Мы, мутанты
Шрифт:
– Мы под покровительством одного из здешних главарей, так что из квартала на нас никто не донесёт, – сказала Рейн. – Но дальше ходить опасно.
Чарльз принял к сведению, и тут же пожертвовал пятьдесят долларов в общий котёл, чтобы теперь еды покупали и на них с Лорной тоже. Своей спутнице он крепко-накрепко запретил выходить куда либо без него, и Лорна, видимо впечатлённая состоянием домов и улиц, которые они видели по пути сюда, согласилась без возражений. А к вечеру Чарльз слёг окончательно. Головная боль усилилась, его бил озноб, и Чарльз всю ночь проворочался на своём матраце, будучи не в силах заснуть. Старые выпирающие пружины не давали найти удобное положение, хотя, вероятно, дело было не в них, а в том, что у него начало ломить
Под утро ему всё же удалось заснуть коротким беспокойным сном. И проснулся он от того, что у него в ушах прозвучал чёткий и ясный голос Лорны:
– …Как будто река. Вот там – слияние притоков, как на карте. А в углу словно дельта.
Чарльз открыл глаза. Лорна лежала на своём матрасе рядом с ним и смотрела вверх. Чарльз поднял глаза. Потолок прямо над ними пересекала неровная трещина, действительно напоминавшая изображение реки.
– Есть хочется… – произнесла Лорна. – А у нас только тот батончик и остался.
– Вот и съешь его, – пробормотал Чарльз. Самого его от одной мысли о еде затошнило.
– Что?
– Съешь этот батончик, говорю.
– Я что, произнесла это вслух? – удивилась Лорна. Перевела взгляд на него и панически вскрикнула: – Боже, да он же совсем больной!
Чарльз моргнул. Что-то случилось со зрением – он по-прежнему ясно видел девочку, но вместе с тем перед ним возникло его собственное изображение, словно он смотрелся в зеркало. Видок – и правда краше в гроб кладут: иссиня-бледный, лоб покрыт бисеринками пота, круги вокруг глаз… А как ещё может выглядеть человек во время ломки? Он отлично сознавал, что ему будет плохо, тем удивительнее было чувство резкого страха, окатившее его как вода из ведра.
– А если он совсем умрёт? Что я тогда буду делать? – продолжала Лорна. Чарльз открыл было рот, чтобы успокоить её – и тут до него дошло, что полураскрытые губы девочки не шевелятся. Она молчала, со страхом глядя на него, а голос, который он слышал, звучал у него в голове.
Чарльз сглотнул. И тут же с этим пониманием в его сознание ворвались и другие голоса:
«Чёрт, опять сигареты закачиваются. Надо будет Стива попросить купить ещё…»
«Роберт, наверное, придёт к концу недели. Как он там? Наверняка ведь опять ест одни гамбургеры…»
«…Совсем расхворался. Он, часом, не заразный?»
«Что я мутант, никто не знает. Если быстро взять деньги и уйти…»
«Господи! Как умножились враги мои! Многие восстают на меня. Многие говорят душе моей: «нет ему спасения в Боге…»
«Мама опять плакала… А что если злые дяди прямо сейчас идут сюда?..»
Чарльз зажмурился, невольно схватившись за голову, пытаясь закрыть уши руками, но голоса не умолкали. И если бы только голоса. В воздухе повисло удушливое облако эмоций, которые вмешивались в самых причудливых сочетаниях. Яркие картинки замелькали под веками: наполненные яркими цветами и почти чёрно-белые, поражающие обилием деталей и или совсем схематичные, такие разные… И всё это разом навалилось на Чарльза, грозя погрести его рассудок под собой. Чарльз сам не заметил, как по его лицу потекли слёзы.
– Джек! – прорвался сквозь эмоциональную, звуковую и красочную какофонию голос, и тонкая рука тряхнула его за плечо. На этот раз Лорна точно говорила вслух: – Что с тобой?
Чарльз открыл глаза. Мысленные картины из чужих сознаний наслаивались одна на другую, но он всё же сумел сосредоточиться и разглядеть её побледневшее лицо.
– Ничего, – солгал Чарльз. – Со мной всё в порядке. Просто… Теперь я знаю, какая у меня мутация.
– Правда? – в мыслях Лорны под давящим страхом за него немедленно вспыхнуло неистребимое жгучее любопытство. – Какая?
– Телепатия. Я могу читать чужие мысли.
– О… – на лице и в душе Лорны тут же сменился целый спектр эмоций. –
Круто.За её спиной кто-то поднялся со своего матраса и, тяжело ступая, направился к выходу. Один из мужчин, тот, что не показывал до сих пор никаких способностей, подошёл к лестнице, и Чарльз невольно сосредоточился на нём. Показалось, что мысли этого человека зазвучали громче, и эмоции стали отчётливее. Тем более что человек и сам напряжённо думал только об одном: с него хватит. Он уже достаточно насиделся в этом сраном подвале, а ведь до канадской границы не так уж и далеко. Всё, что ему нужно – это деньги, а их легко добыть. СОНЗ платит награду за каждого выданного мутанта, а тут этих мутантов целых восемь.
Чарльз моргнул, заставляя себя осознать, что эти мысли принадлежат не ему, а вот этому высокому мужчине, под чьим весом уже дрогнули нижние ступеньки лестницы. Его сознание слилось с чужим, как сиамские близнецы, они всё сейчас переживали вместе: ненависть к этому богом проклятому подземелью, непреодолимое желание убраться отсюда подальше, опасливый расчёт: его мутация не видна, внешне он человек как человек, ни шерсти, ни чешуи. Он просто придёт в отделение СОНЗ, расскажет об этой дыре и мутантах в ней, возьмёт свои деньги и уйдёт, не вызвав подозрений. И прости-прощай, вонючий Бронкс и весь Нью-Йорк, перед человеком с деньгами открыты все дороги.
Мужчине оставалось преодолеть всего несколько ступенек до выхода, когда Чарльз наконец стряхнул с себя оцепенение. И заорал, понимая, что времени уже почти не осталось:
– Не дайте ему уйти, он на нас донесёт!
Все взгляды обратились к нему, Чарльз почувствовал всеобщее недоумение, Лорна открыла было рот, чтобы уточнить… И тут человек на лестнице, замерший при его вопле, рванулся вверх, перепрыгивая через оставшиеся ступеньки.
Первым, как ни странно, отреагировал спящий в углу мутант. Точнее, уже не спящий – крик Чарльза заставил его буквально взвиться в воздух со своей лежанки. Приземлившись на четвереньки, мутант окинул подвал и всех находившихся в нём одним взглядом глубоко посаженных глазок, распахнул широкий рот – и из него стремительно выскочил длинный и чёрный, как змея, язык. Язык обвился вокруг одной из лестничных опор, дёрнул – и дышащее на ладан сооружение развалилось. Лестница грохнула об пол, а вместе с ней упал и беглец.
Рейн с совершенно звериным рычанием прыгнула на него с места, одним махом преодолев несколько ярдов. Взмахнула когтями, и Чарльз закричал одновременно с раненым – чужая боль ударила по натянутым нервам. А в следующий миг взвизгнула уже Рейн, отлетая к стене. А над упавшим с лестницы мутантом вспыхнул сиреневый светящийся купол.
Остальные навалились на него, и тоже отлетели, отброшенные куполом. Это и был его дар – совершенная защита, энергетический щит, который когда-то помог ему уцелеть, спастись от охотников на мутантов. Чарльз осознал, что его снова захлёстывают чужие мысли и эмоции, словно этот человек, неудавшийся доносчик, топтался у него в голове. А что если попытаться сделать по-другому, не дать мыслям человека подавить себя, а попробовать своими мыслями подвить чужие?
Человек со щитом вскочил на ноги. Из располосованных плеча и бока текла кровь, но это было не смертельно. Только бы успеть выбраться из этой дыры, а там он им всем покажет… Но сделать мужчина больше ничего не успел. Что-то тёмное и жуткое накатило на него, ноги подогнулись, в глазах потемнело, и показалось, что он услышал хруст, с которым его сознание ломалось в чужой жестокой хватке. А потом несостоявшийся доносчик отключился.
Чарльз дёрнулся и со стоном закрыл лицо руками. Он вовсе не хотел быть жестоким, но просто хотел помешать доносчику сбежать, но не рассчитал силы. Значит, он может и это – не только читать мысли, но и воздействовать на других людей, и достаточно жёстко. Тело мужчины мягко осело на пол, из носа потекла кровь, сиреневый щит погас. Остальные поднимались на ноги, глядя на валявшегося на полу мутанта.