Над пропастью юности

Оливер отпустил её, когда они оказались в холле. Свет здесь был приглушенный, теплый, не режущий глаза, как в зале. Убран с не меньшей тщепетильностью холл значительно уступал в яркости красок, чему Фрея по-прежнему не придавала значения. Здесь было больше свежего воздуха и меньше людей. Оливер отвел её чуть поотдаль от зала, откуда продолжала греметь музыка и слышался веселый смех.

— Ты не должна подумать ничего лишнего. Я всего лишь перепутал… — парень бросился в обьяснения, что были Фрее неинтересны. Краем глаза она поглядывала на неутомимо открывающиеся и закрывающиеся двери в шумный зал, чтобы не пропустить ненароком ни парня, ни девушки, за которыми пустилась бы бежать, чтобы развеять собственную неуверенность.

— С кем? — рассеяно спросила, бросив на друга неуверенный взгляд. Казалось, сложившееся недоразумение меньше всего её волновало. Она ведь не позволила их поцелую случиться, хоть и прикосновение губ Оливера запечатало рот неловкостью, не позволившей первые несколько минут решиться произнести хоть слово. Теперь же Фрея была беспечна, как будто ничего и не было. Намного интереснее выдавалось, было ли что-то у Джеймса, к которому были обращены все мысли, что сбивали с толку своей неопределенностью.

— Ты и без меня знаешь с кем, — в голосе парня ощущалось возмущение.

— С… — она не успела договорить, когда он угрюмо кивнул. — Мы даже не похожи. Она ниже меня ростом, и плечи у неё шире, — Фрея забыла, чтобы смотреть на чёртовы двери, когда смеряла друга пронзительно внимательным взглядом, будто тот не меньше, как оскорбил её или жестоко унизил. Оливера реакция девушки неприятно уколола, что было заметно по потупленным вниз глазам и нахмуренному лбу.

— Было темно, и я не смог отличить, — Фрея резко оглянулась, когда музыка стала на несколько секунд громче обычного, что означало, что двери в который раз открылись. Оливера это сбило с толку. Он проследил за её взглядом, но так и не смог понять, в чем было дело. — Если бы я знал, что это была ты, то ни за что бы не… — он умолк, когда девушка снова укоризненно посмотрела на него. Он уже не был уверен, что стоило говорить, а что — нет. Казалось, всё было не так, и Фрея не помогала разобраться и расставить все точки над «і», когда беспокойно вертелась, оглядываясь на двери. — Я не хочу, чтобы ты подумала, что не нравишься мне, потому что это вовсе не так. Ты милая, но…

— Господи, Оливер, ты не можешь просто подойти и поцеловать девушку, не усведомившись, что ей самой хочеться этого не меньше, — Фрея беспомощно вскинула в воздухе руками. Говорила, в сущности, не с Оливером, а с самой собой, воображая поцелуй парня, похожего на Джеймса, с незнакомкой, которой была не она. Томиться в догадках становилось всё более невыносимо.

— Как будто Джеймс так никогда не делал? — в голосе парня был ощутим колючий сарказм. Конечно, Джеймс сделал именно так во время их встречи на пляже в Сент-Айвсе. Но так мог делать только он, и только с ней. Фрея обдала друга холодом серых глаз.

— Ты — не Джеймс, — произнесла с упреком, как будто в этом был важный недостаток парня. Это даже заставило его стереть с лица улыбку и ощутить неловкость. — Вы разные, — быстро оправила себя, встряхнув головой, в которой было слишком много лишнего шума. — Как я и… Не она. И нас тянет к ним из-за этого отличия, но в то же время мы остаемся друг с другом из схожести, — выдавила из себя, когда усиление громкости шума снова обернуло голову к двери.

Это был Дункан. Оказавшись в холле, он начал оглядываться вокруг, пока не заметил их, расположенных пооддаль от шумихи. Скоро оказался рядом, поприветствовав Оливера рукопожатием, смерив кузину неуверенным взглядом, будто пытался убеждиться, была ли она посвящена в то, о чем он собирался ей поведать.

— Должно быть, Оливер тебе уже рассказал, — губы Дункана сжались в тонкую полоску. Очевидно, новости были неутешительны.

— О чем? — Фрея обратилась к Оливеру, который, кажется, понимал, о чем была речь, но не хотел в этом признаваться. — В чем дело? — обернулась снова к Дункану, которого молчаливая отчужденность парня, кажется, даже удивила.

— Джеймс не пришел, — объявил кузен, когда Фрея выдохнула с облегчением, что вызвало некое недоумение. Парни неуверенно переглянулись между собой. Очевидно, дело было не только в этом. Дункан прочистил горло, прежде чем продолжить. — Он уехал из города сегодня днем.

— Что? — из груди вырвался нервный смешок. Фрея не была уверена, что всё правильно расслышала, поэтому переводила взгляд с одного парня на другого, но Дункан смотрел в ответ сочувствующе, когда Оливер вовсе потупил глаза вниз, спрятав сжатые ладони в карманы. — Куда? — она не могла подавить дурацкий смех, что был так глуп и неуместен. На неё как будто что нашло, и остановиться уже было сложно.

— Вариантов не так много. Наверное, в Оксфорд, — Дункан пожал плечами. — Он ничего не говорил мне об этом, — парень посмотрел украдкой на Оливера, почесав затылок.

— Он отдал мне утром пригласительный билет, после чего я его не видел, — Оливер пожал плечами.

— Должен же он был что-то сказать при этом, — возмущенно произнес Дункан. Фрея прикрыла дергающиеся в попытке улыбнуться губы ладонью. Развернувшаяся сцена всё больше напоминала шутку, и Джеймс должен был появиться из ниоткуда, чтобы похвастаться, как ловко разыграл их всех, особенно Фрею, которая приняла за него кого-то другого. И тогда ей было бы уже не до смеха. Она ударила бы парня в плечо, потому что он подстроил всё слишком жестоко.

— Сказал, что ему он больше не нужен, и ничего больше, — Оливер бросал слова, как будто отбивался ими. — Я честно ничего не знаю, — расстеряно посмотрел на Фрею, которая не выдержала и вдруг громко рассмеялась, согнувшись в безудержном хохоте пополам.

— Всё в порядке? — спросила, появившаяся будто из ниоткуда, Алисса. Вид у неё был обеспокоенный. Ответ даже не понадобился, всё было на лицо.

— Насколько всё плохо? — неуверенно спросил Дункан.

— Всё ужасно.

— Нет, всё отлично. Я в порядке. Ничего плохого в сущности ведь не случилось, — Фрея аккуратно коснулась пальцами слезящихся от смеха глаз. — Мне просто нужно немного подышать свежим воздухом. Наверное, всё дело в шампанском, — она обвела всех троих рассеяным взглядом, но, кажется, никто ей не верил, что было не так уж странно. — Я выйду на улицу, — смех наконец-то утих. Фрея неуверенно попросила их расступиться, чтобы пройти.

Ожидаемо Алисса увязалась следом, дав парням условный знак, чтобы те не смели делать то же. Фрея впрочем не возражала её компании. Алисса взяла для подруги пальто, которое тут же набросила ей на плечи, стоило обеим оказаться на улице. Она только успела начать говорить, как Фрея помотала головой, приставив к губам палец в просьбе помолчать, что была без возражений выполнена.

Опустив голову вниз, Фрея закрыла глаза. Попытка собраться с мыслями не могла увенчаться успехом, покуда в голове было совершенно пусто. Внутренний голос молчал, и в этом было что-то неправильное. Фрея пыталась понять, что чувствовала в этот момент, но и это было напрасно. Зияющая размером с грудную клетку пустота, что поглощала живые эмоции, с оттенками, как разноцветной радости, так и монотонной грусти. Ни злости, ни раздражения, ни разочарования. Блеклое безжиненное ничего.

Казалось, подобное случалось с ней впервые. Это не было похоже на безразличие, скорее, на усталость. Как будто руки опустились сами, и у неё не было сил не только сделать что-либо, но даже произнести и слово. Фрея не представляла физической возможности сделать это, потому что мышцы сковало судорогой, внутренности спазмом, а кровь заражением. И слияние всей этой выдуманной в богатом воображении боли в итоге оглушало чувства и рассудок, что упрямо молчали, не поддаваясь угнетению.

Это оказалось для Фреи слишком. С Джеймсом всё было слишком — и радостно, и горестно, и весело, и грустно. Она словно не могла справиться с ним. Точнее с той частью, что пустила внутри неё корни и стала неотьемлемой. Их отношения развивались стремительно быстро, и едва Фрея предложила немного притормозить, как Джеймс сошел с пути вовсе. Его любовь была всепоглощающей и собственической, когда её во многом разрушающей. Они были, как два урагана, попавшихся на пути друг друга. Уничтожая всё на своем пути, они слились воедино, чтобы медленно и невозвратимо унижтожить друг друга.