Необратимость

– Он не требует особого ухода. Клянусь.
– Женщина прислоняется к косяку, стряхивая пепел на пол.

– Как насчет приюта?

– Переполнен. У бедняжки не будет ни единого шанса.

Черт.

Похоже, у меня теперь есть кот.

– Ладно… наверное. У вас есть какие-нибудь вещи для него?

– Конечно, есть. Кошачья подстилка, еда, лоток, несколько дохлых мышей, которых он приносил в качестве трофеев.

Я морщу нос.

– Шучу. Бинкерс не любит мышей. Он предпочитает более приятные вещи в жизни, например, стащить пульт дистанционного управления или занять мою подушку.
– Она поправляет ремешок сумочки, и ее тонкие желтые волосы блестят в свете ламп коридора.

– Я принесу все завтра. Ты просто прелесть.

– Хорошо. Увидимся…

Она уходит.

В замешательстве я на несколько мгновений задерживаюсь в дверях, вдыхая остатки сигаретного дыма и дешевых цветочных духов. Вздохнув, я закрываю дверь, затем поворачиваюсь и скрещиваю руки на груди.

Мистер Бинкерс наблюдает за мной, пока я стою в прихожей. Я не знаю, что делать ни с собой, ни с котом. Мы смотрим друг на друга.

Он мяукает.

– Итак… ванильный бисквит, да?

У меня покалывает затылок. Волоски на руках встают дыбом, когда я двигаюсь и скольжу по сцене, наконец-то чувствуя, что вновь обрела контроль над собой после того, как целую неделю хандрила, оглядывалась через плечо и записалась на первичную консультацию к доктору Экланду.

Я отключаюсь от песни - какой бы она ни была, - отказываясь слышать то, чего нет.

Я оглядываю толпу, изображаю поцелуй и кокетливо подмигиваю, но никому конкретному. Я слишком боюсь, что встречу разноцветные глаза и блестящие туфли. Экстравагантный костюм в сочетании с дьявольской улыбкой.

Змея, прячущаяся в кустах и готовая к броску.

Но я чувствую знакомое предательское притяжение, когда расстегиваю бюстгальтер и позволяю ткани с красными блестками упасть на сцену.

Дразню.

Его.

Я уверенно выгибаю спину, покачивая своим каштановым париком из стороны в сторону, моя кожа блестит от мерцающего масла для тела. Он может смотреть сколько угодно. Я устрою ему шоу.

Каково это, Айзек? Знать, что ты все еще не можешь прикоснуться ко мне?

Номер заканчивается, и я чувствую удовлетворение от своего выступления, когда ухожу со сцены, кокетливо помахав рукой через плечо. Я собираю свои чаевые и натыкаюсь на Ариэль за кулисами.

Она откусывает банан и шлепает меня по заднице.

– У тебя сегодня VIP-персона. Счастливая сучка.
– Проглотив кусочек, она выбрасывает вторую половинку в мусорный бак.
– Твой рыцарь в сияющих доспехах ждет.

Моя челюсть напрягается.

– Кто?
– Но я уже знаю, кто это.

– Горячий герой, который унес тебя со сцены, как Кинг-Конг.

Мое сердце бешено колотится, пульс учащается до предела.

– Не хочешь заменить меня? Мне сегодня нужно рано уйти.
– Но это совсем не то, чего я хочу, на самом деле, мне нужно разобраться в этом безумии и понять, почему он здесь, почему водит меня за нос, как марионетку на запутанных ниточках. И я знаю, что мое сердце может не выдержать, если он снова исчезнет, как призрак.
– Ты заслужила отдых от неприятного лысого парня с гиперактивными потовыми железами, который вчера вечером трахал ножку стола, наблюдая за твоими танцами.

Она обдумывает предложение.

– Джорджа просто неправильно воспринимают. Он отличный клиент, - говорит она.
– Но нет, Кинг-Конг полностью твой, Пчелка. Он был непреклонен в своем желании увидеть именно тебя.

Я вздрагиваю, снимаю парик и взбиваю свои освободившиеся волосы.

– Ладно. Хорошо.

– Лен будет рядом, если у тебя возникнут проблемы. Но что-то мне подсказывает, что этот мужчина - хороший тип неприятностей.

А мне что-то подсказывает, что фатальный.

Я улыбаюсь ей, покидая кулисы, и направляясь в гримерку, чтобы освежиться. Повинуясь внезапному порыву, я переодеваюсь в костюм шмеля. Если он хочет поиграть в игры, я могу подстроиться. Мое сердцебиение отдается в барабанных перепонках, пока я поправляю волосы, стираю пятна туши под глазами и наношу кокосовый спрей для тела.

Когда я прохожу через шумный клуб, какой-то новичок откидывается на спинку стула, а Ариэль подносит одну из его кроссовок ко рту, и из отверстия в обуви выливается спиртное. Виски стекает по его подбородку, а его друзья веселятся и кричат рядом с ним. Она подмигивает мне, прежде чем я делаю глубокий вдох и поворачиваюсь к лестнице, ведущей в VIP-комнаты.

Я приглаживаю волосы потными ладонями, мое сердце колотится в такт ударам каблуков о металлические ступени.

Розовая комната мерцает, как леденец. Я вдыхаю воздух и замираю перед бусами цвета фламинго, по другую сторону от них движется тень. Затем, набравшись смелости, я захожу внутрь и бросаю взгляд на мужчину, сидящего на диване.

Колени раздвинуты.

Одна нога подпрыгивает вверх-вниз.

Глаза как кинжалы.

Лицо как камень.

Я стою на пороге, мои пальцы сжимают нити занавеса из бус, ноги грозят подкоситься. Наши взгляды встречаются, как мечи в пылу сражения.

Я в бешенстве.

Я в ужасе.

Я… загипнотизирована.

Мир рушится, пока мы смотрим друг на друга, и вся тяжесть происходящего вырывается на поверхность. Мои эмоции находятся в состоянии войны. Он дразнит меня, мучает, и все равно я не могу удержать свой гнев, мои плечи опускаются, а глаза наполняются слезами.

Все возвращается.

Каждый момент. Каждое слово. Каждое осторожное взаимодействие, связавшее нас через стену.

Я сжимаю руки перед собой, когда вхожу в комнату, и нити бус за моей спиной возвращаются на место. Ванильные свечи и землистый аромат одеколона будоражат мои чувства, в то время как его глаза не отрываются от меня.

Пристальный карий взгляд скользит по моему телу, оценивая костюм, прежде чем он снова поднимает глаза и сжимает челюсть. Он медленно моргает, не произнося ни слова.

Ему некомфортно.

Он явно чувствует себя не в своей тарелке.

Что-то подсказывает мне, что он не хочет здесь находиться, и я не знаю почему.

– Айзек.
– Я делаю еще один осторожный шаг вперед, ненавидя то, как дрожит мой голос.
– Тебя ведь так зовут, верно?

Он постукивает ногой по ворсистому ковру, закинув обе руки на спинку дивана. Мускул на его щеке подрагивает, бицепсы натягивают ткань футболки, кожаная куртка лежит рядом.

– Или ты… Ник?
– Спрашивая я, подходя ближе.
– Эндрю? Маркус?
– Я поднимаю палец и наклоняю голову в сторону.
– Лайл?

Его губы подергиваются.

– Я знаю, кто ты. Теперь ты можешь перестать притворяться.
– Я подхожу еще ближе, пока не оказываюсь между его раздвинутых ног, и он напрягается.
– Скажи мне, почему ты прячешься, почему преследуешь меня и в то же время избегаешь? В чем смысл? Зачем ты это делаешь?

Он хмурится.

Эмоция.

Я пользуюсь моментом уязвимости, чтобы наклониться ближе и процедить сквозь зубы: