Непокорная ведьма

Несмотря на головокружение, она придвинулась ближе к краю кровати и медленно встала. С каждым движением терпеть боль становилось все легче, и Руна наконец добралась до иллюминатора.

Открывшееся ей зрелище впечатляло.

Их окружала целая флотилия, из труб кораблей в небо устремлялся дым. На каждом судне красовалась знакомая Руне эмблема Сорена.

Впереди маячил знакомый остров – величественный силуэт в лучах заходящего солнца.

Каскадия.

Так что же случилось? Ведьмы отправились на войну с Новой республикой?

Руна уже собиралась отвернуться от иллюминатора, как вдруг заметила свое отражение в стекле. Лицо ее было болезненно-бледным, под глазами залегли синяки. Она напоминала призрака.

Если так выглядит мое лицо, то насколько же хуже спина?

Руна покосилась на потускневшее зеркало на стене каюты. Под полным жалости взглядом Джунипер Руна подняла подол рубашки и стянула ее прямо через голову. Спину обожгло огнем, на глаза навернулись слезы. Руна только зубы стиснула – она намеревалась узнать, насколько все плохо.

Ведьма повернулась, сжимая рубашку в руке, и уставилась в зеркало. На белой коже алели десятки рубцов. Они тянулись по всей спине подобно паутине.

И выглядели омерзительно.

При виде загубленного тела Руна зажмурилась.

В коридоре послышались шаги, и Руна поспешно принялась натягивать рубашку, пытаясь надеть ее и при этом не потерять сознание от боли.

Она едва успела. Дверь отворилась.

– Ты что творишь? – В каюту вошла Серафина. Она не сводила с Руны взволнованного взгляда. – Тебе надо отдыхать.

«Обещай, что найдешь Серафину Оукс, моя милая. Она передаст тебе все, что я не смогла».

То было последнее послание, оставленное бабушкой.

Все это время Серафина знала, кем была Руна на самом деле. И решила скрыть от нее правду.

– Зачем? – Руна требовала ответа, чувствуя, как эмоции раздирают ее на части. Она злилась и горевала одновременно, но больнее всего ранило предательство.

Серафина закрыла за собой двери и подошла к постели, разделявшей их с Руной.

– Как ты могла хранить от меня такую тайну?

Руне казалось, что она лишилась всякого ориентира в этой жизни. У нее забрали все, что только можно было забрать. Бабушку. Уинтерси. Алекса. Положение в обществе. А теперь еще и это – все, кем она себя считала, все, во что верила.

Руна осталась сиротой после того, как ее родители трагически погибли на море, – по крайней мере, так ей сказали. А оказалось, это ложь, да еще и выдуманная самой бабушкой.

Зачем?

– Мы с Кестрел полагали, что чем меньше людей об этом знает, тем тебе безопаснее.

Серафина взглянула на Джунипер, и та молча вышла из каюты.

– У тебя есть полное право злиться, – произнесла Серафина, присаживаясь на кровать. Ее движения напоминали Руне голубя, который поудобнее устраивается в гнезде. Она была такой же нежной, такой же грациозной.

Серафина протянула Руне руку, но та проигнорировала жест и скрестила руки на груди, поморщившись от боли. Должно быть, повредила незажившую кожу на плече.

– У меня есть право знать правду.

– Да. Есть. – Серафина опустила руку. – Ты – дочь королевы Виноа и ее второго консорта. Роды начались ночью, и повитухе было никак не повернуть тебя, так что она позвала меня. Я помогла, и не прошло и часа, как ты оказалась у меня в руках. Но едва я коснулась тебя, что-то во мне… пробудилось. – Она опустила голову и уставилась на покрывало. – Я наложила иллюзию, чтобы повитухи поверили, будто ребенок родился мертвым. Я солгала королеве, сказала, что ты не выжила. А потом отвезла тебя к Кестрел Уинтерс, чтобы она воспитала тебя.

– В каком смысле – что-то в тебе пробудилось?

– Семья Роузбладов была склочной и порочной, – откликнулась Серафина, но в глаза Руне она не смотрела. – Я не могла позволить невинному ребенку расти в таком окружении.

Крессида с сестрами, вероятно, тоже некогда были невинными. Так почему же Серафина не забрала их?

– Я не верю тебе, – сказала Руна.

Ей не говорили всего, она чувствовала. А кроме того, оставался вопрос с возрастом Серафины…

– Бабушка говорила, вы с ней вместе выросли. Она всегда носила на шее медальон с двумя портретами – ее собственным и твоим. Бабушке там лет восемнадцать, да и ты ненамного старше.

Серафина кивнула.

– Помню.

– Ты и сейчас выглядишь точно так же, как на портрете, написанном сорок лет назад. Как такое возможно? Или ты под каким-то заклинанием? Тебя прокляли?

Серафина глубоко вздохнула и рвано, судорожно выдохнула.

– Это похоже на проклятье, скажем так. И определенно ощущается так же. – Серафина взглянула на иллюминатор, на голубое небо за стеклом. – Мне поручено дело, и я должна довести его до конца. Пока оно не окончено, я не смогу… двинуться дальше.

Руна нахмурилась пуще прежнего. Двинуться дальше?

Серафина что – какой-то дух, запертый на земле после смерти из-за неоконченного дела?

О подобном судачили, но Руна никогда не верила слухам. Кроме того, женщина, сидевшая на ее постели, явно была существом из плоти и крови. Как и сама Руна.

Серафина похлопала по кровати рядом с собой, приглашая Руну сесть.

Она неохотно повиновалась.

– Кажется, только вчера я прижимала тебя к груди, пока скакала в Уинтерси-хаус. Ты была просто крошечной. А теперь совсем взрослая. – Лицо Серафины смягчилось. Она окинула Руну внимательным взглядом. – Я все время ищу ее в тебе… это, конечно, абсурдно, я все понимаю. Вы не кровные родственники. И все же порой я вижу проблески ее характера, ее воспитания. Она будто всегда с тобой.

Серафина коснулась странного, похожего на птицу шрама на шее.

– В ту ночь, когда я привезла тебя к Кестрел, она страшно разозлилась. Она никогда не хотела детей и сначала отказывалась забрать тебя. Говорила, что раз уж я решила украсть ребенка у королевской семьи, то, по меньшей мере, могла бы сама воспитать его. Однако я не могла оставить тебя в столице, расти под самым носом у Виноа тебе было нельзя. Слишком опасно. Королева к тому моменту и так стала относиться ко мне с подозрением. Среди всех ведьм при дворе только я не скрывала отвращения к ее жестокости. Я отказывалась молча ненавидеть ее и льстить ей на людях, как делали остальные. Она точно знала, что я о ней думала: что она – чума для Каскадии. Через три дня после того, как я отвезла тебя в Уинтерси, королева изгнала меня. Она не могла позволить мне и дальше подрывать ее авторитет и отказалась терпеть меня при дворе. Она предупредила, что если я не уеду, то к утру буду мертва. Я отправилась прямиком в Уинтерси и убедила Кестрел приютить тебя, пока я не смогу безопасно вернуться. Я не доверяла королеве и знала, что она вполне могла отправить за мной шпионов. Через несколько лет, уже после смерти Виноа, я вернулась за тобой, но к этому моменту Кестрел влюбилась. Ничего лучше тебя в ее жизни никогда не было. – Серафина улыбнулась воспоминаниям. – Она сказала, что, если я попытаюсь забрать тебя, она заколет меня ножом для бумаг.