Небо в огне

– Сколько раз просил расширить лаз… - пробормотал плечистый Гларрхна, протискиваясь по чердачной лестнице. Алсек отступил, отводя в сторону дверную завесу, - больше ничем он помочь не мог.

– Мешок забери, - буркнул в его сторону Гларрхна, укладывая тело на ближайшую постель и оглядываясь в поисках горшка с водой. – Лежи тихо. Ты дома.

«Зген всесильный…» - Алсек мотнул головой, спускаясь обратно в комнату. Мешок был увесистый - ещё немного припасов со склада наместника: небольшой куль муки, сушёные земляные клубни, пачка листьев Орлиса… и колючие лепёшки – листья Нушти, только что срезанные где-то в пустыне. Алсек удивлённо хмыкнул – листья Нушти начали уже собирать, он сам видел несколько повозок с юга, но раньше наместник не раздавал их до Дней Солнца.

– Аманкайя! – Алсек сел на пол рядом с ложем. Сестра уже очнулась – взгляд из-под мокрой бахромы на повязке был вполне осмысленным. Переглянувшись с Алсеком, Аманкайя тронула свою макушку и сердито сдвинула брови. Он едва заметно кивнул и поднялся на ноги.

– Ладно, оставайтесь, мне сидеть некогда, - демон-стражник выпрямился, едва не задев потолок, и протиснулся в дверь.

– Глорн! – запоздало окликнул его Алсек, взлетел по лестнице и выглянул на крышку. – Глорн, что случилось-то?

– Это вам виднее, - пожал плечами Гларрхна. – Даакех велел отвезти домой – где сидела, там упала. Лекарь сказал – весной бывает, пусть ест зелень. Видел листья в мешке?

– Зелень? – Алсек растерянно хмыкнул. – Спасибо тебе, Глорн. Да хранит тебя Зген!

– Мне и так неплохо, - отмахнулся хеск и громко свистнул. Чёрный летун поднялся в небо, хлопая тяжёлыми крыльями, вездесущий песок полетел Алсеку в глаза. Тот зажмурился и юркнул в люк.

«Зелень…» - покачал головой жрец, возвращаясь в комнату. Аманкайя, по-прежнему бледная, сидела на постели и прижимала мокрую тряпку к макушке. Алсек заглянул в горшок – воды там было ещё много.

– Опять? – жрец сел рядом, пощупал запястья Аманкайи – они были ещё холоднее, чем следовало, но быстро отогревались.

– Второй раз за месяц, - понуро кивнула та. – В первый было легче. Как раскалённое лезвие в черепе… тьма его побери!

– Тш-ш, - Алсек зачерпнул воды, вылил на тряпку, очень осторожно пальцем дотронулся до макушки под ней. Аманкайя поморщилась.

– Лекарь сказал – надо есть зелень, - покачал головой Алсек. – А как было? Так же, как в том году?

Аманкайя кивнула и снова поморщилась.

– Надломилось перо, потянулась за новым – и оно само легло в руку… где-то два локтя было до него… и вся корзинка дёрнулась, чуть не перевернулась. А потом – как молния в макушку… Боги мои, почему так больно-то?!

– Дар прорезается, - Алсек поёжился. – Его ведь обычно высвобождают, пробивают кость. Кто знает, может, он сам пробьёт, если не выпустить… Он ведь не успокоится, Аманкайя. Так и будет биться, пока не окрепнет. Объявись в Храме Солнца! Дар, верно, сильный, если так бьётся. Там будут рады.

Аманкайя нахмурилась, пощупала макушку и вывесила тряпку за окно – сохнуть. Взгляд девицы окончательно прояснился.

– Никто из магов не ходит с дырой в черепе, - поморщилась она. – Обойдусь и я без золотых пластин в макушке. Знаю я, как в храме будут рады…

– Да ясно всё, - вздохнул Алсек. – Тьма их знает, куда тебя заберут. У нас в Эхекатлане ни одного Мага Мысли – а дар, наверное, прорезался не у тебя одной… Знать бы, как обучить тебя без зорких глаз Гвайясамина! Вне храма я и наставников таких не найду.

– Нецис может знать, - еле слышно сказала Аманкайя, с надеждой глядя на брата. Тот подавил тяжёлый вздох.

– Хифинхелф приедет после праздников, поговорим с ним ещё раз. Сам я в архивах копался – без толку. Таких магов раньше собирали в священной столице, под рукой Ханан Кеснека…

– Узнать бы, с чего начинать, - покачала головой Аманкайя, - дальше я разобралась бы. Вот ты, Алсек, - ты же учился магии? Руки у тебя при первом заклятии не обуглились?

– Аманкайя, только не начинай снова, - нахмурился изыскатель. – Пробовали мы уже. Помнишь? Хорошо, не в доме, а в пустыне. Там до сих пор в скале трещина – песком её занесло, но видно, где прошла. А Хифинхелф тебя едва оживил. Тут как-то по другому учатся, знать бы, как именно… Может, в архивах Даакеха что-нибудь по магии завалялось? Или в Шумной Четверти, у навменийцев?

– Здесь, в Эхекатлане, я каждый свиток видела, - поморщилась Аманкайя. – Лучи, Огонь и Земля… а если было что-то ещё, то давно увезено в Кештен, если не дальше. Вспомни Майгву Льянки! Уж на что полезное ремесло – алхимия, и то научиться было негде. Нет у нас Магов Мысли, Алсек.

Она протянула руку к столу. Связка перепутанных нитей дрогнула и перепорхнула по воздуху к ней на ладонь. Алсек поёжился.

– Ничего, - Аманкайя с удивлением ощупала макушку. – Даже не кольнуло. Может, ему скучно там, в черепе, без дела?

Она стряхнула связку на пол и развернула над ней ладонь, медленно поднимая руку к потолку. Пучок нитей зашевелился, поднимая «щупальца» с пола, и наконец отделился от циновки и подпрыгнул на два локтя вверх. Алсек задёрнул оконную завесу и провёл ладонью по щекам – их как будто щекотали тонкие волокна.

– Хорошо идёт, - пробормотал он, с опаской покосившись на окна. – Но слышно за сотню шагов. Давай, я тебя вниз отведу, там стены толще. Сейчас тут будут Клоа со всей округи, и стража насторожится…

Аманкайя, опустив руку, посмотрела на оконную завесу. Длиннохвостым пожирателям магии давно пора было слететься к дому Сонкойоков – но ни один из них за окном не кружил и к стене не лепился. Аманкайя удивлённо хмыкнула.

– Алсек, а ты заметил – этой весной они вообще появлялись?

Жрец мигнул.

– Погоди… И верно, ни одного Клоа с самых дождей не видно. Ни над храмом, ни над Шумной Четвертью… и когда я по дюнам ехал, ни один из песка не высунулся. Вот это странно, Аманкайя. Видал я странности, но это… Не червяки же всех их съели?!

Клоа так и не прилетели, но колдовские занятия у Аманкайи надолго не затянулись – после обеда магический дар, кажется, уснул, и ни одна пылинка больше мысленному зову не подчинялась. Алсек порезал листья Нушти, присыпал солью и пряностями, часть отнёс семейству Льянки – тем из них, кто остался весной в городе, тоже не помешает поесть зелени. Он сидел в кладовой, раскладывая по углам новые припасы, когда со двора донёсся незнакомый голос – кто-то спрашивал у Гвайнаиси, где его найти. Алсек выглянул на лестницу и увидел ярко-рыжие мохнатые крылья, не менее пушистый хвост и край охристо-жёлтого плаща.