Мы сделаны из звёзд

— Я просто поссорилась с мамой.

— И решила броситься под колеса машины?

— Я не видела ту машину...

— Так же как я не видел гей-порно, которое пришло мне ссылкой от спама? Я тебя умоляю. — фыркнул я. — Хорошо, продолжай.

— Это, в общем-то, все.

— Эй! А как же грязные подробности? История о том, как она застукала тебя с голым парнем или поставила пароль на каналы для взрослых?

— Никто не говорил тебе, что ты ужасно бестактный?

Учитывая то, что я все еще был немного под мухой — это было максимальной степенью моего сочувствия.

— Расскажи мне, что случилось, и я стану самым милым и понимающим парнем на свете, — я повернулся к ней и дружелюбно улыбнулся.

Мелани вжалась в сиденье и уставилась впереди себя. раздумывая. Затем она закрыла глаза и выдала:

— Я ведь все равно узнаю, Мелани. — усмехнулся я. — Вот такой я дотошный парень.

Я сунул сигарету между зубов и начал рыскать по карману в поисках зажигалке.

— Здесь нельзя курить, — Мелани покачала головой.

— Мы что, в соборе Святой Софии? — закатил глаза я.

Моя спутница улыбнулась и устремила взгляд в окно. Я последовал ее примеру.

Дорога, казавшаяся затянувшейся бесконечностью, освещалась розовыми лучами заката, солнце превратилось в густое вязкое облако и мало-помалу вытекало из неба, образовывая яркие лужи под колесами автобуса. Я посмотрел на Мелани, слезы на ее щеках уже высохли, а ее прозрачные глаза налились всеми переливающимися оттенками радуги. Она смотрела в лобовое стекло влюбленным умиротворенным взглядом.

Хотел бы я видеть там ту же красоту, что и она. Таблетки действовали, очки держались на переносице, сердце размеренно билось. Я снова был равнодушен ко всему окружающему.

— Эм... Кайл? Мы точно приехали в нужное место? — неуверенно спросила Мелани, наблюдая, как общественный автобус — наше последнее спасение, безмятежно отъезжает от остановки.

— Да, абсолютно, — я повернулся к ней с улыбкой на лице и подбросил в воздухе пачку сигарет, которую не смог поймать из-за того, что она двоилась у меня в глазах — черт, я основательно обдолбался. — Не волнуйся, единственный социопат на этой улице — это я, и я на данный момент недееспособен.

Вообще-то, я не виню Мелани в ее недоверии. Для человека, ни разу не бывавшего на Кэррол-Болдуин, что находилась за огородительной чертой территории города, это место кажется самой стремной дырой на свете. Улица выглядела совсем не презентабельно, краска на двери в закусочную потрескалась и осыпалась, освещение было тусклым, в стиле декораций к фильму ужасов, в темных узких подворотнях между зданиями грудами складывались кучи мусора, а рядом с тротуарами в стайки собирались окурки сигарет. Это было не местечко для свиданий или празднования дня рождения своего двухлетнего ребеночка. Сюда скорее приходили дебоширить, буянить и утилизировать трупы.

Но сегодня денек выдался необычайно тихим, видимо, все местные трезвенники попрятались по барам, чтобы напиться, а наркоманов и проституток копы уже упрятали в участок.

— Ничего страшного, если тебе не нравится это место, — заверил я. — Мы здесь ненадолго.

— А куда мы идем?

— Наверх.

Я нехотя усмехнулся сам себе и быстрым шагом пронесся мимо нее, не сомневаясь, что она последует за мной. Пройдя около двадцати ярдов, я остановился около здания из темно-красного кирпича. На уровне моих плеч начиналась железная пожарная лестница, Мелани поняла, что я собираюсь сделать.

— О нет, это плохая идея, — она помотала головой.

— Почему?

— Спорт — не мой конек. — Мелани вымученно улыбнулась и слегка съежилась.

— Утешать решительных самоубийц — тоже не мой конек, но я, как видишь, стараюсь изо всех сил. — я протянул ей свою руку.

Мелани прожигала тяжелым взглядом то меня, то застывшую в молчании лестницу.

— Я не самоубийца, — возразила она, но все же сунула руку в мою протянутую ладонь, я помог ей зацепиться на железные перекладины и, борясь с головокружением, забрался следом.

Я ненавидел Сэинт-Палмер со всеми его похожими между собой домами, зелеными парками, пустынными дорогами, спертым воздухом и идиотскими традициями. Прожив практически всю свою жизнь в этом небольшом городке, здесь мне стала знакома каждая травинка, каждая упавшая капля дождя и тень, падающая с фонарного столба.

Но мы с Ли прошлой зимой случайно нашли эту крышу — каждый раз я чувствовал на себе всю силу парадокса, поднимаясь на крышу заброшенного здания на Кэррол-Болдуин, в котором раньше находилось общежитие для железно рабочих.

Мы с Ли попали сюда прошлой зимой совершенно случайно. Дэнни тогда нужно было заскочить к своему дилеру, чтобы достать дурь. Конечно же, торгаши обычно ошиваются в барах с самым обширным меню заболеваний, которые можно подхватить внутри.

— Ну и помойка, — прокомментировала окружающую местность Ли, вылезая из машины. — Мою маму удар бы хватил еще около той престремной кофейни на повороте.

— Кофейни? Больше похоже на тюремную столовую, где в чашку кофе вместо сливок добавляют отрезанные пальцы, — сказал я, хмуро оглядываясь по сторонам.

— Ну не тухните вы, кайфоломщики, я только быстренько к Джо сгоняю. — Дэнни улыбался, загоняя торчащую зубочистку в уголок рта.

Он стоял, облокотившись на крышу моего джипа, и, кажется, его здесь абсолютно все устраивало.

— Только такой кретин как ты может считать что-то подобное, — Ли жестом обвела все вокруг, — кайфом.

— И ты же знаешь, что его имя не Джо? — заметил я.

— Да хоть Моисей. Мне плевать, если честно.

Дэнни неопределенно махнул на нас рукой и прежде чем исчезнуть за дверью, ведущей в прокуренный бар с раздающейся кантри-музыкой, он кинул нам напоследок:

— Не разбегайтесь, крольчата, я скоро вернусь.

Ли показала закрытой двери средний палец.

— Что будем делать, Кайли, если какая-нибудь обкуренная проститутка утащит нас в одну из этих подворотней и покажет нам всю силу своего сифилиса?

— В такое время суток все проститутки здесь либо уже заняты работой...либо валяются где-нибудь расчлененными без внутренних органов. На дворе стояла середина декабря, температура упала за четырнадцать градусов. Придурок Дэнни бросил нас торчать на улице. Подпрыгивая на месте в попытках согреться, я переместился к замызглой, расписанной граффити стене заброшенного здания и, вскинув руки вверх, зацепился за края свисающей с балкона второго этажа пожарной лестницы. Железо под моим весом пронзительно скрипнуло и сместилось, а меня с силой прижало к зеледеневшему асфальту. Не удержав равновесия, я бы подскользнулся и упал, но меховой капюшон куртки зацепился за край выступающей лестницы, которая вдруг выровнялась вверх. Я остался беспомощно висеть, не доставая ногами до земли буквально несколько дюймов.