Мой первый встречный: случайная жена зельевара

– Ну вот куда, куда вас несет! – возмущался доктор Даблгласс, пытаясь оставить пациента в лежачем положении. – Драконья лава воздействует не только на кожу, но и на внутренние органы! Вам нужно лежать, приходить в себя и не делать глупостей!

– Полностью согласна с доктором, – поддержала его я, и Кассиан посмотрел на меня с очень выразительным видом, словно хотел сказать, что прекрасно себя чувствует, и мы не должны его удерживать.

– Между прочим, завтра у нас три пары, – сообщил он и взглянул на доктора. – Неужели вы и завтра оставите меня здесь?

– Конечно! – воскликнул доктор. – Изменения в расписание, насколько я знаю, уже внесены. Так что лежите и отдыхайте.

Когда он отошел, а Кассиан все-таки вытянулся на кровати с разочарованным вздохом, я заметила:

– А ты упрямый.

Кассиан улыбнулся.

– Разумеется. Зельевар и должен быть упрямым. Как и любой другой ученый. А ты разве нет?

Я пожала плечами. Нас отгородили ширмами от остальной части больничного зала, и от этого становилось уютнее – относительно, конечно. Какой уют может быть в больнице?

Но рядом с Кассианом мне было спокойно и легко, как-то очень по-домашнему тихо – и я не хотела упустить это чувство.

– Может, и упрямая. Но скорее, настойчивая, – согласилась я и спросила: – А Оливия? Она упряма?

Кассиан усмехнулся.

– Как баран. Почему ты спрашиваешь?

“Мне не понравилось, как она держала тебя за руку, – подумала я. – Как смотрела на тебя. Но я не имею права ревновать, поэтому ничего не скажу”.

В конце концов, леди не положено обсуждать свои чувства. Потому что зачастую это превращается в жалобы или требования, а леди далека и от первого, и от второго.

– Раз она такая, то сможет доискаться до правды, – уклончиво ответила я и вдруг воскликнула, озаренная пониманием: – Слушай, а ведь я просто взяла флаконы из шкафа и разложила их по столам! Как так совпало, что флакон с драконьей лавой оказался именно у тебя?

Кассиан нахмурился, провел ладонью по лицу, словно пытался нащупать остатки драконьей чешуи. Он побледнел, его обычно энергичный взгляд сделался темным и растерянным.

Послышались торопливые шаги – резкие, нервные. Кто-то постучал по металлу ширмы, предупреждая о своем появлении, и я машинально прижала ладонь к груди, и к нам заглянул Пинкипейн. Сегодня эльф с троллийской сутью выглядел истинным франтом. Дорогой костюм, модный шелковый платок вместо галстука под воротником белоснежной рубашки, мелкие цветы в петлице – интересно, на кого же это он решил произвести впечатление? Вчера Пинкипейн выглядел намного проще.

– Слушайте, друзья мои, это настоящая диверсия! – воскликнул он, присев на край кровати Кассиана. – Никаких каналов в пространстве не нашли, то есть в лабораторию не проникали посторонние. Но вся фениксова слеза заменена на драконью лаву! Вся!

Мы с Кассианом переглянулись. Окажись драконья лава в руках студента, который не умеет бросать замораживающие заклинания, как Кассиан, ему не уцелеть. Снова вспомнилось, в каком состоянии была лаборатория после взрыва, и по спине побежал холодок.

В памяти всплыли картины разрушенной лаборатории в моем колледже – обугленные столы, развороченные стены, запах гари, который не выветривался неделями. Тогда по счастью никто не погиб, не был ранен, но…

– Кто мог это сделать? – спросил Кассиан. – То есть, кому вообще такое нужно?

Пинкипейн сощурился, его глаза потемнели. Он сцепил пальцы на колене и ответил:

– Полагаю, скоро всех нас ждут кадровые перестановки.

Кассиан вопросительно поднял бровь.

– Думаешь, ректора сместят?

– Конечно! – воскликнул Пинкипейн. – Сам посуди. В ректорате нашли его убитую любовницу, и еще неясно, не приложил ли он руку к ее смерти. Это скандал! Потом сегодняшний взрыв. Только чудом никто не изувечен, спасибо твоему заклинанию, которое заморозило лаву.

– Частично заморозило, – пробормотал Кассиан, и из его губ вырвался дымок. Пинкипейн торопливо протянул ему какой-то пузырек с прикроватного столика, и Кассиан осушил содержимое одним глотком.

– Ну вот, а ты хотел куда-то идти, – сказала я. – Огонь еще не вырывается?

Все, кто попал под ближнее воздействие драконьей лавы, начинали дышать огнем – приятного мало, особенно для гортани. Кассиан отрицательно покачал головой.

– И не будет, доктор Даблгласс постарался. Но ведь… – он посмотрел на этикетку на пузырьке, потом перевел взгляд на меня, – это и правда отставка. У ректора есть связи, конечно, но Министерство скандала не потерпит.

Пинкипейн согласно кивнул.

– Посмотрим, кто тогда станет ректором, – произнес он. – Думаю, это он все и затеял.

***

Утром доктор Даблгласс решил, что мы уже можем покинуть больничное крыло, но должны придерживаться строгой диеты и ни в коем случае не приступать к работе. Домовые принесли одежду, мы с Кристианом привели себя в порядок, целомудренно сидя спинами друг к другу, и я спросила, поправляя складки нового платья:

– Интересно, будет ли у нас хоть один спокойный день? Начинаю уставать от приключений.

Платье, которое я успела заказать по тетради Аликана, было, разумеется, не таким роскошным, как у Оливии. Зеркал в больничном крыле не было, но я и без зеркала понимала, что выгляжу официально и строго. Плотная темно-зеленая ткань, корсет без лишних украшений, лишь со строгой серебряной строчкой по швам, аккуратные манжеты с тонкой рунической вышивкой и юбка без лишнего объема, ниспадающая ровными складками – платье не стесняло движений, но и не позволяло небрежности.

– Замечательно выглядишь! – Кассиан улыбнулся, показал большой палец, и я улыбнулась в ответ. Этой ночью у него не было новых приступов Троллийского недуга, он спал крепко и спокойно, и я тоже успокоилась.

– Красивое платье, – сказала я, выходя вместе с Кассианом из-за ширмы. – Надо будет поблагодарить господина Аликана.

Я теперь выглядела элегантно, сдержанно и достойно. Уже не девушка на выданье, не невеста, которая с ужасом думает о свадьбе, а жена серьезного человека, сотрудница академии магии.

И хотелось надеяться, что академия устоит.

В коридорах и на лестницах было полно народу – студенты и преподаватели смотрели на нас, как на героев. Подошел Квами, без лишних слов протянул нам два алых шнурка, унизанных пестрыми бусинами, и объяснил:

– Это от дурных вражьих помыслов, надо на левое запястье навязать. Я уже всей группе такие связал.

– Какая-то гариханская магия? – уточнил Кассиан. Мы поблагодарили юношу, взяли браслеты, и я почувствовала легкий удар тока по пальцам. Бусины были всех цветов радуги, крупные и мелкие, переплетались с нитями так причудливо, словно врастали в них.