Нулевой потенциал

— Ань, нам на ночёвку надо вставать.

— Здесь?! — с отвращением осмотрелась АнМихална, моментом ожив после измотавшего её маршрута.

— Здесь. Если мы сейчас пробьём Грань, к пробою хлынут твари. Быстро, не дольше часа. И мы не уйдём, и тем, кто за Гранью, не поздоровится. Во мне сил осталось на донышке. Надо восстановиться.

— А как ты восстанавливаешься?

— Ты не поверишь, — угрюмо вздохнул я. — Давай организуем ночёвку, пока туман не дополз. Надеюсь, я купол удержу. Иначе проснёмся в тумане, как рыбьи головы в ухе.

Костерок уютно потрескивал, разгоняя ночной мрак. Аня сидела напротив, на наспех собранной лежанке из хвороста. Почва в Гнили сырая, и летом протянет так, что полгода ссать кровью будешь. Вокруг мерцал слабенький кокон, но достаточный для того, чтобы длинные языки тумана отползали дальше, обжегшись.

— …не живая она. Гниль. Но хочет быть живой. Поэтому магию жизни высасывает досуха. С ней только смертью можно. Отправить в прах.

— Матвей… Степанович, — замявшись, с трудом выговорила Аннушка. — Ты сейчас на каторгу наговорил. Ты мне жизнь спас сегодня, и не один раз. Поэтому, по-дружески, молчал бы ты о магии смерти. Она под запретом. Казнят тебя. Вслед за остальными.

Я недоверчиво взглянул на Аннушку. Взволнованное лицо, слегка чумазое после наших приключений, хитрые лисьи глаза и приоткрытые губы. Соблазн лёгкой дрожью прокатился по телу. Сейчас я бы предпочёл занять эти губки чем-то кроме разговора. Восстановиться бы не помешало. Но, увы, сила восполнялась только на добровольной основе. А Аннушку поговорить тянуло куда больше, чем прилечь. Да и мне требовалась информация.

— АнМихална, почему магия смерти под запретом? А Гниль? С ней как борются? Артель как работает?

— Нет Артели, Матвей. Маги Пригранья остались в прошлом. Лет триста назад смута поднялась. Один из магов под Ярославлем бесчинства развёл. Не то девку растерзал, не то деревню. Изувер сбрендивший. В общем, полыхнуло сначала в одном имении. Порешили мужики мага. Каратели Артели пришли наказать смутьянов, взволновались соседние села… Покатилась кровавая волна. Поднялась вся Артель, но бунт было не остановить. Маги сильнее, да. Но простого люда больше. Истребляли их. Вешали, топили, жгли. Потом головы стали рубить — не все притопленные и пожжённые умирали. Десять лет страна утопала в крови. Вмешался Государь. Армия остановила резню, но дорогой ценой. Потери значительные вышли. Артели запретили, вырезали подчистую.

— Роман Петрович? — недоверчиво переспросил я.

— Романа Петровича сместили, был переворот. Всю семью казнили, как еретиков. Уличили в связи с магами смерти. На трон взошёл его внучатый племянник, Иван Алексеевич. Он и добил то, что осталось от Артели.

Я в политике никогда силён не был, у меня и без интриг дворцовых забот хватало. Но о трениях между ветвями государевой семьи слухи доходили. Вот как, выходит… Теперь поступок Нежданы выглядел совсем иначе. Будто дрянь знала, что делает, подставляя меня. Одного из самых нелюбимых народом магов. Я, и правда, о людях своих не шибко заботился. Я заботился о государстве, подчищая очаги Гнили. И один из рода остался, вступиться некому. Весомых связей наверху ни я, ни батька никогда не имели.

— А что потом? — отрешённо переспросил я, уже предугадывая ответ. Если Гниль не штопать, она начинает ползти, захватывать новые территории.

— Гниль расползлась. Сначала там, где людей жило немного, с Севера. Потом поглотила страну целиком. Остались только крупные поселения и редкие деревеньки, кои Гниль обходила, по одной ей ведомым причинам.

— Где имения магов были?

— Да, — Аннушка помолчала, потом поворошила веткой угли в костре.

Ага, по неведомой причине, как же. У любого из нас в имении хранились артефакты. Они Гниль и держат. Пока не выдохнутся.

— А что сейчас с Гнилью?

— Теперь она полновластная хозяйка наших земель. Города стоят обособленно, люди туда стекались, маги крепостями их обнесли. Между городами сообщение только под землёй. Ну, или по воздуху. Но это опасно.

Я пытался переварить полученную информацию. Пока выходило плохо. Я слишком мало знал о том мире, куда мне довелось попасть. О моем мире. Пожратом тваревой Гнилью.

— Что случилось с родом Охотниковых?

Анна вздохнула и нехотя ответила:

— Попались на заговоре. Их уличили в сговоре со смертниками. Потом на Государя было покушение. Участие главы рода Охотниковых доказали. Но пропала Шестерня. Артефакт, который питает крепости вокруг городов. Её обнаружили в имении Охотниковых. Глупо обнаружили. На виду лежала, в сокровищнице. Государя сомнения взяли. Он и отправил тебя… Молодого Матвея Павловича донести артефакт до Приморска. За Шестернёй шла настоящая охота, Государь решил, что на Матвея никто не подумает. Отправил группу из Тайного Сыска приглядывать. Пять человек. Не дошёл ни один. А Матвей дошёл, хоть и пропал, растворился в Приморске. Полсуток искали…

— Не дошёл Матвей, — пробормотал я, вспоминая удар по голове и заливающую глаза кровь.

— Что?

— Да так, рассуждаю.

— Кто ты, Матвей… Степанович? — Аня вскинула голову и с тревогой вгляделась в моё лицо. Хороша же, а. Хоть и грудь не носит.

— Видимо, тот самый изувер, с которого всё началось. Только бабу я ту не трогал. Подставили меня, как вашего Охотникова.

Аня побледнела и отодвинулась дальше, машинально схватившись за голенище.

— Тише, Аннушка, — спокойно произнёс я. — Ты без меня из Гнили не выйдешь. Теперь твоя очередь представляться. Кто ты?

— Графиня Потапова Анна Михайловна, — тихо произнесла барышня. — Из Тайного Сыска. Я ищу и казню таких, как ты, Матвей.

Глава 5. В кольце тварей.

— Я казню таких, как ты, Матвей. Неприкаянных душ. Магов смерти. Отступников. Заговорщиков.

— Отчаянное признание, — хмыкнул я. — Учитывая, что ты в моей власти, самоубийственное. Но-но, Аннушка, без резких движений. Помнишь же, я убивать в Гнили не должен. Это не значит, что я не стану защищаться.

— А за Гнилью?

— А вне Гнили — пожалуйста. Но мы с тобой договоримся. Твоя жизнь мне без надобности. А тебе моя позарез нужна. Жизнь. Настолько, что ты меня беречь должна, как зеницу ока. В государственных интересах. Много нас таких? Магов Смерти?

Аннушка немного успокоилась, но придвигаться обратно не спешила. Костёр отбрасывал блики на её лицо, отчего в жёлтых глазах плясало колдовское пламя.

— Нет. Я за пять лет службы двух… видела.

Печально. Значит, ни Артели, ни последователей, зато Гниль расползлась на всю страну. Молодцы, потомки, такое государство просрали. А мы ведь ведущую роль на мировой арене играли. Теперь, видать, Матвеюшке разгребать. Эх, хорошо, отец не дожил…

Нет, конечно, не такой уж я герой, чтобы радеть за утраченное другими Отечество. Но любого мага-пригранника с детства воспитывали в идеалах служения Артели. Не сделаем мы свою работу — Гниль сожрёт все к ведьминой заднице. Собственно, сожрала уже. А раз я последний остался…

— Худосочная ты больно для сыскаря, — хмыкнул я. — Тебя любой заломает. Или только приговоры зачитываешь, а ловят и в исполнение приводят другие?

— Много ты понимаешь, — огрызнулась обиженная Потапова. — Я одна из лучших. Да и работёнка такая, что на балу не похвалишься. В лоб против отступников идти мало проку. Исподволь надо. А кто на благородную девицу подумает?