Мое прекрасное искупление (др. перевод)

Мы зашли в лифт, и я нажала на наш этаж. Вэл подошла так близко, что мне пришлось отклониться назад.

– Но он такой и есть. Он злой и грубый, орет на всех, кто приходит в тренажерный зал во время его перерыва на обед, даже если тебе всего лишь нужно забрать левый кроссовок. Я это знаю. Я была этим агентом. Он наорал на меня, абсолютно потеряв над собой контроль, когда я всего лишь хотела забрать свой кроссовок.
– Она произнесла последние слова нарочито медленно и выразительно, словно выступала перед публикой.

– Может он изменился.

– С тех пор, как ты перевелась? За 3 дня? Вряд ли.

Ее пренебрежительный тон начал меня раздражать.

– Ты переигрываешь.

– Слишком драматично?

– Да.

– Я так разговариваю.

– Драматично?

– Да. И перестань прислушиваться к моей интонации, слушай, что я пытаюсь тебе сказать.

– Хорошо.
– Ответила я.

Двери лифта открылись, и я вышла наружу.

Вэл последовала за мной до защитных дверей.
– Джоэл настоял, чтобы я съела свои сэндвичи в его кабинете.

– Какой еще Джоэл?

– Агент Маркс. Обрати внимание. Он написал мне вчера. Сказал, что Мэддокс какой-то странный. Его младший брат женится в следующем месяце, точнее вновь женится. Нет, тоже не то.

Я задумалась.
– Может, повторяет свои клятвы?

Вэл указала на меня пальцем.
– Именно.

– Зачем ты все это мне рассказываешь?

– Знаешь, он там увидит… ее.

– Ту, что разбила его сердце?

– Так точно. В прошлый раз, когда он поехал домой повидать ее, то вернулся другим человеком.
– Она сморщила нос.
– В плохом смысле этого слова. Он был разбит. Это ужасно.

– Хорошо.

– Он переживает об этой поездке. Он сказал Марксу, что… все это между нами, слышишь меня?

Я пожала плечами.
– Продолжай.

– Он сказал Марксу, что вроде как рад твоему переводу сюда.

Войдя в кабинет, я пригласила Вэл легкой улыбкой, и она проскользнула мимо меня. Как только дверь захлопнулась, я сделала вид, что закрываю ее на замок, после чего резко повернулась, ощутив холод и жесткость дерева даже через блузку.

– Боже мой, Вэл! Что же я наделала?
– Прошипела я, изображая панику.
– Он вроде как рад?
– Я изобразила самое ужасное выражение лица, на какое только способна и начала задыхаться.

Она закатила глаза и плюхнулась на мой трон.
– Да пошла ты.

– Ты не можешь посылать меня, пока сидишь в моем кресле.

– Еще как могу, если ты глумишься надо мной.
– Ткань ее брюк натянулась от соприкосновения с темной кожей кресла, когда она наклонилась вперед.
– Я тебе вот, что скажу, все это очень важно. Это не в его стиле. Он ничему не радуется, даже близко к этому не стоит. Он ненавидит все вокруг.

– Я поняла, но в этом нет ничего особенного, Вэл. Даже если он всегда ведет себя по-другому, ты бежишь впереди паровоза.

Она выгнула одну бровь.
– Я хочу сказать, что из-за тебя его паровоз сошел с рельс.

– Вэл, мне кажется, у тебя есть более важные дела, так же как и у меня.

– Выпьем сегодня?

– Мне нужно разбирать вещи.

– Я помогу, заодно прихвачу бутылку вина.

– Идет, - ответила я, когда она покидала мой кабинет.

Сидеть в кресле очень удобно. Тело утопало в мягкой обивке, скрывая меня ото всех высокой спинкой и подлокотниками. Пальцы начали порхать по клавиатуре, заполняя окно ввода пароля звездочками. Помню, как мой пульс подскочил, когда я впервые вошла в систему и увидела эмблему ФБР. Некоторые вещи не меняются.

Папка входящих была переполнена сообщениями агентов о проделанной работе, с интересовавшими их вопросами и найденными зацепками. Имя Констанс практически замыкало страницу, так что я кликнула по нему.

АГЕНТ ЛИНДИ,

ПО ПРИКАЗУ АГЕНТА МЭДДОКСА В 15:00 НАЗНАЧЕНО СОВЕЩАНИЕ ДЛЯ ОБСУЖДЕНИЯ ДАЛЬНЕЙШЕГО РАЗВИТИЯ ДЕЛА.

ПОЖАЛУЙСТА, ОЧИСТИТЕ СВОЕ РАСПИСАНИЕ.

КОНСТАНС.

Вот черт.

Каждая последующая минута изводила меня сильнее, чем в тот раз, когда я впервые направлялась в тренажерный зал. Без пяти минут три я схватила файлы с текущими задачами и отправилась по холлу.

Констанс захлопала своими длинными черными ресницами, когда увидела меня и прикоснулась к уху. Ярко-красные губы зашевелились, произнося слова тихо, беззвучно. Она на долю дюйма повернулась к двери Мэддокса. Ее пепельно-белые волосы упали за плечо, а затем вернулись в прежнее положение мягкими локонами. Она словно вернулась в настоящее и улыбнулась мне.

– Проходите, агент Линди.

Я кивнула и заметила, что пока проходило мимо ее небольшого стола, та не отрывала от меня глаз. Она была не просто ассистентом Мэддокса. Она была его цербером в привлекательном обличье.

Глубоко вздохнув, я повернула хромированную ручку.

Офис Мэддокса состоял из мебели красного дерева и пышных ковров, полки его шкафов были такими же пустыми и жалкими, как и мои из-за отсутствия семейных фотографий и личных вещей, которые могли подтвердить наличие жизни вне Бюро. Стены украшены его любимыми воспоминаниями, включающие в себя: значки, награды и фотографию, где он пожимает руку директору.

На столе стояли три рамки. Меня очень зацепило, что я не могла увидеть, что на них. Я задалась вопросом, были ли это фотографии с ней. Мэддокс стоял в темно-синем костюме, засунув руку в карман и глядя на прекрасный вид из окна его углового офиса.

– Присядьте, агент Линди.

Я села.

Он повернулся.

– У меня проблема, с которой вы можете мне помочь.

Он мог сказать все, что угодно. Но такого, я не ожидала.

– Прошу прощение, сэр. И какая же?

– У меня была встреча с ООС-ом сегодня. И он считает, что в свете недавних событий, вы подходите, как никто другой.
– Ответил он, садясь в свое кресло.

Жалюзи пропускали лучи послеполуденного солнца, создавая блики на и так уже блестящем столе. Он был достаточно большой, чтобы вместить шестерых человек, и, по-моему, слишком тяжелый, чтобы поднимать его вдвоем. Я поставила ноги на носочки, пытаясь сесть вплотную между деревянной поверхностью и ковром. Выдохнув, я приготовилась к тому, что Мэддокс собирался на меня вывалить.

Он бросил на стол папку, и она проскользила ко мне, останавливаясь у самого края. Я подняла ее не в состоянии открыть, все еще слишком отвлеченная предыдущим заявлением Мэддокса.

– Специальный агент Полански думает, что я подхожу, - подозрительно произнесла я.

Либо я недооцениваю себя, либо Мэддокс пытается запудрить мне мозги.

– Просто прочти, - ответил он, снова вставая и подходя к окну. Судя по его суровому выражению лица и позе, он заметно нервничал.

Я открыла толстую папку на первой странице и пробежалась глазами по многочисленным отчетам 3-0-2, фотографиям и списку жертв. В одном из рапортов содержатся обвинения и судебная расшифровка одного из студентов колледжа - Адама Стоктона. Он значился организатором и был приговорен к 10-и годам тюремного заключения. Я пропустила большую часть, понимая, что это не то, что мне хочет показать Мэддокс.