Мое прекрасное искупление (др. перевод)

– У Трэвиса нехорошее прошлое. Их отношения с Эбби всегда были неустойчивыми, и в их браке Трэвис придерживается честности.

– Мэддокс, я сейчас помру со скуки. Другие тайные агенты говорят своим половинкам, что не могут обсуждать работу, и все. Почему он не может сделать то же самое?

– Он не сможет ничего ей сказать, вообще. Он будет работать под прикрытием над делом, в котором фигурирует отец Эбби. Это может стать определенной проблемой в их отношениях. Он не станет рисковать потерей жены.

– Он привыкнет. Мы предоставим ему простое алиби и будем его придерживаться.

Мэддокс покачал головой.
– В этом нет ничего простого, Лииз. Нам придется очень постараться, чтобы держать Эбби в неведении.
– Он вздохнул и поднял взгляд в потолок.
– Она чертовски сообразительная.

Я нахмурилась, испугавшись, что он назвал меня по имени.

– ООС хочет, чтобы я отправилась с тобой. А ты этого хочешь?

– Это неплохая идея.

– Стать друзьями - плохая идея, а притворяться парой целую неделю, по-твоему, нет?

– Трэвису… так будет легче объяснить.

– Ты думаешь, он разозлится?

– Я знаю это.

– Предполагаю, ты не хочешь, чтобы я пристрелила его из-за этого.

Мэддокс зыркнул на меня.

– Тогда можно я пристрелю тебя?
– Попросила я. Он закатил глаза, и я подняла руки.
– Просто пытаюсь понять, для чего там я.

– Трэвис плохо реагирует, когда ему не оставляют выбора. Если он считает, что может потерять Эбби, то он борется за нее. Лишиться ее, соврав, или потерять, оказавшись в тюрьме, это не очень хорошие перспективы. Он может свернуть сделку.

– Он так ее любит?

– Думаю, это слово не очень хорошо описывает те чувства, которые он испытывает к ней. Угрожать ее потерей, это словно угрожать его жизни.

– Это ужасно… драматично.

Мэддокс согласился.
– Драма - основа их отношений.

– Поняла.

– Трент организует вечеринку-сюрприз за день до свадьбы в моем родном городе - Икинс, штат Иллинойс.

– Слышала о таком.
– Ответила я. Когда Мэддокс с замешательством посмотрел на меня, я продолжила.
– Я несколько раз проезжала мимо указателя, когда покидала и возвращалась в Чикаго.

Мэддокс кивнул.

– На следующий день мы отправимся в Международный Аэропорт О’Хара и оттуда полетим в Сент-Томас. Я попрошу Констанс прислать тебе даты и маршрут.

Меня одолевали смешанные чувства от такого скорого возвращения в родные края.

– Хорошо.

– Как я уже говорил, мы будем представлены как пара. Моя семья считает, что я работаю в рекламе, пусть так оно и останется.

– Они не знают, что ты агент ФБР?

– Так точно.

– Можно спросить, почему?

– Нет.

Я моргнула.

– Хорошо. Могу предположить, что номер в отеле Икинса и Сент-Томаса нам предстоит делить на двоих.

– Да.

– Что-нибудь еще?

– Не сейчас.

Я поднялась.

– Хорошего дня, сэр.

Он прочистил горло, удивленный моей реакцией.

– Спасибо, агент Линди.

Поворачиваясь на пятках, чтобы покинуть его кабинет, я беспокоилась буквально обо всем: быстроте шага, взмахах руками, даже насколько прямой была моя осанка. Я ничем не хотела выдать себя. Пока еще не поняла, как относиться к этой поездке, но не собиралась предоставить Мэддоксу и шанса использовать меня.

Вернувшись в свой кабинет, я закрыла дверь и практически рухнула в кресло. Скрестив лодыжки, закинула ноги на стол.

Агент Сойер постучал в прозрачную дверь и уставился на меня в ожидании. Я жестом отослала его прочь.

Мэддокс рад, что меня перевели в Сан-Диего, а ООС считает меня бестактной - даже в большей степени, чем Вэл «Да пошли вы» или агента «шлюха» Дэвис. Я осмотрела свою светло-голубую блузку, застегнутую на все пуговицы и темно-синюю юбку-карандаш длиной до колен.

Я чертовски почтительна. Только потому, что я говорю все, что приходит в голову, не означает, что мне не хватает учтивости.

Мое лицо покраснело от злости. Времена, когда женщин в Бюро обзывали «сисералами» и «курицами» прошло. Многие агенты мужского пола, выкидывающие сексистские замечания, будут наказаны другими агентами, даже если поблизости не окажется ни одной женщины.

Отсутствие такта? Я собираюсь лишить его достоинства так, что услышит вся чертова группа.

Я прикрыла рот, хоть и понимала, что меня никто не мог услышать. Похоже, в чем-то они правы.

Городской телефон дважды громко запищал, и я подняла трубку к уху.
– Линди.

– Это Мэддокс.

Я села ровно, несмотря на то, что он не мог меня увидеть.

– Есть еще одна причина, по которой вы лучший кандидат. Та, о которой я ничего не сказал ООС-у.

– С нетерпением жду ответа, - монотонно произнесла я.

– Мы должны будем притворяться парой… и, мне кажется, что Вы единственная, кому будет со мной комфортно в данной ситуации.

– Даже не знаю, почему.

Тишина длилась долгие десять секунд.

– Я шучу. Приятно знать, что меня выбрали не только потому, что ООС считает меня неучем.

– Давай кое-что проясним. ООС такого не говорил, так же как и я.

– Вообще-то, ты сказал.

– Я не это имел в виду. Я вырублю всякого, кто посмеет так выразиться о тебе.

Теперь и я надолго замолчала.

– С-спасибо.
– Не знаю, как еще реагировать на это.

– Не пропусти письмо от Констанс.

– Да, сэр.

– Хорошего дня, Линди.

Я положила телефон на базу, вернулась в исходное положение, закинув ноги на стол, и стала обдумывать предстоящую нам через семь недель поездку. Я собираюсь провести несколько ночей наедине с Мэддоксом, притворяясь его девушкой, что меня совсем не заботило, хотя должно бы.

Я попыталась не улыбнуться. Я не хотела улыбаться, и вместо этого нахмурилась; это вторая по величине ложь с тех пор, как я убеждала Джексона и себя, что была счастлива с ним в Чикаго. Вэл тихонько постучала по стеклу и указала на свои часы. Я кивнула, и она пошла прочь.

Не знаю, чего от меня ждет Мэддокс. Но скрывать ночь нашего знакомства и цель моего перевода в «Группу Пять» и так ужасно тяжело. К моему сожалению, моим единственным другом в Сан-Диего была Вэл, а проницательность - ее суперсила.