Надрыв

Детская поделка бережно убирается их в шкатулку с драгоценностями и оказывается под замком.

– Тебе нечего здесь делать, - говорит Амелия, оглядывая незваную гостью стараясь выглядеть спокойной и уверенной и вести себя так, как сестра, чтобы их обман не раскрылся.
– Мы обо всём договорились ещё в прошлый раз.

– Так оно и было, - соглашается Тиффани, разглядывая свои ногти внимательно, - но, дело в том, что обстоятельства изменились.

Вопросительное молчание повисает, но никаких объяснений не следует. Вместо них, Куинси протягивает ей разблокированный телефон, на котором воспроизводилось видео и постукивает ногтями по подлокотнику, наслаждаясь этим звуком, пока перед глазами Амелии разворачивается немыслимая картина.

Там, на небольшом экране, она видит Уильяма Кастра, который сжимает в руках одну из младшеклассниц, а та отбивается от него и зовёт на помощь. Всего десяток секунд. Амелия не думает, что ей стоит верить увиденному, особенно тому, на что может намекать Куинси. Пока голова занята оценкой увиденного руки действуют на опережение, удаляя видео.

– И что это за постановка?
– она старается не выдать себя голосом, но удаётся плохо, судя по тихому, проникновенному смеху.

– Демо-версия, - усмехается Тиффани, забирая телефон из её рук, - если не хочешь увидеть больше, то, думаю, ты перестанешь совать свой длинный нос в чужие дела. Особенно, если не желаешь неприятностей нашему очаровкашке-учителю, которые он мгновенно получит, стоит выложить это видео в Интернет. Кстати, ты зря старалась - оно залито на облако, так что то, что ты вычистила его из корзины ничего не изменит.

– Никто не поверит в то, что в полной версии этого ролика произошло нечто и в самом деле способное бросить тень на его репутацию, - Амелия пожимает плечами - нет, она верит в то, что на крючке.

– Может и так, - соглашается Куинси, - а может, и нет. Ты забываешь о разных репортёрах, журналах и бульварных газетёнках, которые только и ждут возможности вылить чан грязи на какого-нибудь простофилю. Назначить человека для ненависти - разве это не самое любимое развлечение для народа, и бац - ему попросту не найти работу больше никогда в жизни. Учитель растляет малолетних студенток закрытой женского школы-интерната - звучит как заголовок для сенсации. Это при наличии невесты почти такого же возраста.

Вопросы возникают в голове очень быстро, но нет никакой вероятности что эта высокоментрая выскочка снизойдёт до пояснений откуда у неё такая информация. ведь их помолвка держалась в тайне от общественности.

'Это не имеет значения', - твёрдо убеждает себя Амелия, а вслух замечает, стараясь выглядеть холодно и отстранённо, словно её это и не касается вовсе.

– Никто не поверит в подобное.

– Да?
– загадочно спрашивает её Куинси.
– Думаешь? А если несчастная жертва обратится за помощью, м? И тут вскроется, что она не единственная, просто остальным тяжело поделиться этим хоть с кем-нибудь?

Чувство собственного превосходства Тиффани заполняет всю комнату, и Амелии было бы трудно дышать, если бы она не привыкла к тому, что младшая сестра источает примерно такое же.

– Это всего лишь слова, которые нечем подтвердить, - холодный тон не остужает пыла соперницы.

– Может быть, для суда этого будет недостаточно, но карьеру ему это точно поломает. Даже если его оправдают и присяжные подтвердят невиновность будь уверена - ни один работодатель не рискнёт взять бывшего под подозрением в растлении и домогательствах учителя, даже если он белее снега и невиннее жертвенной овцы, - Тиффани усмехается, и поднимается, направляясь к двери, и замечает.
– Кстати, серьёзно? Учитель? Не знаю, куда уж падать ниже.

Смерив оппонента уничижительным взглядом, девушка покидает комнату, оставляя Амелию в растерянности. Проходит всего несколько минут, когда дверь снова распахивается, впуская другую посетительницу.

– Что она от тебя хотела?
– Лия спрашивает, не размениваясь на всякие мелочи вроде приветствий, сразу же переходя к сути вопроса, но сейчас Амелия ей благодарна за это.

У неё занимает больше обычного времени, чтобы подобрать верные слова и описать, что это было:

– Кажется, я им насолила, когда исполняла твоё желание. И, похоже, не только я.

Сестра занимает то же кресло, что и Куинси до этого, но располагается в нём иначе, оставаясь собранной. Амелия на секунду позволяет себе подумать, что Лия беспокоится о ней, потому что заботится, пускай и в своей, особенной, извращённой манере.

– Конкретнее.

– Они угрожают Уильяму, если я ещё хоть раз суну нос в их дела, - поясняет Амелия, глядя сестре в глаза. Лия не выглядит ни напуганной, ни впечатлённой, поэтомуона чувствует потребность пояснить, чтобы донести тот страх, который гнездиться у неё в груди.
– Куинси показала мне видео. На нём одна из младших, что ходит за ними хвостом, отбивается от него и просит чего-то не делать. Выглядит как постановка, но... боюсь, этого хватит чтобы не только доставить ему неприятностей, но и подставить нашу семью. Они знают, что он мой жених.

Даже эта информация не меняет выражение изуродованного лица, но по взгляду Амелия видит - Лия знает несколько больше, чем говорит.

– Поделишься со мной соображениями?
– просит она у младшей не зная что и думать обо всём этом, что делать и куда бежать за помощью.

– Мог ли мистер Кастра и впрямь сотворить нечто такое, за что его можно привлечь к ответственности?
– Амелия молча кивает.
– Подумай сама. Он был предельно вежлив даже когда был у нас в доме, хотя и не считался там нашим учителем.

– Я о другом беспокоюсь, - качает головой она, теребя от волнения в пальцах край своей форменной юбки.

– О том, насколько действенна её угроза мне нечего сказать. Нужно будет кое-что уточнить, прежде, чем ввязываться в новую авантюру.
– Лия морщится - нервозность, повисшая в воздухе раздражает, но Амелия ничего не может с собой поделать.

– То есть что, ты не бросишь меня саму расхлёбывать всё это?
– изумление слишком сильно, и спокойствие слетает с Лии, оборачиваясь враждебностью.

– Разве я не обещала тебе тогда безопасность?
– Младшая спрашивает у неё с вызовом.
– А что насчёт обещаний, которые я тебе давала - разве ты не убедилась, что я знаю цену своим словам?

Амелия задумывается, и кивает дважды в ответ на оба вопроса, хотя и добавляет:

– Прежде ты редко мне что-либо обещала.

– Тогда на основании чего ты полагаешь, что я не сдержу своего слова и брошу тебя на съедение этим чужакам, м?
– Лия пропускает мимо ушей её замечание, и хмурится.
– Только потому, что я воплощение твоего самого худшего кошмара?

– Нет, ты... ты не... Хотя, чёрт побери, да! Ты мучаешь меня каждый день и мои плохие сны не обходятся без тебя, но я знаю, что это всё не... не настоящее. Просто...
– Амелия мнётся, стараясь подобрать слова. После того, что она видела и слышала о шабаше, и узнала на что они готовы пойти ради собственной власти, она, наконец, видит это.
– Тебе больно.

Из взгляда младшей уходят все чувства, словно скрываясь под ледяной бронёй, через которую не пробиться. Сейчас Лия больше сравнима со зверем, угодившим в капкан, и кусающий всех, кому не повезёт оказаться слишком близко.