Назови меня по имени

Маша вошла в комнату сына и опустилась на стул.

– Петька, – сказала она, – ты рассказал в школе про Швейцарию?

Петька снял наушники и положил их перед собой на стол.

– А что тут такого?

– Ещё ничего не решено, – нахмурилась Маша.

– Я просто подготовил учителей и ребят. – Петька откинулся в кресле и запрокинул голову. – Они сказали, что я должен участвовать в выставке «Сделай сам». А как я буду участвовать, если уеду?

– Отец что, хотел забрать тебя до конца учебного года?

– Почему «забрать»? – Петька крутанул кресло и снова повернулся к монитору. – Я же не чемодан, чтобы меня забирать. Я сам хочу поехать. Кстати, папа прислал какие-то анкеты. Я распечатал. Будет время – посмотри.

Петька снова нацепил наушники и включил игру. В углу экрана появился серый монстр, похожий на ящерицу. Не успел он ступить и шагу, как Петька разрядил в него обойму патронов.

«Хочу – это значит могу», – сказал Заряднов, стоя на балкончике с белыми балясинами. Когда Маша восемь лет назад забирала Петьку из Петербурга, она тоже «хотела и могла».

Маша отлично помнила, как всё тогда происходило. На следующий день после разговора с матерью в торговом центре, в том самом, где Ираида Михайловна обронила перчатки, Маша приняла окончательное решение.

Она дождалась очередной командировки мужа – Заряднов катался в них с частотой раз в две недели.

Во время завтрака Маша села напротив Петьки и долго смотрела на сына, подперев щёку.

– Петька, ты взрослый человек?

Пятилетний Петька уверенно кивнул.

– Мама и папа хотят пожить отдельно.

Ребёнок запыхтел, откусил кусочек тоста с джемом. Потом поднял глаза на Машу.

– Да всё и так понятно.

– Что? Что тебе понятно?

– Да всё, – сказал Петька с полным ртом, взял со стола чашку и отпил из неё. – Вы разводитесь. У Тани из английской группы папа с мамой тоже развелись.

Маша не помнила Таню из английской группы, но искренне ей посочувствовала.

– И что?

– И ничего. – Петька уже намазывал джемом новый кусок. – Таня говорит, дома лучше стало. Никто ни с кем больше не ругается.

Спасибо неизвестной Тане, подумала Маша. Отыскался хотя бы один единомышленник.

– Поедешь со мной? – спросила она Петьку. – Прямо сейчас хочу собрать вещи.

У Петьки загорелись глаза. Его круглая физиономия просияла в предвкушении приключения, но бутерброд из рук ребёнок не выпустил.

– Конечно, поеду, – степенно произнёс он. – Только вот это доем.

Их вещи – три чемодана и сумка – еле поместились в Машином «Ниссане-микро». Взяли только самое необходимое. Зимнюю одежду тоже на всякий случай упаковали: весна в северных краях непредсказуема.

До квартиры на Гороховой улице Маша добралась без приключений. Петька развалился на заднем сиденье, пристёгнутый ремнём безопасности. Всю дорогу у него было очень серьёзное лицо. Лёгкость, с которой он принял непростое решение, говорила только о том, что Петька плохо представлял себе, что ждёт их обоих в будущем. Что сказать, Маша и сама плохо это представляла.

Мать и сын доехали до Гороховой, поставили машину во дворе. Выгрузили сумки из багажника. Замок подъезда щёлкнул, дверь открылась. В доме не было лифта, и Маша с Петькой в два захода затащили вещи на второй этаж.

Ираиды Михайловны дома не оказалось. Маша попыталась открыть дверь: у них с Алькой имелись свои собственные комплекты ключей.

Ключ в скважину вошёл, но сделать оборот не удалось.

Маша перевернула ключ другой стороной – не помогло. Пазы не совпадали.

На лбу выступила испарина. Пришлось расстегнуть пальто и стянуть с шеи шарф. Маша дёргала дверь и вертела в руках ключи, не желая верить в то, что в родной дом ей больше нет ходу. За соседней дверью время от времени что-то шуршало; наверняка бдительные жильцы с интересом наблюдали за Машиными попытками.

– А я знаю, – сказал Петька. – Бабушка нарочно сменила замок, чтобы нас с тобой не пустить.

– Петька, это же глупости! Разве такое возможно?

Но сын уже выдвинул ручку у чемодана и потянул его вниз по ступенькам.

Вещи пришлось погрузить обратно в багажник.

– Куда теперь? Домой к папе? – спросил Петька.

Маша достала телефонную трубку. Первой мыслью было – позвонить матери и выяснить всё. Выкричать обиду прямо ей в ухо.

Немного успокоившись, она подумала: может быть, правильный ключ есть у Альки. Но Алька в эти дни лежала в роддоме и вряд ли знала, что происходит с замками квартиры на Гороховой. Старшая сестра выбрала самую, пожалуй, удобную позицию в семейном конфликте. Она просто дистанцировалась.

Альку можно было понять: время разлада в Машиной семье совпало с серьёзными переменами в её собственной жизни. Старшая сестра вышла замуж за однокурсника, простоватого по меркам Ираиды Михайловны, но, как выяснилось, весёлого и надёжного парня по фамилии Павлов. Жил этот Павлов в собственной двухкомнатной квартире недалеко от площади Мужества. После трёхмесячного знакомства молодые сыграли скромную свадьбу, и Алька сразу же, в течение двух с половиной лет – одного за другим, – родила двоих сыновей. Всё это ей удалось успеть, не прекращая работы на кафедре. Почти сразу после того, как старший сын появился на свет, Павлова Алла Александровна – так теперь звали Машину сестру – с блеском защитила кандидатскую диссертацию на тему «Что-то там и что-то там у детей с врождённой патологией аорты». Об этом событии в семье Иртышовых долго ещё будут говорить с особой гордостью. Как Альке удалось добиться таких ошеломительных успехов, Маша примерно понимала: научную работу Альке помог написать один их общий знакомый.

Увы, Алька была последним человеком, которого Маша могла просить об участии.

Она потопталась возле двери парадной и спрятала трубку в карман.

Петька выжидающе глядел на мать.

– Возвращаться уже нельзя, – сказала Маша то ли сыну, то ли самой себе и открыла дверь автомобиля. – Поехали! Я знаю, что делать.

На всей земле существовало только одно место, где Маша с Петькой могли поселиться совершенно бесплатно и чувствовать себя в безопасности. Это была отцовская дача в Репино.

Они приехали туда ранней весной, с тремя чемоданами и сумкой, а в посёлке всё ещё лежал снег. Ворота занесло. Маше пришлось бросить свой крохотный «ниссан» снаружи, войти через калитку и, утопая в снегу, пробраться к сараю, где хранились лопаты. Первым делом следовало расчистить проезд к дому. Работать было неудобно – наст уже затвердел, спрессовался в слоёные куски, схваченные недавним лёгким морозом.

«Ниссан» кое-как закатили на территорию участка. Оба крыльца – западное и восточное – тоже были завалены снегом, а двери вмёрзли в проёмы. Петька поначалу заныл и уселся на ступеньку; труд на свежем воздухе не входил в его планы. Но, с любопытством наблюдая, как мать, одетая в розовое «девочковое пальто», по-женски неуклюже очищает дорожку от снега, Петька поразмыслил о чём-то и нехотя потянулся к лопате. Расправившись с первым крыльцом, он вошёл во вкус и бросился к восточной стороне дома, чтобы освободить второй вход, хотя делать это было совсем необязательно.