Мелиан. Охота Дикой Кошки

ваше величество велели поместить её сюда!

Калиф прервал мои разглагольствования и властно забрал Камень. Я с тоской наблюдала, как он

вертит его в руках и рассматривает на просвет.

– Признаться, хэннум, мы и сами толком не знаем, что это такое, - озадаченно выдавил он.
–

Помнится, это было в заброшенном храме на одном из островов Лотоса(49). Мы были там несколько

лет назад с военным походом. Первый визирь тогда предположил, что это, наверное, какая-то

редкость, и убедил нас забрать это во дворец. Но никаких особых свойств: ни магических, ни

драгоценных, мы у него не обнаружили. Наверное, это просто украшение.

Калиф пренебрежительно подкинул Камень на ладони.

Решение пришло мгновенно.

– Ваше величество!

От волнения мой голос слишком громко прозвенел под сводами сокровищницы. Дарсан,

разглядывающий крупный изумруд, вздрогнул и испуганно отшвырнул его от себя. Теймуран

недоуменно посмотрел на меня:

– Вы что-то хотели, хэннум?

Я медленно опустилась на одно колено, склонив голову перед властителем Ранаханна, и

заговорила, вкладывая в голос всё кипящее внутри волнение и трепетное желание:

– Да простит лучезарный калиф мою дерзость, но мне бы очень хотелось иметь какую-то вещицу в

память о визите в "Лилию". К тому же, что может быть соблазнительнее для такой любительницы

редкостей, как я, чем столь загадочный предмет?

Я протянула дрожащие пальцы, сплетённые в молящем жесте, перед собой.

Законы ранаханнского гостеприимства написаны самим Пророком и остаются нерушимыми даже

для самых закоренелых преступников. Один из них гласит: "Благословен будет дом, привечающий

гостя, и трижды благословен – хозяин, осыпавший гостя дарами и милостями; не откажи гостю

своему в любой его просьбе, и да воздастся тебе это сторицей". Об этом законе мне когда-то

поведал Одноглазый Том, и сегодня память сослужила мне хорошую службу.

Скорее всего, именно этот закон заставил калифа отбросить все дела и показать чересчур

любопытной гостье дворец.

То ли Теймуран Восьмой не посмел нарушить заповедь Пророка, то ли Камень в его глазах

действительно не представлял никакой ценности, но он, удивлённо вскинув брови, протянул

прозрачный шар мне, сопроводив это задумчивыми словами:

– Право, хэннум, женщины не перестают нас поражать. Вы могли попросить в дар любую

драгоценность, однако предпочли столь ничтожную безделицу.

– Увы, - пожала я плечами, поднимаясь с колен и ощущая в руке приятную теплоту Камня.
– Вы

правы, о лучезарный, даже мне порой непонятны мои прихоти.

Калиф не удостоил меня ответом. Лицо его побледнело, а глаза расширились. Приоткрыв рот, он с

ужасом смотрел на что-то за моей спиной. Я мигом обернулась, ища предмет его испуга, но не

увидела позади ничего особенного.

Кроме картины.

С обрамлённого изысканной рамой полотна на меня надменно смотрела пожилая черноволосая

женщина в богатой галабене нежно-сиреневого, словно летнее небо на закате, цвета. За её плечом

стояла русоволосая девушка в черной дисдасе, какую носят дворцовые стражники. Глаза девушки

были обращены к её товарке по картине. В отличие от первой, явной уроженки Ранаханна,

56

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

русоволосая больше походила на коренную жительницу северных окраин Алдории, если судить по

цвету волос и толстой косе, спускающейся с плеча. Интересно, что же так напугало калифа?

– Ваше величество?
– тихо позвала я застывшего Теймурана. Он вздрогнул и, не обращаясь ни к

кому, выпалил:

– Это моя мать. Аэллам-хэннум. С ней бывший капитан дворцовой стражи, Моэранна-хэннум.

Он поднес руку к лицу, словно пытаясь укрыться от взгляда матери, закашлялся и, развернувшись

на каблуках, выскочил из сокровищницы.

Мы с Дарсаном переглянулись в недоумении и последовали за ним.

***

Калифа мы нашли, поднявшись по коридору, ведущему от сокровищницы. Теймуран Восьмой стоял,

опёршись о балюстраду открытой галереи, и тяжело дышал. Рядом с ним маячил безмолвный

темнокожий раб. Услышав наши шаги, калиф, вздрогнув, обернулся. Передо мной мелькнуло лицо,

искаженное напряжением, но при виде нас его черты разгладились. Трясущаяся рука Теймурана

поднялась к груди и стиснула медальон.

– Простите нас, Каэрре-хэннум, - чуть дрожащим голосом произнес калиф.
– Право, мы не знаем, что

на нас нашло...

– Немудрено, что у лучезарного закружилась голова. Сокровищница великолепна, только вот

свежего воздуха в ней недостаёт, - тактично ответила я. Мне было не до причуд Теймурана –

боится портретов – и морской демон с ним. Мало ли, кто чего боится. Гораздо важнее было то, что

половина – самая трудная половина дела сделана. От осознания этого мне хотелось петь, плясать,

а то и вовсе порхать по воздуху. Счастье портила только легкая досада от мысли, что, если бы не

обещание Дарсану, мне даже не пришлось бы разрушать свою красивую легенду. Спокойно

покинула бы «Лилию» завтрашним утром, и в памяти обитателей дворца осталось бы лишь

приятное воспоминание об обворожительной Кассандре Каэрре. Теперь же придется придумывать,

как проникнуть в гарем калифа.

Калиф с огромной благодарностью посмотрел на меня и устало махнул рукой:

– Надеюсь, хэннум не будет в обиде, если на этом мы закончим нашу экскурсию? Мы чувствуем

необходимость передохнуть.

Калиф умел преподнести неприятные сюрпризы. Обманутый в своих ожиданиях Дарсан шумно

вздохнул за моей спиной. Я почувствовала, как на смену эйфории пришла громадная усталость.