Неживая, Немертвый

— Отец, не паникуй, — Герберт вновь придвинулся вплотную к графу, обеспокоенно кусая губу. Несмотря на все попытки старшего вампира сохранять дистанцию и в целом оставаться для своего наследника величиной непостижимой, за сотню с лишним лет обитания под одной крышей юноша прекрасно научился разбираться в малейших нюансах эмоций безупречно сдержанного и внешне равнодушного фон Кролока. — Она ведь все еще жива, значит, скорее всего, уже не умрет. Я имею в виду, сегодня.

— Правильно ли я тебя услышал? — ледяного яда в голосе графа, пожалуй, могло бы хватить на несколько десятков смертельно опасных змей. — Я паникую?

— Хорошо-хорошо, ты слегка обеспокоен сложившимся положением, — торопливо откликнулся Герберт. — Лично мне плевать, жива она или нет, будь она хоть трижды великой чародейкой. Но, учитывая твое легкое беспокойство о ее судьбе, у меня назревает вопрос: мы станем что-то делать с твоей драгоценной фрау или так и продолжим любоваться ее полутрупом и держать за ручку?

Проследив за взглядом сына, фон Кролок опустил глаза на свою руку, сжимающую тонкое запястье Дарэм и все это время чутко отслеживающую едва уловимую пульсацию текущей по ее венам крови.

— Единственным доступным и, вероятнее всего, безопасным решением я полагаю необходимость ее согреть, — сказал он, подавив нелепое желание резко отдернуть пальцы. — Для живого человека она слишком холодная.

— Ну, одеяла у нас в замке, кажется, еще не перевелись, — протянул Герберт.

— Боюсь, не выйдет, — фон Кролок медленно покачал головой. — Ткань не способна генерировать тепло, она лишь сохраняет его, а собственного тепла у фрау Дарэм слишком мало.

— Ну, в нас с тобой его вообще нет, — молодой человек потянул себя за выбившуюся из собранных в хвост волос золотистую прядь. — Знаю! Пускай ее Куколь обнимет. Он достаточно теплый.

— А?! — пораженно осведомился горбун, который явно не был готов к такому повороту событий и, похоже, не испытывал ни малейшего желания обниматься с едва живой гостьей своих хозяев.

— Ты, разумеется. Насколько я знаю, здесь нет больше никого по имени Куколь, — с нервным смешком подтвердил Герберт. — Ты обещал выполнять все наши распоряжения, так что изволь подчиняться!

— Весьма остроумно, — поморщившись, заметил граф. — Однако мы, пожалуй, обойдемся менее экстравагантными методами. Куколь, разожги как следует камин и наполни ванную горячей водой. У тебя полчаса. И начни с ванной. Выполняй.

После отбытия слуги в комнате воцарилась глухая тишина: Герберт накручивал на тонкий бледный палец злосчастный локон, а граф равнодушно рассматривал затейливые узоры на толстом ковре возле кровати.

— И пришла же тебе охота с ней возиться, — спустя довольно долгое время заметил младший фон Кролок. — Если бы ты поинтересовался моим мнением, я бы сказал, что пользы от фрау Дарэм ровным счетом никакой, равно как и веселья. Зато проблем она доставляет просто неимоверное количество. Ответь мне откровенно: за каким чертом ты ее здесь держишь, да еще и так упорно пытаешься сохранить ей жизнь, в то время как она сама, похоже, делает все возможное, чтобы с ней распрощаться?

— Потому что мертвой она мне не нужна, по крайней мере пока, — сказал граф. — Фрау Дарэм является носителем довольно интересных знаний и, как мы сегодня убедились, умений тоже. И мне хотелось бы изучить все это с максимальной полнотой. Что будет довольно проблематично в случае, если она умрет. Только задумайся, Герберт, какие возможности в ней скрыты: она способна путешествовать в пространстве нашего дневного существования и знает об этом месте гораздо больше, чем я успел понять за три сотни лет. И, осознавая все это, просто позволить ей умереть, забрав эту информацию с собой? Глупо и нерационально, не находишь?

— У меня такое ощущение, отец, что ты опять отделываешься от меня полуправдой, — недовольно пробормотал Герберт. — Наступит тот день, когда ты станешь доверять мне больше?

— С твоего позволения, на этот риторический вопрос я отвечать не буду, — фон Кролок хмыкнул, но все же добавил: — Я доверяю тебе, Герберт. Ровно настолько, насколько считаю нужным. И я неоднократно просил тебя не пытаться всеми силами вызывать меня на душевные откровения, когда я сам того не желаю. Все, что важно, и все, что имеет к тебе отношение, я всегда довожу до твоего сведения, не дожидаясь просьб, не так ли?

— Просто это не честно, — юноша капризно тряхнул головой. — Я делюсь с тобой всем, а в ответ… да я даже имени твоего до сих пор не знаю, а уже больше ста лет прошло!

— И зачем тебе, спрашивается, так нужно мое имя? — фон Кролок чуть приподнял брови, глядя на сына. — Оно принадлежит человеку, который давно умер.

— Зато это был бы очень милый акт доверия с твоей стороны!

— Нет, не был бы.

— Хорошо, — судя по тону Герберта, можно было предполагать, что как раз он не видит в ответе графа ничего хорошего, однако прекрасно понимает, что большего ему все равно добиться не удастся. — Как угодно! В таком случае, скажи, если уж эта твоя фрау носитель такой ценной информации, не думал ли ты ее обратить? Так, по крайней мере, можно было бы не волноваться, что она умрет раньше срока. А когда надобность в ней отпадет, убьем сами. Ты, если вдуматься, успел уничтожить вампиров больше, чем любой охотник на наше племя, так что труда тебе это не составит.

— Думал, — фон Кролок кивнул. — Но у меня нет гарантии, что после обращения она сохранит свои способности и не превратится в такого же заложника посмертия, как мы. Печально, если она из-за моей небрежности станет бесполезна.

— Тебя послушаешь, так создается впечатление, что ты невыносимо черствое, прагматичное существо, руководствующееся лишь собственными выгодами, — фыркнул юноша.

— Во-первых, ты только что сам предлагал ее обратить, а затем убить за ненадобностью, — напомнил граф, усмехнувшись. — А во-вторых, ты абсолютно прав, именно таким существом я и являюсь.

Герберт уже открыл было рот, чтобы что-то ответить, однако реплика его так и осталась не произнесенной, поскольку в дверях появился Куколь, жестами показывая, что распоряжение хозяина выполнено в точности.

Коротко кивнув в ответ, фон Кролок без труда подхватил бесчувственное тело Дарэм и отправился в ванную. Герберт, явно не желая остаться в стороне от происходящего, пошел следом.

— Фи, папа, это так непристойно! — весело заявил он, наблюдая за тем, как граф, уложив свою ношу на низкую, широкую скамейку возле исходящей клубами пара ванной, принялся методично расстегивать пуговицы на ее платье. — Где же твои манеры?

— Ты полагаешь более пристойным бросить ее в воду в одежде, или намекаешь на то, что меня в мои годы должен по какой-то причине смущать вид обнаженной женщины? — не отрываясь от дела, скептически осведомился граф. — Впрочем, если тебе неловко, ты вполне можешь уйти или целомудренно отвернуться. Хотя я бы предпочел, чтобы ты мне помог, поскольку рвать платье я не хочу, а снимать его в одиночку довольно затруднительно.

При посильной помощи Герберта, который, разумеется, и не подумал уходить, справиться с одеждой Дарэм удалось значительно быстрее, чем если бы граф действовал один, однако без комментариев со стороны сына дело все равно не обошлось.