Мелиан. Охота Дикой Кошки

Тем временем в помещение, окутанное душистым паром, неслышно вошел Тариб с подносом. На

нём стоял высокий керамический кувшин и чашка. Если бы не привычка всегда быть начеку и

отдыхать с полуприкрытыми глазами, я бы испугалась, когда слуга внезапно возник около

химамщиков. Коротко кивнув им, он поставил рядом со мной свою ношу. Из носика кувшина

потекло благоухание мяты и розмарина, и Тариб, повинуясь моему одобрительному кивку,

наполнил чашку янтарной тягучей жидкостью. С благодарностью приняв её и сделав глоток

восхитительного напитка, я спросила:

– Что это такое, Тариб?

– Нага-айлэ, хэннум, - почтительно ответил он.
– Особый чай, который у нас пьют по утрам. Он

бодрит и вызывает приток сил на целый день.

– Да уж, сейчас это мне просто необходимо, - вздохнула я, смакуя обжигающий напиток. Тариб

неподвижно стоял рядом, почтительно сложив руки на поясе.

Чувствуя, как одурманенный недосыпом разум начинает проясняться, я допила нага-айлэ и с

благодарностью передала опустевшую чашку Тарибу. Тот принял её с поклоном, будто брать что-то

из моих рук было для него неземным благом, и вопросительно взглянул на меня:

– Желает ли хэннум ещё чего-нибудь?

47

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

– Пожалуй, нет, - лениво протянула я.
– Хотя... Ты не мог бы прислать ко мне служанку? Она помогла

бы мне уложить волосы. Мой слуга совершенно ничего в этом не смыслит, да и вообще мужским

рукам я прическу не доверю.

Тариб застыл. Поднос в его руке дрогнул. Чашка со звяканьем поцеловалась с кувшином.

– Хэннум, во дворце не прислуживают женщины, - сообщил он деревянным голосом.

– Правда?
– не на шутку удивилась я, припоминая, что за всё время пребывания в "Лилии" мне на

глаза не попадалось ни одной невольницы.
– Почему же?

– Это приказ лучезарного калифа, - тем же тоном продолжил слуга.

Вот чудеса. Неужели калиф и впрямь благоволит к мужскому полу? Но тогда непонятно наличие

гарема. Я хотела деликатно уточнить эту деталь у Тариба, однако заметила нечто, сбившее меня с

мысли.

Химамщики, что делали мне массаж, стояли неподалеку и обсуждали что-то при помощи жестов. В

воздухе мелькали смуглые пальцы, ловко складываясь в неизвестные мне узоры, а губы плотно

сжимались, не пропуская ни звука. Оба были немы!

– Они вхожи в гарем лучезарного, - обронил непонятную фразу Тариб, правильно истолковав мой

изумлённый взгляд.

– И что?

– Прислуге, приписанной к наложницам великого калифа, рассекают горло, лишая возможности

говорить, - сумрачно пояснил Тариб. Я оторопела:

– Это же варварство!

Я умолкла. Конечно, варварство – с точки зрения обычного гражданина Алдории. Однако среди

пиратов бытуют и более жестокие обычаи – скажем, выжигание глаз королевским соглядатаям или

отрубание пальцев на ногах тем, кто бросил товарищей по команде в разгар боя.

Тариб бесстрастно глядел на меня и молчал. Я взволнованно произнесла:

– Но ведь раньше в "Лилию" допускалась прислуга женского пола! Мне рассказывал Дар... мой

слуга.

– Это было при Аэллам-хэннум, матери лучезарного, - пожал плечами Тариб. - Тэймуран-эгга

распорядился иначе.

Я схватилась за голову и принялась массировать виски. Очередное чудачество калифа. Такое

ощущение, что они поджидают меня в каждом закоулке "Лилии". Создается впечатление, что все

эти чудные законы и приказы продиктованы одним потаённым стремлением Теймурана. Знать бы

ещё, чего он добивается.

– Хэннум желает ещё что-нибудь? – мягко повторил Тариб.

– Нет, - твёрдо сказала я, делая нетерпеливый жест рукой. Радужное настроение улетучилось под

гнётом неясного страха, неприятно засосавшего под ребрами.
– Пригласите сюда моего слугу, я

хочу, чтобы он принес мне чистую одежду.

На самом деле я просто хотела увидеть лицо человека, не принадлежащего к обитателям "Лилии":

после разговора с Тарибом все они стали казаться мне лицемерами.

Слуга низко поклонился, коснувшись пола, и направился к двери, властным мановением руки

позвав за собой немых химамщиков. На пороге он замер и обернулся, будто хотел что-то сказать. В

тот же момент в дверях появился запыхавшийся Дарсан, и Тариб ещё раз коротко поклонился и

удалился.

Я досадливо стукнула кулаком по бортику бассейна: это ж надо было парню появиться так не

вовремя! Не скрывая раздражения, я сухо спросила:

– Что-то случилось?

– Каэрре-хэннум, - выпалил Дарсан.
– Вам прислали подарок!

***

Нежно-розовая айсанна(44) благоухала так, что аромат заполнял всю комнату. Среди огромных

48

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

помпонообразных цветов стыдливо мелькали "жемчужинки" – мелкие, словно бусины, лишённые

запаха цветы, прекрасно смотрящиеся в букетах.

Мы с Дарсаном задумчиво смотрели на огромную россыпь соцветий, каскадом вырывающихся из

роскошной корзины.

– Думаете, это от калифа?
– робко предположил юноша.

– Вряд ли, - спокойно ответила я: помпезный букет, произвел на меня впечатление, однако

неизвестному дарителю следовало бы приложить к нему что-нибудь более существенное. Хотя

почему сразу неизвестному...

Я протянула руку и осторожно выудила из буйства лепестков небольшой пергаментный

прямоугольник, сложенный пополам. На нём был изображен затейливый вензель и герб: рука,

держащая ятаган, на тёмно-зелёном поле. Развернув послание, я сразу узнала отправителя.

Первый визирь превзошёл самоё себя в изысканности речи. Восхваляя моё очарование и красоту,