягких лучах занимавшегося рассвета.

В девять лет Кончита узнала от своего отца о том, что на самом деле является его приемной дочерью. Сеньор Ортега открыл ей кое-что о ее происхождении, но часть истории пообещал рассказать, когда настанет время. Девочка привыкла доверять отцу, и даже его горькие откровения не подорвали этого доверия, а потому она терпеливо ждала назначенного часа и только раз в год в полном одиночестве приходила к могиле единственного родного по крови человека.

Карлос и Кончита были близнецами, рожденными рохой от корнильонца. Карлос умер во младенчестве, а Кончиту взял на воспитание сеньор Ортега. Какая болезнь сгубила ее брата, что стало с ее настоящими родителями — девушка не знала, но догадывалась: вряд ли отец взял в жены местную крестьянку, а потому его судьбой она не слишком интересовалась. Жива ли ее мама, погибла ли — этого не знал уже сам бывший полковник.

Пламя свечи дрогнуло и едва не погасло. Кончита прикрыла огонек одной ладонью, а ко второй, ровно живой, подлетел шарик мельты. Девушка ласково тронула пальцами тонкие нити, с которых осыпались уже все семена, и одними губами произнесла короткое слово.

— Катрина **, смотрите, Катрина идет! — зашумели на улице дети.

Каролина и Кончита вылетели из-за стойки, промчались между столами, тормоша своих гостей с востока, и в два звонких голоса позвали их за собой. Сеньор Ортега чокнулся рюмкой с Джоном О’Рейли, залпом выпил текилу и неторопливо последовал за девочками. Сеньора Изабелла опустила на один из столов празднично запеченного поросенка и отправилась на террасу вслед за всеми, шурша нарядными юбками.

— Вот, Катрина! — радостно воскликнула Каролина и протянула руку.

Впрочем, постояльцы и без того догадались, что речь идет о кукле посреди веселящейся толпы, разряженной в дешевые, но яркие тряпки, и увешенной несметным множеством бус. Откуда взялись бусы, стало ясно в следующее мгновение. Обе девушки сняли с себя украшения и бросили их в руки подошедшего к террасе мальчишки.

— Потом вернут, — жестами объяснила Каролина Дику, у которого от изумления округлились глаза.

Вскоре две нитки повисли на кукле, и та не без помощи одного из своих сопровождающих благодарно клацнула челюстью черепа. Череп, к слову, был человеческий и вполне настоящий.

— Все одинаковые? — спросил Милош у стоявшей рядом с ним Кончиты. Та удивленно подняла брови, и юноша объяснил, уже не так ужасно коверкая бланкийский: — Мертвые одинаковые. Богатые тоже. Она — богатая.

— Да-да, Катрина — богачка, — подтвердила девушка и лукаво подмигнула матросу. — Ишь, как разоделась, франтиха, а мертвее мертвой!

Судя по ответной улыбке Милоша, парень понял, что хотела сказать ему собеседница. А сама Кончита поняла: уж в который раз она неприлично засматривается на открытую мягкую улыбку своего постояльца. Девушка почувствовала, как ее щеки аж запылали от смущения, и торопливо отвела в сторону глаза.

Ближе к ночи в «Черном сомбреро» становилось все жарче и веселее. Явился Рой, который выпросил у капитана небольшое денежное поощрение, отоварился по дороге текилой для хозяина и шоколадом для его женщин. Пришел Хуан с гитарой, девочки притащили маракасы, сеньор Ортега угостил своих постояльцев по поводу праздника сигарами, чем покорил раз и навсегда сердце Шеннона. Столы сдвинули к стенам, и все, кто мог и кто не мог танцевать, высыпали в центр комнаты. Даже клетку с Чико принесли и гордо водрузили ее на стойку. Баська с самым независимым видом будто невзначай устроилась рядом.

День мертвых. Один из немногих праздников в году, навязанный Бланкатьерре завоевателями, который впитал в себя местные обычаи, и народ вовсю пользовался возможностью без утайки следовать своим традициям. Впрочем, корнильонцы из низов с удовольствием присоединялись к этому разудалому веселью.

Гитара звучала все яростнее и бесшабашнее, и Кончите ужасно не хотелось прерывать Хуана ради того, чтобы он принес воду, поэтому девушка сама незаметно подхватила большие ведра и выскользнула наружу. Темнота дохнула на нее зноем и пылью, а чужое тепло напугало так, что роха едва не вскрикнула.