Нулевой потенциал

Рудаков встал, прошёлся по кабинету, выглянул в окошко, отодвинув длинными ловкими пальцами невесомый тюль.

— А сами-то, Матвей Павлович, вы что думаете?

Я тоже помолчал, привлекая к себе внимание. И продолжил значительно тише.

— Я думаю, Ваше Высочество, что не было у родителей моих магии смерти. А вот у врагов наших — была. Меня и первый раз к Крепости заманивали. И на заводе прорыв не случайность. И сегодня вот. Возможно, не успели преследователи недозволенного применить. А раз меня, юнца сопливого и пустого, подставить пытаются, значит, охотились не за магией родительской. А за

чем-то, что у них имелось. Не знаю, может, документы какие. Или разработки. Так что, Ваше Высочество, мне не по балам гулять надо, а в родном доме ухо востро держать. Может, и слугам что известно.

Рудаков обернулся. На лице его промелькнула хитрая улыбка.

— Да… не ошиблась Аннушка. Человек вы сметливый, Матвей Павлович. Что ж, отпускаю вас. Продолжайте ваши изыскания. И постарайтесь Летучим на глаза больше не попадаться. А то в следующий раз обследует капитан Синицын ваше колечко, и поймёт, какая вы… крупная птица.

Я уставился в глаза Рудакову. Догадался? Знал? Аннушка рассказала? Но Рудаков улыбнулся ещё шире и закончил:

— Определят, кто заклятия на колечко накладывал, вся конспирация псу под хвост. А нам рыбёшку в государевых прудах ловить надо. Без конспирации никак.

«Знает», — понял я.

— Благодарю за доверие и содействие, Ваше Высочество. Разрешите откланяться?

— Идите, Матвей Павлович, — он дождался, пока я дойду до двери, и быстро спросил: — что Шестерня, которую вы несли, пустая, вы знали?

Я медленно повернулся. И решил играть полными ставками.

— Знал, Ваше Высочество.

— Откуда?

— Не стал бы отец заряженную шестерню из Крепости дома держать. Это же измена.

Тихона и Гришку я подобрал уже внизу, в приёмной. Шофёр мой успел подсуетиться и мобиль арендный найти, на замену утопшему. Интересно, Антип сильно горевать станет? Да и как доставать теперь? Не телега ведь…

В свой московский дом я ехал, мечтая об отдыхе. Но не успела нога моя переступить порога, как следом ворвалась АнМихална, едва не оттолкнув Василия.

— Целы, Матвей Павлович? — первым делом воскликнула она.

— И невредим, любезная Анна Михайловна. Чем обязан счастью вас видеть?

«Придушу», — пообещали ласковые лисьи глаза Аннушки.

«Если только в кровати», — подмигнул я в ответ. Не знаю, дошёл ли до неё смысл моей пантомимы, но АнМихална смутилась и взгляд отвела.

— Как раз собирался обедать, Анна Михайловна. Не составите ли мне компанию? Гриша, позвони в Июневку, сообщи, что мы не приедем сегодня. Тихон, отдыхай.

Слуги разошлись, а Аннушка присела в кресло, нервно теребя кружевную манжету.

— Что случилось, Матвей?

Я в третий раз подробно изложил происшествие. И, закончив, спросил:

— Долго ты меня за нос собиралась водить, Аннушка?

Она вздрогнула и подняла на меня несчастный взгляд.

— Ты о чём, Матвей?

— Сколько уровней игры ты ведёшь? И почему я тычусь, как слепой котёнок, если ты владеешь всей нужной информацией?

— Поясни.

Я совершенно невоспитанным образом плюхнулся на диван: разводить политесы с АнМихалной мне надоело.

— Что мы на заводе в Гниль ходили, докладывалась?

— Нет, — испуганно ответила Аннушка. — Зачем мне было?

Не докладывалась, значит. А Рудаков знал наверняка. Сам понял? Или Гришка напел?

— Рудаков не удивился, когда я ему изложил своё «открытие». О том, что родителей преследовали не за магию. Вы знали. Вы всё это время знали, что Охотниковых пасли из-за чего-то другого. И оба происшествия, и у Крепости, и попытка подставы сегодня, удивления у Его Высочества не вызвали. Вы знали, что у кого-то имеются маги смерти, способные проворачивать такие дела. А мне ты сказала, что все они истреблены. О том, что я в Гниль ходил на заводе, ты Рудакову не доложилась, вроде как. Но он не удивился, хоть и выспросил меня, с улыбкой выслушав ложь. И про кольцо мне намекнул. Что нельзя допустить, чтобы Летучие его сняли. То есть, он в курсе, что я — маг смерти. Он знает, кто я?

— С ума сошёл, Матвей? Тебя казнят сразу же. Без возможности амнистии.

— Тогда, выходит, ему известно, что Охотниковы были магами смерти. И что сын в них пошёл.

— Не Охотниковы, — нехотя пояснила АнМихална, не глядя на меня. — Только Её Сиятельство. Евлалия Степановна.

— И многим об этом известно?

— Нет. Но кому надо, тот знает. Евлалия Степановна была дружна с Государем Императором. Бывала в гостях у Его Императорского Величества Константина Алексеевича. И на брак с Павлом Охотниковым он её благословил.

— Рассказывай. Всё рассказывай. Иначе я на вас работать не стану. Думаешь, кольцо и Гришку мне втюхала, и всё, на коротком поводке Матвейка? Я через Гниль пройду, и в жизни меня не сыщешь. Мне ваши политические разборки до одного места.

Дверь скрипнула, впуская Василия.

— Ваше Сиятельство, обед сервирован в столовой. Извольте пройти.

— Давайте сначала отобедаем, Матвей Павлович, — обречённо попросила Аннушка. — Разговор нам долгий предстоит.

После обеда мы переместились в мой кабинет. Василий подал чай и оставил нас. Я расположился в кресле за столом, а Аннушка нервно меряла шагами кабинет.

— Не мельтеши, — лениво попросил я. — Обещал же помочь тебе. Помогу. Но вслепую действовать не хочу.

АнМихална со вздохом опустилась во второе кресло.

— Магов смерти истребляли, это правда. Казнили едва ли не за подозрение.

— А Шестрени для Крепостей кто заряжал?

— Они и заряжали. Свободу им обещали. Но мало кто выживал после обряда. Поначалу. Шестерня много силы из магов пьёт. А кто выживал, те в таком состоянии были… помочь на тот свет пойти было нетрудно.

— Вот она, цена государева слова… — пробормотал я, но Аннушка услышала и вспыхнула:

— Ты мне тут речи крамольные брось! Тогда речь о выживании шла. Магов смерти в Гниль как магнитом тянуло.

— Ясное дело, её же закрывать надо. Сдерживать. Молчу! — я поднял руки, сдаваясь под гневным взглядом. — Продолжай.

— Но тринадцать лет назад всё изменилось. Магам стали предоставлять выбор: служить государству, оставаясь в тени, не афишируя свои силы, или…

— …свободу, — не удержался я.

Анна скривилась.

— Умеешь ты всё вывернуть! Разумеется, большинство соглашалось. Да и было их не так много. Тех, кого находили. Их ставили на полное государственное обеспечение, давали работу. Защищали.