Ненужная жена. Хозяйка брошенного сада

Повисает пауза, в которую отчётливо слышно смех Элли. Мне пора признаться в том, что я ревную. Я присвоила себе этого ребёнка, а теперь злюсь, что она радуется и веселится с кем-то другим, не со мной. Да ещё и так быстро! Может прочитать Элли лекцию о том, что нельзя разговаривать с незнакомцами?

Впрочем, нет. Эти слова точно разобьются о то, что я бестолково распахнула дверь перед незнакомым мужиком, от которого мы все теперь ждём неприятностей.

Чёрт.

— Бестолковая ты, — качает головой кот. — Не просто так на твоей руке метка появилась. И привязана она не к телу, а к душе. И его, соответственно. Ты упрямишься и не просто против него идёшь, а собственной сути перечишь вот тебя и мотает от одного дурацкого поступка до другого.

— И что? Просто смириться и делать всё, как он скажет? — хмыкаю я.

— Рейнир и сам хорош, — кривится Рыжикс. — Свои грехи сам знает.

Понятнее, если честно не становится. Я собираюсь расспросить Рыжикса о сути упомянутой им связи, но тут проход перекрывает тень. Резко повернувшись, я упираюсь в фигуру Рейнира, подсвеченную солнцем, и злюсь на сердце, что снова пропускает удар рядом с ним.

— Огромный мрачный мужик с повадками гопника. Сложно представить, как такой оказался приближённым короля. И сложно поверить, что где-то очень-очень глубоко в моей душе всё же теплится симпатия. Кажется, подбрось немного веточек и разгорится огонёк, а там может и пожар, но…

Я не могу похвастаться успехами на любовном фронте. Как говорила бабушка, парней совершенно не умею выбирать. То глупый, то сыночка-корзиночка, который перед тем, как пойти на свидание со мной у мамы отпрашивался. Слабые все какие-то.

Может меня потому и пугает внезапно зачастивший в гости Рейнир? Он другой породы, на меня такие раньше не смотрели. Да я не хотела, если честно. Просто не знаю, о чём с ними говорить. И сейчас не знаю.

Понимаю, что стою и молчу как дура, не придумываю ничего лучше, кроме позорного побега к кухонному шкафу, в котором мне резко хочется навести порядок.

Раскладываю по стопкам: нужное, ненужное, выбросить. Это бессмысленное занятие, но оно помогает не думать. О нём. О том, как его присутствие заполняет весь дом, делая воздух густым и тяжёлым.

Скрип половиц за спиной выдаёт приближение. Я не оборачиваюсь, продолжая складывать старые полотенца.

— Вивиан, — его голос звучит мягче, чем обычно. — Ты не можешь вечно делать вид, что меня здесь нет.

— Могу, — упрямо отвечаю я, перекладывая очередное полотенце. — И буду.

Рейнир вздыхает. Я чувствую, как он подходит ближе, и от этого волнующе покалывает кожу. Будто вот-вот сверкнёт молния и грянет гром. Это всего лишь действие метки, да? Или всё же…

— Я больше не злюсь на тебя, — говорит он. — За тот случай в столице. Я был неправ.

Я резко разворачиваюсь, сжимая в руках какую-то тряпку:

— Не злишься на меня?! Ты запер меня в комнате! Наорал! Грозился убить!

У меня дежавю. Снова это чувство противоречия, из-за которого я ору как истеричка. Но и как успокоиться и перестать с собой спорить я не знаю.

— Я контролирую себя, — заявляет он и оглядывается убедиться, что Элли далеко.

— Нет, не контролируешь! — перебиваю его. — Думаешь, я не чувствую, что ты как бочка с порохом, которая вот-вот рванёт? И хочешь, чтобы я ехала с тобой? Нет.

Его глаза вспыхивают золотом, и по комнате проносится волна жара. Вот именно об этом я и говорю.

— Проклятье, то что ты попаданка доставляет проблемы, — в его голосе прорезается рычание. — Не понимаешь, что я пытаюсь защитить тебя? Этот дом на краю нигде, вокруг туман, который ты уже сама видела. Упрямишься, как ребёнок!

— Я не ребёнок, Рейнир. И это мой дом.

— Развалюха, забытая богами! — он взмахивает рукой. — В столице у тебя будет всё: безопасность, комфорт...

— И муж, которого я едва знаю, — тихо добавляю я. — Который может в любой момент потерять контроль. А у меня сестра!

Он замирает, словно я ударила его. Боль в его глазах почти заставляет меня пожалеть о сказанном. Почти.

— Ви... — начинает он мягче. — Я никогда бы не причинил вред ребёнку!

— Я это не знаю... — я качаю головой. — Я видела, что ты кричал на неё. И знаю, что ты отправил меня на сведение метки. Я знаю, что здесь опасно, но и с тобой выдохнуть нельзя будет...

— Можно, — он делает шаг ближе, и я чувствую жар его тела. — Прошлая Вивиан подвела меня слишком близко к черте, которую нельзя переступать, но ты можешь всё исправить.

Его близость кружит голову, и я отступаю, упираясь спиной в шкаф.

— Ты прекрасно понимаешь, что мне ничего не стоит закинуть тебя на плечо и унести силой, — усмехается он, невесомо касаясь моей щеки шершавыми пальцами и убирая за ухо выпавший локон. — А я понимаю, что где-то в глубине души будешь этому рада. Потому что помню, как ты отзывалась на поцелуй. Тебе страшно, но боишься не меня, а себя.

Его слова заставляют сердце биться чаще. Протест распаляется диким огнём, пытаясь скрыть от меня самой то, что он прав.

Неужели всем этим я просто ищу повод сбежать от него, потому что боюсь поддаться?

Дракон мажет щекой по моему виску. Почему рядом с ним я всегда так цепенею? Мне страшно, но и интересно, что будет дальше.

— В твоём мире все такие упрямые?

— Все, — вру я. — Скажи честно, ты хочешь увезти меня потому, что в столице будет легче поймать того мужчину?

Он задумывается, притягивая меня ближе.

— Увезти тебя я хочу не поэтому. Но поймать его там и правда будет легче. Хотя я знаю, что он туда не сунется. Даже если очень захочет. Поэтому ты всё ещё стоишь, а е висишь на моём плече.

— Дикарь, — зажмуриваюсь я. — Я не могу, Рейнир. Не сейчас. Всё слишком...

— Слишком что? — он наклоняется ближе, и его дыхание касается моей щеки. — Сложно? Страшно?

— Слишком быстро, — шепчу я. — Мы даже не знаем друг друга.

— Так давай узнаем, — его пальцы касаются моей щеки, и я вздрагиваю как от удара током. — Я всё равно останусь здесь. Мне нужно достать информацию.

Я киваю, понимая, что это лучший компромисс, на который мы сейчас способны. Мы вроде просто обговорили то, что и так должно произойти, но мне стало немного легче. И спокойнее.

Теперь и сама вижу, Рейнир старается. Ему непросто сдерживаться, но он пытается.

— Только не спали мой дом, ладно?

Уголок его рта дёргается в подобии улыбки:

— Постараюсь. Но ничего не обещаю.

Глава 38

Я стою у окна, машинально протирая тарелку. За стеклом потрясающая картина, которой можно любоваться вечно: Рейнир, высоченный и широкоплечий, стоит посреди сада в тёмных брюках и светлой рубашке с совершенно неаристократично закатанными рукавами и распахнутым воротом. Его волосы растрёпаны ветром и переливаются в лучах солнца белым золотом.