Мой путь озарён рассветом

С другой стороны, по словам Рии, Рейнер сразу увёл Морено за Стены, в то время как Моника осталась в море, не решаясь приближаться к другим кораблям южного союза. Возможности спрятать эфир у них не было, но это только если поверить в то, что Рия ничего не утаила от меня, а южане ничего не утаили от Рии. Глядя на Рейнера теперь, я не могла перестать думать о том, что он что-то знает, что-то такое, что даёт ему повод подозревать Морено. Именно потому Ворон отправился в Белый Лис, использовав меня как предлог, чтобы попасть в город, не привлекая лишнего внимания.

Я не стала задавать вопросы или делиться с напарником своими домыслами, потому что понимала: Морено он не пощадит. Ни ради Аделинды, ни, тем более, ради Рии. Хоберин Высокий как смог замял ту историю с эфиром, но теперь одного слова Рейнера было достаточно, чтобы разрушить судьбы всех бывших контрабандистов и судьбу моей подруги заодно. И всё-таки чутьё подсказывало мне, что даже если Морено не виновен, он мог что-то знать. И чтобы спасти их всех — не ради них самих, ради Рии, — мне нужно было добраться до главы контрабандистов раньше, чем это сделает Ворон.

В Лаоне нам удалось нанять водителя, и я затаилась на своём месте, притворяясь дремлющей. Я не знала, удалось ли мне обмануть Рейнера, но за время пути я смогла составить вполне приемлемый план. Едва только переступив ворота города, я зевнула, про себя отмечая, что зевок оказался вполне искренним. Я чувствовала себя безмерно уставшей и ослабевшей и мечтала о ванной, чистой одежде, мягкой постели и вкусной тёплой еде.

— Подсказать тебе гостиницу?

Я знала, кто и где держит небольшой постоялый двор, но Рейнер покачал головой, сказав, что найдёт сам.

— Я отведу тебя домой.

— Спасибо. — Его желание избавиться от меня раздражало, но я смогла мило улыбнуться.

Кора была в лавке. Я помахала Рейнеру рукой и попросила зайти за мной, когда он соберётся ехать к Маттиасу. Ворон пообещал и ушёл, даже не заметив, что только что доказал лживость собственных слов: он не собирался оставлять меня в Белом Лисе. Он хотел сделать тут что-то, притом без меня, и я знала, что. Кинув лук и дорожную сумку в прихожей, я забежала в гостиную и, прижавшись к стене, выглянула в окно. Рейнер уходил прочь. Он не знал, не мог знать, где именно находится дом Морено, а значит, у меня была фора. Я вошла в лавку, напугав вышивавшую у прилавка Эльсину, поздоровалась с Корой, пообещала вскоре вернуться и рассказать все новости, и покинула дом с другой стороны.

Уже давно стемнело. На улице было холодно и сыро, и тем теплее казался льющийся из окон свет. Юркнув на соседнюю улицу, ту, по которой можно было приблизиться к Южной, держась дальше от центра города, где мог оказаться Рейнер, я быстрым шагом поспешила вперёд. За прошедшее время город стал совсем другим, куда живее, чем в то время, когда мы с Крисом, Рией и Питером только прибыли сюда. Фонари горели даже на окраине, двери украсила резьба, в окнах появились занавески и даже цветы в горшках, совсем как в традиционных валмиранских городах.

На Южной улице фонари горели тоже, хотя тут было занято всего четыре дома. Подойдя к нужному, я на миг застыла у двери, не зная, как поступить, но потом вспомнила, что пришла поговорить, и постучалась. Звон металлической пластинки разнёсся по пустым почти лишённым мебели помещениям. Морено оказался в долгах до того, как успел обзавестись достойной по их с Рией мнению обстановкой.

Никто не спешил открывать, и я тревожно дёрнула хвостом, понимая, что свет в окнах просто так гореть не будет. Я уже почти решилась воспользоваться окном, чтобы проникнуть внутрь, когда дверь всё-таки распахнулась и раздетый по пояс Морено появился передо мной. Бывший контрабандист смерил меня подозрительным взглядом. Его чёрные раскосые глаза — глаза южанина — поразительно напоминали глаза Рейнера, и всё же у последнего они были куда чернее. Я не была уверена, что на свете есть более чёрная чернота.

— Рия уехала в горы утром, — вместо приветствия сообщил Морено. С тех пор, как он попытался заявить права на названную в честь Питера деревню, взаимная неприязнь между нами лишь разрасталась, но сейчас это не имело значения.

— Я пришла к тебе.

— Зачем?

Морено стоял в проходе, опершись о дверной косяк, он явно не собирался приглашать меня войти, предпочитая полураздетым мёрзнуть на холодном осеннем ветру.

— Пытаюсь решить, спасать твою шкуру ради Рии или нет.

Южанин скептически поднял брови, а я поняла, что, беспокоясь о Рейнере, забыла побеспокоиться о самом контрабандисте. Что и как было разумно ему говорить, чтобы узнать правду, правды не выдавая?

— Ты хочешь, чтобы это место стало твоим домом, или всё же мечтаешь однажды вернуться на родину?

— Я мечтаю, чтобы моя родина обрела свободу, — уклончиво отозвался принц.

— Настолько, что готов нарушать законы принявшей вас страны?

— Какие законы я нарушил теперь? — Морено был решителен и уверен в себе, люди, закапывающие эфир под боком Валмиранского Духа, едва ли смогли бы вести себя так. Для этого надо быть кем-то вроде Фаины, а Фаинам в таком случае полагается смотреть испуганно и невинно, а не вызывающе и нахально. По крайней мере мне хотелось верить, что это так.

Я вздохнула. Поверить не получилось, но я решила рискнуть.

— Я не знаю, имеешь ли ты к этому отношение, но я теперь работаю с Рейнером Вороном, и мы нашли огромные залежи эфира возле Стен, в бывшем лагере шиикаров. Судя по всему, Рейнер считает, что ты имеешь к этому отношение, он сейчас в Белом Лисе и наверняка ищет тебя.

Морено оцепенел. Лицо его побледнело и посерьёзнело, а я замерла, готовая атаковать в случае нужды. Южный принц казался сильнее меня на вид, но при мне была пара ножей, готовых в любой момент оказаться в руках.

— Как давно там эфир? — не скрывая волнения, спросил Морено.

— Не знаю, но едва ли он появился там при шиикарах. — Только сказав эти слова, я поняла, что обвинять южан было глупо. Эфир привезли после выселения шиикаров, а значит, логичнее было бы винить в этом Фаину и её хозяев. И всё-таки Морено что-то знал, это стало ясно по их с Рейнером поведению.

— Расскажи мне всё, — приказала я, но южанин скрылся в доме, хватая ботинки и куртку, которую натянул прямо на голое тело.

— Потом, — бросил он и тихо выругался на своём языке. — Если Ворон уже тут, надо спешить.

— Куда? — Я не могла позволить ему сбежать, не выяснив всего. — Мы не будем убегать от него, просто расскажи мне…

— Он идёт не за мной. — Морено оттолкнул меня от двери и одним прыжком преодолел крыльцо. — За Аделиндой! Это она.

— Что!?

Следом за южанином я подбежала к соседнему дому. Свет здесь не горел, но Морено решительно подошёл к двери и открыл её: дверь оказалась не заперта.

— Он уже тут, — тихо проговорил контрабандист.

— Как? — Всё это время я простояла на улице, я бы заметила, если бы Рейнер прошёл так близко.