Мой первый встречный: случайная жена зельевара

– Да, нас этому учили, и ромашка как раз пригодится. Сколько порций нужно?

– Один большой котел, – ответил Кассиан. Он смотрел так, словно хотел говорить о чем-то важнее зельеварения, но приходилось обсуждать первую пару и Озерцо влюбленности. – Противоядием займусь я сам.

Нет, он точно смущен! И ему страшно неловко от того, что приходится держать в руках эти цветы, и он не знает, куда деть их и себя.

– Договорились, – я ободряюще улыбнулась, забирая букет из рук Кассиана. – И это все мне тоже пригодится. Спасибо!

Суну эти несчастные цветы в измельчитель, потом сделаю настойку – будет основа для десятка зимних лекарств.

В конце концов, если хорошую идею кто-то испортил, ее надо просто переделать.

***

Сразу же после завтрака я отправилась в лабораторию и принялась за работу.

Озерцо влюбленности считалось одним из самых простых зелий – его можно было приготовить на любой кухне, и эта обманчивая легкость заставляла забывать о последствиях.

“Любовь не терпит принуждения! – говорила нам учительница, когда мы, замерев по трое у котла, всматривались в его таинственную глубину. – Истинное чувство дарует только судьба. Любые зелья и чары – лишь его скудные заменители. Помните, чем все может закончиться!”

Голос её звучал как грозное предостережение, но кто из нас, юных зельеваров, всерьёз задумывался о таких вещах? Мы видели лишь мерцание жидкости в котле, её переливы от нежно-розового до густо-малинового, слышали сладковатый аромат, напоминающий поцелуй в сумерках. Разве могло что-то столь прекрасное нести в себе разрушение?

Но последствия любовных чар и правда были не из приятных. Человека влекло к тому, кто ему неинтересен и не нужен – с влечением было трудно, почти невозможно справиться, и душа искала способ избавиться от этого давления. Как правило выход находился в спиртном: практически все, кто попадал в Озерцо влюбленности, потом становились горькими пьяницами.

Но разве это объяснишь горячей голове, которая хочет взаимности? Говорили, что зелье усиливает симпатию, что оно порождает ее на пустом месте, и это казалось главным. Никто не хотел думать о судьбе привороженного и своей собственной, считая ее только счастливой.

Паутинки Черной вдовы, паука, чей яд способен убивать за полторы секунды, хранились в особом металлическом ларце. Я надела перчатки и маску, аккуратно открыла коробку и извлекла пинцетом три аккуратные нити. Как только они покинули коробку, то принялись дергаться и извиваться – если их упустишь, то через час вся комната будет затянута паутиной.

А потом и Черная вдова пожалует. Она чувствует, когда где-то для нее приготовлен дом.

И вот такая дрянь продается почти в каждом магазине с товарами для зельеварения! Я бросила паутинки в котел, в спиртовую основу, и они зашевелились там, словно живые, пытаясь спастись бегством.

Нет уж, голубчики. От спирта еще никто не уходил.

Вскоре паутинки успокоились и рассыпались крупными крошками, сменив серебристо-серый цвет на ярко-сиреневый. Я аккуратно нарезала ромашки – не из букета, а из лабораторных заготовок, отправила в котел в компании вытяжки из корня бунской мандрагоры, трех капель гадючьего яда и драконьей пыли, и зелье наполнилось всеми оттенками розового. По лаборатории поплыл соблазнительный сладкий запах, от которого шевельнулись волосы на голове.

Теперь следовало добавить в него каплю собственной крови, но мы, конечно, этого не делали. На занятиях использовалась искусственная кровь, та, которая наполняет големов, давая им жизнь; взяв нужный пузырек с полки, я отправила каплю в котел и услышала насмешливый голос:

– Я так и не поняла, кого Кассиан взял: жену или служанку?

Оливия бесшумно вошла в лабораторию, и я заметила, что она уже успела переодеться. Сейчас на ней была белоснежная блузка с пышным кружевным жабо, темно-синий жилет с искрой и строгая юбка: в этом наряде идеальная женщина казалась закованной в броню. Никакого легкомыслия и очарования, с которым она появилась в академии – только сдержанность, строгость и желание искать правду.

– Сказано в Писании: жена да помогает мужу во всех делах, – небрежно ответила я, накрывая котел крышкой. В коридоре раздавались голоса: студенты собирались возле аудиторий в ожидании начала занятий.

– И в ректорате позавчера вы тоже ему помогали?

– Не пришлось. Я лишь следовала за ним. Господин Эрон и Кассиан установили причину смерти. Именно Кассиан определил, что девушка была обескровлена.

– Вампир?

– Вампиров не бывает, – сказала я. Пройдя к преподавательскому столу, принялась приводить в идеальный порядок стойки с пробирками. – Зато кровососов хватает.

Губы Оливии дрогнули в усмешке.

– Вам делали прививки в детстве? – поинтересовалась она. – От кори, от оспы?

У моего платья были короткие рукава: я отвела скромное кружево и показала крестик от вакцинации на левой руке. Оливия понимающе кивнула.

– Кассиан говорил, что общая вакцинация от оспы скрывает настройки распознающих чар, – сказала я. – А Кайла была привита?

Оливия вздохнула.

– В том-то и дело, что нет. Ее отец был из отрицателей.

Отрицатели считали, что прививаться от болезней нельзя – надо принимать волю Господа, какой бы она ни была. Понятно, что в глухих деревнях люди были темные, но Робсон был образованным человеком, библиотекарем.

– Получается, кто-то до сих пор ищет лунных лис? – предположила я. – Несмотря на новые открытия в магии, в науке… И нашел Кайлу?

Оливия только рукой махнула.

– Я вас умоляю. Открытия это прекрасно, но никакие сверхсовременные зелья не заменят живую кровь лунной лисы. Например, когда надо избавиться от какого-нибудь жуткого недуга… правда, Кассиан?

Вздрогнув, я обернулась и увидела, что Кассиан стоит в дверях – вошел бесшумно, слушал наш разговор.

– Намекаешь на мою болезнь, Оливия? – небрежно осведомился он.

Улыбка Оливии сделалась такой соблазнительной, что посрамила бы любые приворотные зелья.

– Ну что ты, мой милый, как я могу? Я искренне сочувствую тебе, Троллийская болезнь разрушительна. Пойдешь на все, лишь бы только не каменеть по ночам, правда?

***

Некоторое время Кассиан стоял молча, глядя на Оливию. Прозвенел звонок на первую пару, кто-то из студентов заглянул было в лабораторию, но больше никто не отважился встревать в наш разговор.

– Кровь лунной лисы не избавляет от Троллийского недуга, – снисходительно произнес Кассиан. – И никогда не избавляла. Если бы ты училась в академии, а не просто покупала зачеты и экзамены, то знала бы об этом.

Оливия вопросительно подняла левую бровь.

– Третий курс, углубленная история мировой магии, – Кассиан говорил холодно, выглядел спокойным, но я чувствовала, какая буря в нем клокочет.

Потому что это, честно говоря, был серьезный мотив. Я вспомнила изогнувшееся тело, глаза, наполненные мукой, нестерпимое страдание, которое скручивало Кассиана в объятиях – да, ты сделаешь все, чтобы избавиться от этого.

Но я смотрела на Кассиана и знала, что он никогда бы так не поступил. Человек, который взял в жены незнакомку, чтобы спасти ее, мужчина, который сражался за мою честь, никогда, ни при каких обстоятельствах не убил бы Кайлу. Не таков он был, Кассиан Торнфилд.