Назови меня по имени

Получив фото комода и столика, антиквар за небольшой процент со сделки согласился помочь в вопросах продажи.

Ираида Михайловна была теперь всегда на связи; она появлялась раз в два-три дня.

– Я перезвоню, – отвечала Маша. – У меня ученик.

– Какие могут быть ученики в восемь вечера? – обижалась Ираида Михайловна. – Просто не хочешь разговаривать. У тебя никогда нет времени на мать.

Московский ритм жизни был недоступен пониманию Ираиды Михайловны.

Алёша больше ни разу не заговаривал с Машей о своих чувствах.

В школе он то и дело мелькал перед Машиными глазами на переменах; учительнице казалось, что её случайные пересечения с Алёшей происходит чаще, чем с другими одиннадцатиклассниками. Она понимала, что теперь в некотором смысле несёт ответственность за этого мальчика – перед самой собой. Кроме Девятова у неё были и другие надомники; очень многих ребят она готовила к выпускным экзаменам. Но с теми детьми Маша не ощущала никакой дополнительной связи. А здесь – такая связь имелась. Теперь этот ученик значил для неё больше, чем все остальные.

За три недели наблюдения за учеником Маша решила, что Алёшины чувства неглубоки. Этот вывод наконец её успокоил. Своим поведением Алёша давал понять, что не устроит учительнице ни повторных бесед на скользкие темы, ни истерик. Он вёл себя, как ведут обычные дети, вежливо и слегка отстранённо.

В коллектив он влился спокойно, если не считать противостояния с Красневским. На уроках русского и литературы Алёша сидел с Катей Бояриновой, а один раз Маша видела, как они вместе идут в библиотеку. Где в это время болтался Катин бойфренд, Маша могла догадаться без особого труда: конечно же, покуривал на задворках школы, вместе с Козыревым и компанией. Может быть, на самом деле Данила вовсе не курил – Маша ни разу не видела Данилу с сигаретой. Зато он постоянно вертелся рядом с самыми отвязными парнями. Маша невольно улыбнулась, глядя вслед Кате и Алёше, и мысленно пожелала им удачи.

Несмотря на то что Алёшина внешность ничем не была примечательна, молодой человек был умён и обаятелен, и главное – он не скрывал от собеседника свои искренность и неравнодушие. Другие девочки из обоих выпускных классов тоже поглядывали на Алёшу с интересом. Маше хорошо запомнилась сценка, которая произошла в школьной столовой.

Ученицы из 11-го «А» сидели совсем близко от стола, за которым обедали учителя. Девушки поправляли макияж и пудрились. Кажется, они только делали вид, что ели: порции стояли на столах нетронутые, картошка считалась высокоуглеводным продуктом, а котлеты ученицы слегка поковыряли с самых краешков и оставили остывать на тарелках. Старшеклассницы в основном налегали на салат из капусты. Спорили, сколько калорий содержится в салатной заправке и сколько получится энергии, если перевести энное число калорий в килоджоули.

– А вот парни, интересно, считают, сколько чего съели? – спросила Катя.

– Не считают, – со знанием дела ответила Алёна Прудникова. – Парни даже анаболики специально едят. Чтоб кубики на животе нарастали.

Ещё одна девочка, светленькая и вертлявая, подпрыгнула на стуле.

– А я знаю, кто из ребят считает каждый килоджоуль. – Она хихикнула.

Катя и Алёна повернулись к собеседнице.

– Девятов! – тараторила светленькая. – Я видела: он ест капусту или рис, а вот рыбу, например, вилочкой отодвигает, с таким видом, знаете…

Девушка не заметила, что за спиной у неё как раз в этот момент проходил Алёша. Молодой человек держал в руках поднос, на котором стояли точно такие же салат и компот. Алёша на секунду остановился, потом обошёл стол и занял свободное место напротив Кати.

– Точно говорит, – кивнул он блондинке. – Я могу, как верблюд в пустыне, не есть три дня подряд. Или питаться одним только рисом.

– Потолстеть боишься? – подколола Прудникова.

Алёша пожал плечами и отломил кусочек хлеба.

– Нет, просто на рыбу у меня аллергия. Но вообще, считается, лучше выходить замуж за аллергика.

Кто-то из девочек хихикнул, улыбнулся и Алёша.

– Я серьёзно, – продолжал молодой человек. – Аллергик не пьёт, печень бережёт – это раз. Не курит – два. И третье: он ест только самую простую пищу. Одни сплошные выгоды…

Подслушивать дальше было глупо. Маша встала из-за учительского стола и поспешила убрать за собой грязную посуду. Проходя мимо весёлой группы одиннадцатиклассников, она заметила, как к девочкам подошёл Красневский. Катя поднялась ему навстречу, подхватив за ремень свою сумку с розовыми нашивками. Чем закончился разговор учеников, Маша не знала. Она отметила только, как Красневский с завидным упорством уводил Катю подальше от компании, центром которой внезапно сделался Алёша.

Круг общения Кати Бояриновой, по непонятной для Маши причине, был весьма ограничен: из всего класса девушка дружила только с Алёной Прудниковой – модницей и выскочкой – и с Красневским. Маше иногда казалось, что оба Катиных друга – и Алёна, и Данила – выбрали её сами, не спросив, нуждается ли Катя в их обществе. Девушку позвали, поманили – и она великодушно сделала шаг навстречу. Оба её визави, каждый по-своему, гордились своим положением возле первой красавицы класса, но одновременно, кажется, ещё и управляли ею.

Катя, в отличие от других девушек-выпускниц, по мере взросления не становилась ни раскованнее, ни общительнее. В табеле за десятый класс у Кати были почти одни пятёрки – за исключением нескольких четвёрок по точным предметам, но, будучи сильной ученицей, на уроках она почему-то предпочитала отмалчиваться. Маше казалось странным, что одарённая девушка с яркой внешностью добровольно выбрала роль невидимки, которая постоянно скрывается в тени своего яркого бойфренда. Уж не давит ли на неё Красневский, спрашивала себя Маша и не находила ответа.

После того случая в столовой Маша убедилась: пожалуй, Данила оказывал на Катю весьма сильное влияние. Бояринова даже оставила недопитым свой компот – внезапно отодвинула стакан, из которого только что пила, и пошла за своим парнем, словно привязанная к нему какой-то невидимой верёвкой.

Глава 5

Для оформления задника сцены актового зала Алёша хотел использовать стилизации под рисунки Пушкина, знаменитые наброски пером, сохранившиеся на полях его рукописей.

– В нашем зале чёрно-белые картинки смотреться будут гораздо лучше, чем цветные, – сказал он, когда рассказывал концепцию проекта.

Маша понимала, о чём идёт речь. Школьный актовый зал отремонтировали очень неудачно: стены в нём стали почему-то малиновыми, хотя, судя по номеру колера, краску завхоз выбрал правильную, неброского сиреневого оттенка. Завхоз разводил руками и предъявлял документы на закупку материалов. Директриса связывалась с заводом-производителем лакокрасочных изделий, писала жалобы в Союз потребителей, но, так как работы были произведены, а краска использована по назначению, возмещать школе ущерб никто не спешил, и до следующего лета малиновый зал решили не трогать. Бархатный синий занавес смотрелся в нём аляповато, но его всё-таки оставили, а салатовые шторы срочно сняли и на их место повесили белые. Новые портьеры купили на родительские деньги, собранные срочным порядком; семья Красневских снова оказалась на высоте, выплатив большую часть суммы.