Нулевой потенциал

— Да?

— У Григория, кажется, спонтанно случился выброс стихийной магии. Но я плохо помню события. Сильно приложился головой, когда мобиль перевернулся. Не помню даже, как мы выбрались.

— А другую магию?

Я беспомощно пожал плечами.

— Вроде, не было ничего. Но за нападавших поручиться не могу. Я магию не чувствую, только зрением могу различить. Если глазом не видно, то и не пойму.

— Какова ваша родовая магия?

Я развел руками.

— Не знаю, Александр Егорович. Я обделен магическим даром с рождения. Родители мне ничего толком и не рассказывали. Наверное, магия жизни. Стихийная более эффектна на вид.

— Имеются ли при вас родовые магические артефакты?

Родовым колечко АнМихалны назвать ну никак было нельзя, поэтому я честно ответил:

— Нет.

— Известно ли вам, за что были казнены граф и графиня Охотниковы?

Я скрипнул зубами, сжав челюсти.

— Известно. По обвинению в измене и использовании магии смерти. Но, прошу покорно меня простить, я не верю в подлинность обвинений.

— Вот как… — Синицын побарабанил пальцами по столу и испытующе взглянул на меня. — Нам был передан сигнал, что у реки за мостом ведется сражение с применением магии смерти. Направившись в указанное место, мы обнаружили вас. Есть ли у Вашего Сиятельства какие-то соображения на сей счет?

Вот, значит, как. А прав был Гришка. Если бы я снял кольцо и применил магию, следы бы остались. А так — крыть Летучим нечем. Чист я.

Магию смерти нападавшие не применяли. Они вообще не пользовались магией, грубой силой действовали. А я ещё удивлялся, почему не притопили нас в мобиле-то… Значит, своими руками не собирались. Подставить хотели. Чтобы, значит, щенка Охотниковского вслед за маменькой и папенькой… Но как Григорий догадался? Простая осторожность?

Или он знал?

Если выберусь… Когда выберусь, тряхну парня как следует.

— Никаких, Александр Егорович. Среди моих людей магов смерти нет. Если нападавшие и применяли запрещенные заклинания, то вы должны были следы найти, не так ли?

— А говорили, что не осведомлены, — заметил будто между прочим Синицын.

— Да кто же этого не знает? — искренне удивился я. — Я, может, и нулевой потенциал, но грамоте обучен и газеты почитываю.

— Хорошо, Ваше Сиятельство. Вопросы у меня закончились, но, в связи с отягощенным личным делом, мне придется просить вас пройти магическую проверку. Ваших людей, разумеется, тоже проверят.

— Когда так просят, отказаться нет никакой возможности, Александр Егорович, — усмехнулся я, хотя на душе кошки скребли. Как же выпутаться из дурацкой ситуации? Надеяться оставалось только на кольцо.

За второй решёткой в конце длинного коридора обнаружилась ещё одна лестница. Куда проще и непригляднее той, по которой мы поднимались сперва. Стены, выкрашенные в тёмно-синий цвет, истёртые ступени, слабое освещение. Да уж. Для полноты картины не хватало только скованных за спиной рук.

Мы спустились на четыре пролета, в подвал. На входе дежурил безусый солдатик, мгновенно вытянувшийся по стойке «смирно».

— Свободно?

— Так точно, Александр Егорыч!

— Не впускай никого.

Дальше коридор снова перегораживала решётка, но мы до нее не дошли, свернув в единственную открытую дверь. Видимо, за толстыми железными прутьями располагались камеры. Наверное, для тех, кто проверку не прошёл.

В комнате было светло. Кроме мощной лампы на потолке, свет исходил от странного агрегата, растянувшегося во всю трёхметровую стену. Прямо напротив меня было кресло, увитое проводами. Далее разбегались россыпью разнокалиберные циферблаты, шкалы и счетчики. А в самом углу тяжёлой махиной громоздился металлический стол с панелью управления. От обилия рычагов я едва не присвистнул. Пыточный инструмент какой-то, не иначе.

Нам улыбнулась миловидная девушка в такой же сизой форме. Фуражку она кокетливо сдвинула набок, но на этом вольности закончились. И мундир был наглухо застегнут, и прямая длинная юбка сидела безукоризненно. Да и грудь, в отличие от АнМихалны, девушка надевать не забывала. Видимо, потому, что за такие ножки, как у Аннушки, удавилась бы на ближайшей берёзе. Зато задница у неё была, что надо.

— Как дела, Катенька? — неожиданно ласково осведомился Синицын.

— Ожидаемо, Александр Егорович, — кокетливо улыбнулась Катя. — Стихийник, потенциально полновесная десяточка.

Синицын присвистнул.

— Но заблокирован тщательно, спонтанно до пятерки, не больше. Второй пустой. Ну, вы и сами знаете.

Я в этих цифрах ничего не соображал, но понял, что Григорий впечатлил капитана.

— Присаживайтесь, Ваше Сиятельство, — указал Синицын на кресло. — Больно не будет, ежели баловаться не станете.

— Да чем тут баловаться-то…

— Магические артефакты на вас имеются? — буднично, как доктор, осведомилась Катенька.

— Нет.

Я, не пытаясь скрыть волнения, опустился в кресло. Что должен чувствовать человек, лишённый магии, при виде такого аппарата? Тревогу, любопытство… Сойдёт. Интересно, кольцо-следячку чудо-агрегат распознает?

Катенька подошла, мило улыбаясь, поправила мои руки, прижав ладони к подлокотникам. Легонько надавила на плечо, чтобы я полностью откинулся на спинку. Не иначе специально они такие кадры подбирают. Управляй агрегатом дюжий мужик, испытуемый разволнуется куда больше.

Синицын отступил к двери и привалился к косяку. Руки он скрестил на груди, но я не сомневался, что именно в них и заключается его основное оружие. Стрелять в маленьком помещении неразумно. А вот приложить магией можно, ежели аккуратно.

Катенька переместилась к столу, пощелкала рычагами, вдавила массивную кнопку, и аппарат позади меня загудел. По телу прошла лёгкая вибрация, а кольцо на пальце начало стремительно нагреваться. Я глубоко вдохнул, сдерживая боль. Аппарат щелкнул, тренькнул и заглох.

— Что там? — нетерпеливо спросил Синицын.

— Ваше Сиятельство, имеются ли на вас магические артефакты? — медовым голосом уточнила Катенька.

Я пожал плечами, и Катя, качая бедрами, подошла ближе. Пробежалась по телу внимательным взглядом и зацепилась за кольцо.

— Что это?

— Что? А, кольцо? — я изобразил рассеянность. — Это мне выдали, когда из-под стражи освобождали, в связи со снятием обвинений. Как я понимаю, следит за мной, чтобы не сбежал.

— Ну что же вы, Ваше Сиятельство, — всплеснула руками Катя. — Спрашивали же вас. А вы признаться не изволили. Артефакты снимать надо. Больно, наверное?

— Да нет, тёплое только стало, — выдавил я, не убирая рук с подлокотника. — Я и забыл про него. Магии не чувствую, болтается и болтается на пальце.