Ностальгия по крови

Поиски шли всю ночь. Около трех часов Аббасу позвонили из группы волонтеров, которые работали в районе промышленной зоны вдоль Дордо: кто-то нашел на берегу реки мобильник Мелиссы. А примерно в километре оттуда обнаружили и ее шарф. Полиция обыскивала все склады, ангары и сараи.

Илария подошла к Безане.

– Получается, он привозил девушек сюда, здесь их убивал, – тихо произнесла она, – а потом уже увозил и устраивал свои мизансцены.

– Похоже на то. Промзона вдоль Дордо необитаема. Надо и нам туда заглянуть.

Вскоре все трое сидели в машине. Пьятти сразу включила печку и принялась растирать руки. По рукам забегали мурашки, но она не переставала сгибать и разгибать пальцы.

– Мелисса никогда не села бы в машину к незнакомому человеку, – сказала она.

– Я знаю, – отозвался Безана. – Я тоже об этом подумал. Пьятти, постарайся хорошенько понаблюдать за волонтерами, особенно за теми, кто называет себя ее друзьями. Он может оказаться одним из них.

На теннисной площадке возле парковки собрался народ. В центре стояла женщина с мегафоном и раздавала задания надменным и властным тоном. Маленького роста, волосы с проседью, жилет из фосфоресцирующей желтой материи с капюшоном. В общем, нечто среднее между эльфом и дорожным работником. Она сразу же решительно подошла к Пьятти и Безане и спросила, к какой организации они относятся. Безана объяснил, что они журналисты, и она тут же оживилась:

– Убирайтесь прочь, журналюги проклятые! Здесь собрались люди, которые хотят спасти жизнь!

Кое-кто зааплодировал, еще кто-то направил на нее луч фонарика. Безана заметил, что она не сумела спрятать улыбку. Перемена произошла мгновенно, и женщина заняла позицию лидера на митинге. Это явно была прожженная агитаторша, готовая оседлать любую ситуацию, лишь бы набрать сторонников.

– Обратите внимание, мы тоже пришли сюда, чтобы найти девушку, – спокойно произнес Безана.

– Нет! Вас интересует только торговля смертью! – крикнула дама тоном прорицательницы.

Безана наклонился к уху Пьятти:

– Спорим, что она – кандидат на муниципальных выборах? Только путается под ногами, заставляя тратить драгоценное время, и мешает поискам Мелиссы.

Илария, как и обещала, внимательно оглядывалась по сторонам.

– Марко, я уже видела его.

– Кого?

Но не успела девушка хорошо приглядеться, как знакомое лицо исчезло.

– Теперь уже не вижу. Но кто это был, кто?

10 января

Еще не рассвело, а Флавия в камуфляжных брюках и пуховике с капюшоном уже расположилась между двумя заиндевевшими кустами, растущими вдоль реки, направив на ветку ивы фотообъектив. На ветке сидела большая синица и небрежно чистила перья, поглядывая вокруг с некоторым снобизмом: «Попробуйте сами, вы, привыкшие только выщипывать перья».

– Сиди спокойно, милая, не шевелись, – прошептала Флавия, – еще секунду постарайся.

Ура, ее путеводитель по фауне парка Адды получит еще одну незабываемую фотографию. Кроме пустельги, садовой славки, усатой синицы, горихвостки, болотного луня и зимородка… Флавия облизнула пересохшие губы.

– Молодчина, вот так и сиди, красота моя. Не двигайся.

У Флавии в Альцано-Ломбардо имелся магазин оптики, где она работала вместе с братом. Но страсть к фотографии и к природе давно стала ее второй профессией. Каждое утро, прежде чем открыть магазин, она запрыгивала в свой внедорожник, где уже лежали наготове настроенный фотоаппарат и тренога, и отправлялась по лесам и холмам, часто выбирая такие места, где еще никто не бывал.

Она и в эти дни не изменила своим привычкам, хотя вся Бергамаска была взбудоражена исчезновением девушки. Брат старался всеми средствами убедить ее не ездить никуда одной, но все уговоры были бесполезны. Флавия не особенно следила за новостями, ее больше, чем дела людские, интересовали косули, олени и горностаи, дикие животные, которых браконьеры стремились убить, а она – дать им вечную жизнь своими снимками. Фотографии Флавии печатались во многих журналах, а ее документальный фильм об альпийских животных был рекомендован местной газетой как последняя интересная новинка. Это ее воодушевило.

– Вот паршивка, улетела, – проворчала Флавия, поддав ногой какую-то ветку.

Она уже держала указательный палец на кнопке «съемка», когда услышала трепет крыльев. Паршивка, паршивка. Оказалось, что синица еще здесь, только перелетела на другое дерево. Законный выбор. Флавия нацелила объектив на птицу и стала подкрадываться ближе. Однако шум не прекращался. Вероятнее всего, он исходил откуда-то из-за ее спины. Разве это была не птица? Она резко обернулась, но ничего не увидела. Может, шелестел ветер или упала ветка.

Флавия уже приготовилась сфотографировать синицу, когда снова раздался этот шум, словно скрипел иней. Она опять обернулась. Никого. Только следы на земле, но их мог оставить и охотник. Вот дура, позволила запудрить себе мозги всеобщим психозом.

Флавия поискала глазами синицу и нашла ее на вершине маленькой часовни. Таких часовенок здесь было полно, некоторые из них развалились, некоторые разрушили вандалы или повредили пьяные водители. Она медленно подошла ближе.

Синица посмотрела на нее, и желтые перышки на груди затрепетали от ветра. Потом птица нерешительно открыла клюв, тряхнула черной головкой и упорхнула в часовню.

– Маленькая разбойница, – прошептала Флавия и бросилась вдогонку.

Она нацелила фотоаппарат на вход. Но что это там блестит? Флавия тихо и медленно вошла внутрь. И вдруг выронила фотоаппарат. Ее не волновало, разбился он или нет. Потеряла так потеряла. Пусть остается здесь. На этот раз она увидела слишком много. Развернувшись, Флавия бросилась бежать и бежала так быстро, как позволяли силы, спотыкаясь о корни, виляя между деревьями и изо всех сил напрягая ноги. Она все время слышала собственное сумасшедшее дыхание. Может быть, ноги недостаточно быстро ее несли.

10 января

Находившись по полям до пяти утра, совершенно измученные Илария и Марко передали свои фонари другим добровольцам и отправились в гостиницу. Они совсем замерзли, им надо было принять горячую ванну, чтобы восстановить кровообращение. Новость настигла их в номере. Им не нужно было ничего говорить друг другу. Прозвучал телефонный звонок, короткий и сухой, и они переглянулись.

Илария настолько устала, что не могла заснуть. Она лежала, закутавшись в халат, и глядела в окно на рассвет и на покрывший землю иней. Кто знает, что случилось с Мелиссой, пока роса превращалась в кристаллики льда.

В последний раз они виделись с ней сразу после Рождества. Она была восхитительна и полна сил, как женщина, которая скрывает какую-то хорошую новость, чтобы не сглазить. И было не похоже, что она собирается сделать аборт. Возможно, Мелисса приняла решение позже, как знать. У нее были пышные, непослушные кудри, словно у непокорного растения, и блестящие глаза женщины, которую любили и любят. А вот походка была слишком порывистая и беспокойная, как у человека, который чего-то боится. Но чего она боялась? Потерять все, что имела?