Неживая, Немертвый

Давно затянулась и бесследно исчезла та рваная рана, через которую кровь вырывалась конвульсивными толчками, алой волной заливая все вокруг: его одежду, каменные плиты тракта, придорожную траву. И, тем не менее, несмотря на все прошедшие годы, приходя в себя после дневного сна, фон Кролок каждый раз первым делом машинально хватался за шею, словно наяву слыша тот отвратительный, булькающий хрип — свой собственный — и почти ожидая почувствовать, как сквозь пальцы, тщетно и глупо пытающиеся зажать разорванное горло, обжигающими ручейками утекает его жизнь.

Граф на секунду прикрыл глаза, пережидая этот ежевечерний всплеск воспоминаний, заодно чутко прислушиваясь к замку.

Слух вампира, как и у всякого хищника, обостренный до крайности, мгновенно отмел все привычные шумы, вроде гудения ветра в выстуженных каминных трубах и потрескивания рассыхающейся в верхних этажах мебели, зацепившись за торопливый, неровный перестук шагов Куколя где-то над головой.

— Э ау а, аер! А ыол, а оа э ыыт вое аэ! — напряженно пробубнил горбун.

— Ни черта я не понимаю, что ты говоришь! — на тон выше, чем обычно, воскликнул в ответ Герберт, шагов которого граф, по понятным причинам, слышать попросту не мог. — Куколь, ну почему ты не умеешь объясняться по-человечески?!

— Ыые, аер, — покаялся слуга, явно прикладывающий немалые усилия, чтобы не отставать от графского наследника.

— Ыые! — передразнил Куколя чем-то не то раздосадованный, не то взволнованный Герберт. — Толку с твоих извинений! Дверь придержи лучше. Проклятье! Мало того, что отец притащил в дом смертную, так она к тому же не то умалишенная, не то припадочная, а возможно, что и то и другое разом! И что нам с ней делать теперь!? Вот ты, дорогой мой Куколь, знаешь?

— Эт, — честно признался горбун.

— Вот и я не знаю, — младший фон Кролок вздохнул и, после нескольких секунд тишины, с сомнением заметил: — Серая она какая-то… ты вообще смотрел, дышит она? Ладно, я сам сейчас посмотрю. Может, мы зря утруждались, и вместо спальни ее стоило сразу отправить на задний двор, дабы тихо предать земле, пока отец не проснулся?

— С этим своим намерением ты определенно опоздал, Герберт, — «шагнув» прямо сквозь каменные этажные перекрытия, ровным тоном заметил граф. — Поскольку, как видишь, я успел не только проснуться, но и крайне заинтересоваться происходящим под крышей моего собственного дома.

— От тебя вообще хоть что-нибудь скрыть можно? — младший фон Кролок покосился на отца, всем своим видом выражая крайнюю степень недовольства.

— А у тебя есть такое желание? — вопросом на вопрос ответил граф, обходя сына так, чтобы в поле зрения, вместо бледного, недовольного лица Герберта, наконец, попала кровать. — Хм… Однако…

— Очень содержательно, — съязвил Герберт, и теперь, стоя в нескольких шагах от сына, фон Кролок с уверенностью мог сказать, что злится он именно от волнения. — Нам ожидать от тебя еще каких-нибудь столь же бесценных откровений, или ты сказал все, что хотел?

— Помолчи минуту, будь так любезен. Богатством и красотой твоего сарказма мы насладимся позднее, — фон Кролок отстранил юношу с дороги и, приблизившись к постели, склонился над лежащей поверх покрывала Нази Дарэм, отточенным движением прижимая руку к ее шее. — Где вы ее нашли?

Ощутив под пальцами слабые, но вполне ровные удары пульса, граф поймал себя на том, что испытывает нечто похожее на облегчение. Выглядела фрау Дарэм плохо, заострившимися чертами лица, синевой губ и восковой бледностью неприятно напоминая покойницу. К тому же при прикосновении фон Кролок практически не ощутил разницы температур между ними, что также нельзя было считать добрым знаком, учитывая тот факт, что как раз сам граф был давно и безнадежно мертв.

— Это тебе пускай Куколь расскажет, — тем временем откликнулся Герберт, тоже приближаясь к кровати. — Я его встретил в центральной галерее, когда он волок сие бренное тело в твою комнату. А поскольку рассказчик из нашего дорогого «управляющего» дьявольски талантливый, я так и не понял, что именно случилось.

— Я тебя внимательно слушаю, — граф бросил вопросительный взгляд на слугу, который, торопливо кивнув, принялся за рассказ, время от времени укоризненно косясь в сторону Герберта, за все эти годы так и не научившегося понимать его речь, хотя, с точки зрения графа, ни малейшей сложности тут не было.

— Ну и? Мне, знаешь ли, тоже любопытно! — не выдержал младший фон Кролок, осознав, что отец, похоже, и не думает пересказывать ему содержание куколева монолога.

— Около четырех часов пополудни фрау Дарэм посетила заброшенную бывшую капеллу, что в западном крыле, — ровным тоном проговорил граф. — Она попросила у Куколя свечи и кинжал, сказав, что собирается провести некий «эксперимент». Куколь обеспокоился нашей с тобой сохранностью, поскольку имеющие туманную цель эксперименты охотника на нежить поблизости от спящих вампиров не могут не вызывать очевидных опасений, и счел разумным согласиться на предложение фрау запереть капеллу снаружи, с условием, что он вернется за ней с наступлением темноты. Также некоторое время он пытался подслушивать под дверью, но ничего не услышал и потому ушел, вернувшись спустя три часа. Отперев дверь, он обнаружил, что в капелле практически нечем дышать, поскольку почти прогоревшие свечи, очевидно, сожгли в ней весь воздух. Кроме этого, он нашел в комнате окровавленный кинжал, потеки крови на полу и нашу гостью в том состоянии, в котором она пребывает и поныне, лежащую в центре некоего исчерченного письменами круга, я полагаю — некой ритуальной фигуры. Испугавшись, что фрау Дарэм мертва, и не зная, что ему предпринять, Куколь решил, что ее стоит перенести в отведенные ей комнаты и дождаться нашего пробуждения, что он, собственно, и сделал. Я ничего не упустил?

— Эт, аэр! — радостно согласился горбун, для верности несколько раз кивнув головой.

— Славно, — констатировал граф и, проигнорировав красноречивое закатывание глаз к потолку со стороны сына, снова в мрачной задумчивости посмотрел на Нази. — Хм, я не вполне уверен, что мы можем сделать. Не имею ни малейшего понятия, как действует эта… магия, и сомневаюсь, что лекарь будет хоть сколько-нибудь полезнее, чем я.

— Подожди, отец, — Герберт осторожно положил руку на плечо графа, слегка стиснув пальцы, чтобы привлечь внимание глубоко ушедшего в свои мысли родителя. — Я по-прежнему ничего не понимаю! Что за ритуал, что за магия? Что, в конце концов, происходит!? Ты хотя бы сейчас можешь отбросить этот всезнающий тон, а заодно и свой загадочный вид, и объясниться по-человечески!?

— Я не человек, — голос фон Кролока на этот раз прозвучал настолько холодно и глухо, что Герберт поспешил на всякий случай убрать руку и отступить на полшага. — И ты, смею напомнить, тоже. Однако, изволь: фрау Дарэм, как ты знаешь, именует себя «некромантом» и практикует некий сорт обрядовой магии, позволяющей ей, помимо прочего, поддерживать связь с определенной частью загробного мира. До сегодняшнего дня я не был убежден, что ее рассказы истинны, но сегодня я лично убедился в обратном. Во время дневного сна Нази нанесла мне… визит.

— Но ведь Куколь ее запер в капелле, — хмурясь, неуверенно уточнил Герберт. — Да и замок на склепе не тронут.

— Она приходила не к моему гробу, — фон Кролок вскинул голову, снизу вверх глядя на сына внимательными серыми глазами. — Она посетила мой «сон».

— Но это невозможно! — после нескольких секунд молчания пораженно воскликнул юноша.

— Я тоже так полагал. И ошибся, как видишь. Я уже рассказывал тебе, что за подобные способности фрау Дарэм вынуждена платить. И, полагаю, сейчас мы имеем дело с последствиями оплаты ее визита ко мне. Дьявол.