Моя вторая мама (Сериал). Книга 2
Шрифт:
– Луисита!
– произнесла Каролина.
– Твой брат… Рубен убит!
И девочка зарыдала вместе с матерью и бабушкой. Эдуардо пошел звонить врачу…
Фелипе приехал в полицию немедленно. Запыхавшись, он вбежал в приемную и крепко пожал руку Херардо.
– Не знаю, что и говорить. Это, должно, быть ужасно для вас.
– Хуже не придумаешь, Фелипе. Не понимаю, как Рубен мог пойти на это… Где он взял пистолет?
– нервы у Херардо сдали, и он заплакал.
– Возьми себя в руки. Надо все обдумать хладнокровно, - сказал Фелипе.
– Да, ты прав. Мне надо успокоиться.
– Нужно поговорить со знакомыми в министерстве
– Что тебе сказали в похоронной конторе?
– Не думай об этом. Я обо всем договорился.
– Господи, за всю жизнь у меня не было такого ужасного дня, - снова заплакал Херардо.
Фелипе пытался утешить его, как мог. Но что можно делать в таком положении?
В лунном свете приоткрылась дверь, и в палату, бесшумно ступая, вошел Альберто. Но недобрый вихрь, ворвавшийся за ним, разбудил Монику. Увидев негодяя, она вскочила и попыталась его остановить. Но Альберто, не глядя на нее, шел дальше, к окну, у которого стояла Даниэла, прижавшая к груди младенца. Он протянул руки к ребенку и схватил его. Даниэла с отчаянным криком пыталась помешать ему, но мужчина вырвал из ее рук драгоценную ношу, ударом ноги распахнул дверь настежь и скрылся в коридоре. Оттуда донесся его злобный хохот и брошенные напоследок страшные слова:
– Вы его никогда больше не увидите!
– Нет!
– закричала Моника…
Даниэла открыла глаза. Увидев яркий солнечный свет в окне и Монику, мирно спящую рядом, она поняла, что весь этот ужас ей приснился. Она встала, проверила показания медицинских приборов и, успокоенная, тихо села у кровати дочери. Этим утром Моника должна была выписываться из клиники. Они позавтракали и стали собираться. В это время в палате появились Дениз и Ромелия. Узнав, что Даниэла и Моника уже уезжают, они расстроились. Моника тоже всплакнула. За эти недели она очень привыкла к подруге и ее матери, оказавшим ей такую неоценимую поддержку, когда, казалось, весь мир отвернулся от нее.
– Доктор выписал Монику, - объясняла Даниэла.
– А Моника уже очень долго не была дома.
– Все равно вам стоило бы хоть несколько дней погостить у нас, - посетовала Ромелия.
– Мне так жаль, что я не сумела принять вас, как следует.
Даниэла благодарно улыбнулась и, протянув к ней руки, сказала:
– Мы обязательно увидимся. Как мне отблагодарить вас за то, что вы сделали для моей дочери?
Две женщины тепло посмотрели друг другу в глаза. Дениз с улыбкой обвела всех взглядом и сказала:
– Ну ладно, ваш самолет летит вечером, так что мы успеем пообедать в каком-нибудь красивом месте.
– С удовольствием, - ответила Даниэла.
– Только мне надо заехать в отель за вещами.
Дениз подняла чемодан Моники, Даниэла взяла ребенка, Ромелия обняла Монику, и они все вместе пошли к выходу.
Горе объединяет людей. На похоронах Рубена собрались все, кого судьба и страсти, казалось, навсегда развели. Каролина, Луиса, Аманда, Хуан Антонио и Моника, Мануэль, Федерико, Эдуардо, Херардо, Фелипе и Джина стояли рядом. Женщины плакали. Священник произнес молитву над урной с прахом Рубена. После напряженной паузы Эдуардо взял урну - сердце у него при этом сжалось от горя - и пошел к стене, в которой уже была приготовлена ниша. Федерико отодвинул подставку для цветов, и Лало водрузил свой печальный груз на место, где ему предстояло упокоиться навеки. Каролина, вся в черном, подошла и молча поцеловала урну. Херардо обнял жену и отвел ее в сторону. Двое рабочих закрыли нишу плитой, на которой золотом блестела надпись:
«Рубен Сауседо. 1975 - 1989». Положив цветы и постояв еще немного в тягостном молчании, все направились к выходу. Каролина, плача, сказала:– Не могу поверить, что мой Рубен стал горсткой пепла.
– Я тоже, - всхлипывая, произнесла Аманда.
– Ничего уж тут не поделаешь, - отозвался Херардо. Он держал себя в руках, но глаза у него были красные от едва сдерживаемых слез.
– Как же мне теперь жить без моего сорванца!
– причитала Аманда.
– Мне его будет так не хватать!
– прошептала Луиса.
– В детстве он был таким красивым, - сказала Каролина.
– Помнишь?
– спросила она Херардо.
– Да, моя любимая, - кивнул головой адвокат.
Эдуардо и Федерико шли немного поодаль.
– Спасибо, что пришел, - сказал Лало.
– Я знаю, тебе не слишком приятно было видеть Хуана Антонио.
– Я не мог не прийти, Лало, - ответил Фико.
– Мы - одна семья.
Эдуардо покачал головой:
– И как бедного Рубена угораздило попасть в такую передрягу?
Моника держалась ближе к отцу и Мануэлю. Она смотрела на Каролину и думала: «Что было бы со мной, если бы я потеряла своего сына?»
– Бедняжка Каролина, - сказала Моника.
– Она безутешна.
– Еще бы, - отозвался Мануэль.
– Мы с Даниэлой ужасно страдали, когда умер наш Хуан Мануэль, а он был еще младенцем. Как же, должно быть, ужасно потерять ребенка, которого растишь долгие годы!
– сказал Хуан Антонио.
Фелипе приблизился к Джине. Она внутренне сжалась, мрачно посмотрела на него и открыла рот, чтобы по привычке сказать что-нибудь язвительное, но адвокат остановил ее:
– Прошу тебя, Джина, сейчас не время ругаться.
– Ты прятался от меня?
– спросила она.
– Мне незачем прятаться, тем более от тебя, - устало произнес он.
– Ты уверен?
– подняла брови Джина.
– Ты по мне не скучал?
Фелипе вздохнул.
Из крематория Джина поехала с Моникой. Ей не терпелось посмотреть на младенца. Даниэла с радостью встретила подругу. Та пришла в восторг от ребенка:
– Ой, я его съем, просто съем!
– говорила она, глядя на розовощекое улыбающееся существо.
– Какие у него глазищи!
– Он такой чудный!
– смеялась Мария, с гордостью глядя на сына Моники, будто это был ее собственный ребенок.
– Он принес радость в этот дом, - говорила Даниэла, её нежный взор не отрывался от внука.
– Пора подумать, как его назвать, - сказала Моника.
– Назови его Хансом. Очень сексуально звучит, - проказливо предложила Джина.
Даниэла погрозила ей пальцем. Моника засмеялась:
– Нет, Джина, его имя должно сочетаться с фамилией Мендес Давила.
– Он должен гордиться такой фамилией, - сказала Даниэла.
– Ну что ж, - пожала плечами Джина.
Мария с очень серьезным видом оглядела трех женщин.
– Не считаете ли вы, что надо позвать сеньора Хуана Антонио? Он, наверное, хочет познакомиться со своим внуком.
Моника посмотрела на Даниэлу. Та опустила голову. Все замолчали. Мария вздохнула и пошла на кухню. Скоро она вернулась с подносом, на котором стояли чашки крепкого ароматного кофе.
– Спасибо, Мария, - сказала Даниэла.
Мария поставила поднос на стол. Раздался звонок в дверь.
– Пойду посмотрю, кто это, - проговорила служанка и вышла.
– Завтра надо навестить Каролину, - покачала головой Даниэла.
– Что она пережила, бедняжка!