Небесные корабли

Он не вышел к обеду, несмотря на вежливое приглашение помощника кока. Проигнорировал ужин, но к ночи осознал, что больше голодать не в силах. Поэтому поплелся на камбуз, вздрагивая от любого звука и моля всех Богов, чтобы поблизости не шлялся какой-нибудь прожженный моряк.

Маргулу повезло, и до цели он добрался без происшествий. Кок - пухленький мужичок с мягким светлым пушком вместо бороды, - щедро поделился с ним бутербродами, салатом из очищенных водорослей и куском вяленой рыбы.

– Ты на капитана не дуйся, - умолял он, похлопывая мальчишку по спине.
– Он у нас не в себе. Словит благородную, красивую мысль, отчасти воплотит ее, а потом сдуется и увиливает. Мол, я не я и приказы не мои. Тут уж ничего не поделаешь - для нашей шхуны он идеален, а правило "я не я" чудесно помогает избавиться от пограничного контроля, когда чертовым королевским пронырам удается вычислить, в какой из кают припрятана контрабанда... эй, ты чего?

Позеленевший картограф отчаянно закашлялся:

– Вы... черт возьми, вы...

– А-а-а, вот оно что, - с облегчением вздохнул кок.
– Да, мы контрабандисты. Но честные, - добавил он гордо.
– В случае неудачи все отдаем и выплачиваем некую сумму, чтобы о шхуне благополучно забыли всякие слишком внимательные идиоты.

– Кхе, - сдавленно простонал Маргул.
– Погоди! Если вы торгуете контрабандой, то чего ради взяли на борт меня?

– Это тебе у капитана надо спрашивать, - мужичок почесал нос.
– Но, кажется, он что-то говорил о работорговле.

– Что?!

Кок едва не подавился смехом при виде яростной физиономии мальчишки:

– Да шучу я, шучу. Рабов мне кормить запрещено. Топай спать, картограф, и приготовься к трудному испытанию.

Маргул повиновался. Попрощался с добродушным мужичком, кивнул серому силуэту караульного и уединился в своей каюте, с горем пополам забравшись на гамак. Вопреки плохому настроению и желанию украсть лодку, чтобы вернуться домой и доложить о недобросовестности корабля куда надо, он мгновенно уснул. И проснулся от непередаваемого грохота, испуганных воплей и диких приказов "сваливать с этой распроклятой посудины, пока она не ушла на дно".

– А?!
– мальчишка спрыгнул на пол. Тот покачнулся, и невезучий отпрыск хасатинских картографов рухнул под стену, больно приложившись лопатками. Преодолевая слабость, воздвигся на четвереньки, затем, придерживаясь за дверной проем - на ноги, и мелкими осторожными шажками перенес многострадальное тело на верхнюю палубу.

Там никого не было. Совсем никого. Грот-мачта полыхала голубым пламенем, фок-мачта переломилась надвое и одним концом уходила в море, отчего шхуна склонилась над волнами и грозила вот-вот опрокинуть Маргула в их беспокойную, пенную, кошмарную пасть. Он представил, на какой глубине находится, и укусил себя за костяшку пальца, надеясь таким образом сдержать крик. Получилось. Мальчишка метнулся туда, откуда, по идее, должны были спускать лодки - и увидел их... на приличном расстоянии от покинутой шхуны.

– Не может такого...
– пробормотал он, и, опомнившись, во весь голос заорал: - Капитан! Вы забыли меня!!!

– Уж извини!
– донеслось в ответ.

– А?!!
– страх сделался невыносимым, материальным. Обнял Маргула за худые плечи, но картограф со злостью отпихнул его прочь.
– Как вам не стыдно?! Неужели вы бросите меня тут?!

С лодок его, кажется, не услышали. Мальчишка утер пот со лба, обернулся... и обнаружил позади прекрасный, светлый, абсолютно целый фрегат противника. Там бегали люди, таскали объемные коробки и весело о чем-то беседовали. Картограф различил обрывки их разговора:

– Трусливые хасатинские крысы...

– Ни единого залпа...

– А мы всего лишь разок пальнули...

– Говори за себя, я успел перезарядить!

– Стойте...
– рассеянно попросил Маргул.
– Остановитесь, пожалуйста! Спасите меня!

Широкоплечий бородатый корсар посмотрел на него, козырьком приложив ко лбу ладонь. А его товарищи просто не обратили внимания.

– На кой нам спасать контрабандиста?
– выразительно окликнул он.

– Я не контрабандист!
– мальчишка с ужасом пронаблюдал, как наполовину сгоревшая грот-мачта падает, и снова упал. В голове загудело, зрение разбилось на сотни алых кругов.
– Я картограф, - с обидой на всех и вся прошептал он.
– Чтоб меня под килем протащило, если вру...

Спустя пару минут Маргул все-таки сумел выпрямиться. Шхуна качалась, словно обезумевший от боли кит. А может, не качалась, и на деле обезумевшего кита изображал мальчишка - с залитыми кровью, резко потемневшими глазами и пятнами веснушек на бледных щеках. Он худо-бедно донес себя до краешка поврежденной палубы, попробовал ухватиться за такелажную снасть, но мокрая ладонь соскользнула, и картограф, подняв тучу брызг, погрузился в холодную воду.

– Нужно плыть, - сказал он себе. Разумеется, из этого ничего не вышло, но к поверхности - синей грани где-то далеко вверху, - ушла стая воздушных пузырьков. Сбросив куртку, ботинки и кинжал, Маргул последовал за ними. Вынырнул, огляделся и обнаружил, что корсар с вражеского фрегата по-прежнему стоит у фальшборта, снисходительно наблюдая за чужими попытками спастись.

– Помогите, - едва слышно повторил свою просьбу мальчишка. Плавать он умел, и умел превосходно, но силы стремительно исчезали, превращая человека в обмякшее, слабовольное, обреченное на смерть растение.
– Помогите!

Его накрыла волна, а когда схлынула, рядом с корсаром возник худой мужчина с широкой красной повязкой, перехватывающей черные волосы. В солнечном свете редкие свободные пряди отливали синим, словно дорогие белобрежные чернила.

– Вон там, капитан, - корсар указал на Маргула.

Мужчина смерил полумертвого картографа взглядом бледно-розовых, равнодушных глаз, и мальчишка понял: не спасет. Этому человеку - или не человеку - безразлично, кто именно тонет - сволочь или нет.

– Как нам быть, капитан?
– поторопил бородатый.
– Еще немного, и он умрет. А я буду терзаться угрызениями совести до конца недели.

– Вытащите его, - скомандовал мужчина.
– Эй, Нильма! Позови своих ребят, пусть принесут...

Что нужно принести, Маргул не разобрал. Фрегат подернулся мутной карминовой пленкой, а море стало как будто ближе, хотя куда уж ближе, если оно и так заменяет мир? "Я страшно устал, - про себя пожаловался мальчишка.
– Страшно устал, и если смерть подарит мне хоть минуту отдыха, я согласен с ней повидаться".

Но стоило его затылку скрыться под поверхностью, как чьи-то сильные пальцы схватили картографа за воротник и выволокли обратно.

– Еще жив!
– сообщил капитану бородатый корсар.
– Всего лишь сознание потерял. Давайте, сбрасывайте нам трос!

– Н-да, - протянул Эльва. И, нахмурившись, уточнил: - А как называлась шхуна? Не "Восточная слепая", случайно?

– Она, - удивленно подтвердил Маргул.
– Откуда ты знаешь?

– Из Гильдии.
– Маг покосился на бушприт.
– Три года назад всю команду "Восточной слепой", потерпевшей крушение неподалеку от графства Этлен, приговорили к смертной казни.