Непокорная ведьма

В конечном счете, единственное, о чем он сожалел, – что ему довелось видеть подобное выражение на лице Лейлы.

Она была его другом, а он обманул ее доверие.

– Почему ты солгал мне?

Гидеон вспомнил, как Руна приставила нож к его горлу. Вспомнил слезы у нее на глазах, когда она сбежала.

Потому что люблю ее.

Гидеон опустил рюкзак с динамитом на пол.

– Лейла, послушай…

– Нет, Гидеон. Я больше никогда не буду слушать тебя.

– Если ты только позволишь мне объяснить…

В комнату ввалились солдаты. С ними была и Харроу. Даже в полумраке он с легкостью мог различить ее гневный взгляд.

Он знал, что никакие объяснения их не убедят.

Харроу вышла на свет.

– Руна только и делала, что дурачила тебя, товарищ. Все ведьмы одинаковые. Стоило бы уже усвоить этот урок.

Глядя на Харроу, он будто смотрелся в зеркало. Им обоим причинили боль ведьмы, которых они любили, и эти раны отравляли их.

– Разве ты не устала всем этим заниматься? – спросил он. – Тебе не надоела вся эта ненависть? Да, Харроу, так проще. Гораздо сложнее не позволить своему сердцу окончательно зачерстветь, даже когда на то есть масса причин. Даже когда знаешь, что все против тебя.

Этому его научила Руна.

– Если слишком долго жить в темноте, однажды перестанешь различать свет, – продолжал он. – И станешь такой же, как те чудовища, которых ты ненавидишь.

Харроу скривилась и поспешно придала лицу безразличное выражение. Отстранилась.

– Ты – пропащий случай, товарищ.

Вот только Гидеон совершенно не чувствовал себя пропащим.

– Мы с тобой свободны, Харроу. И всегда такими были. Нас могут пытать, могут запереть, оставить гнить в камере, но наши души принадлежат только нам. Мы сами решаем, кем стать. Не они.

Харроу помрачнела, а потом развернулась и вышла, как будто ни секундой дольше не могла оставаться в одном помещении с Гидеоном.

Когда стихли ее шаги, Лейла окинула Гидеона знающим взглядом.

– Ты ведь знаешь, где Руна, да?

Гидеон в ответ промолчал.

– Все еще можно переиграть. Скажи мне, где она, и мы сумеем ее остановить, пока Ной обо всем не узнал.

Гидеон внимательно смотрел на подругу, взиравшую на него с мольбой в глазах. Лейла была доброй, храброй. Он любил ее как сестру и не хотел ни к чему принуждать, но выбора не было.

Он не мог выдать Руну.

– Прости меня, – сказал он. – Искренне прошу тебя, прости.

С лица ее сбежали все краски. Она отвела взгляд и позвала солдат, а несколько секунд спустя Гидеона окружило полдюжины гвардейцев. Когда же Лейла отдала следующий приказ, солдаты засомневались. Они переглядывались, явно не желая арестовывать собственного капитана.

– Делайте, как она говорит, – велел Гидеон. – Я намеренно ввел вас в заблуждение, чтобы помочь скрыться разыскиваемой преступнице. Отведите меня в камеру.

На запястьях звякнул металл, и вчерашние товарищи повели его во дворец.

* * *

По щеке Гидеона разливалась боль. Ной уже в третий раз ударял его по лицу прикладом револьвера, и от силы ударов звенело в ушах.

Облаченный в черную форму Добрый командир возвышался над Гидеоном, который вынужден был стоять на полу на коленях.

– Ты обманул своих же солдат, чтобы помочь Багровому Мотыльку сбежать, за это я приговариваю тебя к казни по обвинению в сочувствии к ведьмам. – Ной положил револьвер на стол. – Поскольку ты герой революции, имеет смысл устроить публичную казнь. Завтра я сделаю официальное заявление. Используем тебя в назидание другим.

Добрый командир не сводил с Гидеона глаз, и на лице его читалось чистое отвращение.

Отношения у них всегда были натянутые. Гидеон полагал, причиной были его близкие отношения с Николасом Кридом, отцом Ноя. Гидеон всегда подозревал, что Ной ревнует, но ему так и не удалось подтвердить свои подозрения.

– Я тебе почти сочувствую. Любимая бросила тебя умирать.

Ной кивнул солдатам, чтобы те увели Гидеона в камеру. Они уже толкнули его в коридор, как вдруг позади послышался голос командира:

– Она все равно была не твоего полета птицей, Шарп.

– Мне это прекрасно известно, – прошептал он и последовал за солдатами.

Глава 46 Руна

Руна слизывала с губ морскую соль и наблюдала, как над головой развеваются паруса. Лодка Алекса неслась вперед. «Призрачный страж» скрыл судно, пока они выходили в открытое море. Сначала пришлось идти против ветра, из-за чего они рисковали оказаться легкой добычей других кораблей – тех, что быстрее и крупнее. Так что Руна наложила «Вихрь» – стихийное заклинание из репертуара Серафины.

Оно предназначалось специально для мореплавания и в сочетании с компасом, указывающим нужное ведьме направление, вызывало сильный ветер, который наполнял паруса судна и позволял гораздо быстрее добраться до цели.

Руна постоянно оглядывалась, ожидая увидеть погоню, корабль на горизонте. Представляла, как Гидеон, стоя на корме, отдаст приказ схватить ее.

Однако вокруг простиралось море, сменяли друг друга волны.

Аурелия ни разу не оглянулась. Она сидела, подставив лицо ветру и крепко прижимая к себе Мидоу, и дрожала на холодном ночном ветру. В какой-то момент Руна сняла мундир Гидеона и отдала Аурелии, чтобы закутать ребенка.

Остров стремительно таял за спиной девушки, страх поимки ослабевал. Руна погладила полированное дерево «Арии» и вспомнила Алекса. Он снова спас ее. Руна взглянула на звезды, мысленно возблагодарив старого друга, и задумалась, слышит ли он ее там, за гранью мира живых.

Лодка покинула воды Новой республики, и Руна наконец-то села. В последний раз она оглянулась, наблюдая, как исчезает вдали ее дом.

Она решила, что, как только доберется до континента, первым делом найдет Серафину и скажет, что собирается бежать – туда, где ее не найдет ни Крессида, ни охотники на ведьм из республики. Может, Серафина отправится с ней. Если нет, Руна найдет способ отправить ей послание, как только окажется в безопасности.

Брызги соленой воды оседали на волосах, промочив пряди. Ветер обжигал щеки.

«Будешь ли ты скучать по мне, Багровый Мотылек?»

Руна зажмурилась. Ее преследовали воспоминания о Гидеоне, звук его голоса.

Стоило порадоваться, что его план провалился. Она сбежала и должна праздновать победу.

Вместо этого Руна чувствовала себя так, будто в душе ее разверзлась бездна.

«Ты будто нож в моем сердце».

Их ожидало плавание.

Глава 47 Руна