Непокорная ведьма

Пять дней спустя благодаря ветру, вызванному заклинанием Руны, они вошли в воды Умбрии. Пока они плыли, Руна научила Аурелию управлять лодкой, чтобы спать по очереди. Утром Руна вошла в темные воды фьорда, ведущего к Ларкмонту, и бросила якорь неподалеку от особняка Сорена – на таком расстоянии, чтобы их никто не заметил.

Лодка Алекса оказалась надежной – подходящим судном для побега, и Руна намеревалась на ней же двинуться дальше на юг. До этого же ей предстояло проникнуть в Ларкмонт, прихватить кое-какие вещи в дорогу и найти Серафину.

Руна надеялась, что ей удастся все это провернуть и не попасться никому на глаза.

Говорить о своем возвращении Крессиде она не собиралась – королева-ведьма рассчитывала, что Руна сдержит слово и выйдет за Сорена, и Руна даже представлять не хотела, на что пойдет Крессида, чтобы вынудить ее к этому, особенно после последней дерзкой выходки Руны.

Прежде чем прыгать в воду, Руна сняла ботинки, чтобы в них не попала вода и они не тянули ее на дно.

– Вы тут справитесь? – спросила она Аурелию, кинув ботинки в лодку.

Длинные волосы Аурелии слиплись от морской соли. Она куталась в мундир Гидеона и, казалось, не спала несколько дней подряд.

«Я останусь на лодке, – сказала Аурелия, когда они только вошли в воды фьорда. – У меня нет ни малейшего желания сталкиваться с Крессидой».

Как выяснилось, Аурелия отчетливо помнила жестокость Роузбладов и хотела, чтобы Мидоу держалась от подобного как можно дальше.

– С нами все будет в порядке, – заверила ее Аурелия, поглаживая дочь по макушке. Девочка играла с компасом, обнаруженным в трюме.

Руна слабо улыбнулась им и прыгнула за борт.

От темной ледяной воды у нее на мгновение перехватило дух. Телу понадобилось несколько секунд, чтобы оправиться от потрясения. Едва привыкнув к холоду, Руна поплыла к берегу.

Она была уже на полпути, как вдруг за спиной с щелчком распахнулись паруса, и она застыла.

Чтобы спрятать лодку от посторонних глаз, Руна опустила паруса, но теперь, оглянувшись, увидела, что они снова подняты. Более того, Аурелия поднимала якорь.

– Ты что делаешь? – крикнула Руна, барахтаясь.

Аурелия сунула руку в карман мундира.

– Я нашла ее на борту вскоре после того, как мы отплыли с острова. – Она порылась в кармане и бросила Руне какой-то маленький предмет.

Он со шлепком упал в воду.

Это была коробочка, в какие обычно упаковывают ювелирные украшения.

– Если бы я сразу показала ее тебе, ты бы вернулась к нему, а я не могла этого допустить. – Аурелия вытянула якорь и затащила его на борт. – Я не могла позволить им снова нас поймать.

Крошечная коробочка подпрыгнула на волнах и стала медленно опускаться под воду.

Руна схватила ее, пока та не ушла на глубину.

– О чем ты говоришь?

– Прости меня. – Аурелия уже сидела у руля. Судя по тому, как дрожал ее голос, она и правда сожалела о содеянном. – Мне надо думать о ребенке. Надо отвезти Мидоу в безопасное место.

Не успела Руна сообразить, как остановить ее, Аурелия развернула лодку и поплыла прочь из фьорда, оставив Руну позади.

Совершенно потрясенная, она наблюдала, как лодка Алекса – ее путь к спасению – исчезает вдалеке. Руна рискнула жизнью, чтобы освободить Аурелию и ее ребенка, и вот как пророчица ей отплатила!

Что же мне делать?

Можно было украсть лошадь и верхом доехать до Кэлиса. Или захватить одну из лодок Сорена. Однако все суда принца были огромными и сложными в управлении, а чтобы сладить с ними, нужен был целый экипаж. Руна сильно сомневалась, что управится в одиночку.

Холодная морская вода пробирала до костей, зубы начали стучать. Надо было выбираться, пока не заработала переохлаждение. План можно придумать и на суше.

Так что Руна развернулась и, крепко сжимая в кулаке коробочку, поплыла к берегу.

Выбравшись из воды на камни, Руна откинула назад волосы, с которых так и лило, подняла коробочку к глазам и открыла.

Внутри лежала записка – свернутая в несколько раз и изрядно промокшая. Руна осторожно развернула ее, и на песок, сверкая на солнце, упала монета.

Руна подняла ее, поднесла к глазам. В серебряном диске была просверлена дырочка, а в нее продета тонкая цепочка.

В руках у Руны была монета достоинством в пенни. Вот только это был не просто пенни.

На нем было выгравировано название, от которого все тело Руны затрепетало, согрелось.

Каскадия.

Она перевернула монету. С серебряного аверса на нее смотрела королева Альтея.

Альтея правила Каскадией четверть века, и в эти годы в стране царили мир и стабильность. Она была последней королевой, способной общаться с Древними (по крайней мере, так говорили). По легенде, на прогулке в королевских садах ее нередко сопровождала Мудрость – одна из семи благодетелей.

После революции все подобные монеты переплавили. Точно так же сжигали старые карты, чтобы не осталось ни единого напоминания о том, что некогда Новой республикой правили ведьмы. Добрый командир стер целые страницы истории.

Должно быть, кто-то тайком сохранил эту монету, а может, нашел – в глубине комода, а может, в щели между половицами – и превратил в кулон.

Вот только зачем?

Руна взглянула на записку. Бумага промокла и просвечивала, так что пришлось сощуриться, чтобы разобрать размытые чернила.

Руна,

надеюсь, ты обретешь свободу, к которой так стремишься.

Твой Гидеон

Руна не сводила глаз с коротких строк. Все это не укладывалось у нее в голове. Почерк однозначно принадлежал Гидеону. Но слова… и монета…

«Я нашла ее на борту вскоре после того, как мы отплыли с острова.»

Вот только что подарок от Гидеона делал на борту лодки Алекса?

Разве что…

У Руны упало сердце.

Он специально оставил его для меня.

А значит, Гидеон знал, что она сбежит на лодке Алекса.