Объект «Фенрир»

Михеев представил, как играют здесь днем дети - бесстрашные дети нового Человечества, деловито лепящие куличи в свете звезды, которая для них - родная, а для их не таких уж далеких предков - невыразимо чужая, - и позавидовал.

Настолько, что сел на ступеньку горки и взял в руки ведерко и совок. Вот, проснутся они поутру, а тут замок посреди песочницы.

Кто его построил?

Добрый волшебник.

Бесстрашное поколение бесстрашного Человечества, не знающего зла, думал Михеев, бережно переворачивая ведерко.

Нет, конечно, в вашей жизни случается всякое. Вы плачете, вы кричите от ужаса, вы, сцепив зубы, лезете в пекло, чтобы выручить товарища и кладете свои жизни.

Прав, во всем прав старый чертов бодхисатва Банев.

Но все же, вы не знаете того зла, которое знаю я. Настоящее зло, такое, что задыхаешься от неспособности понять, принять саму его возможность, всегда исходит от таких же, как ты. Астероид, сносящий половину города, любовно отстроенного на астероиде, полотнище плазмы, что слизывает межсистемник из мироздания, все это трагедии, все это беда и горе.

Но это не Зло.

Настоящее зло неотличимо от тебя.

Зло ходит в хороших костюмах и мягкой удобной обуви. У него белые зубы, приятная улыбка и хорошо поставленный голос.

Но оно считает тебя... Фактором, который надо устранить? Или, инструментом, который надо использовать?

Оно не принимает тебя в расчет. Твои желания, стремления, беды и Любови.

И не только тебя.

Ах, если бы было так просто. Ты - это человечество. Разум. В принципе, всё, что не оно само.

Вот это уже страшнее.

А совсем страшно становится, когда понимаешь, что именно человечество это зло и породило, что зло является его частью, и как ты ни расчеловечивай, а это человек, человек тебе улыбается, а не абстрактное зло.

Но самое страшное, и с этим вы не сталкивались, наступает, когда понимаешь, что и ты на это зло, от которого у тебя в ужасе замирает сердце, ты на него способен.

На любое.

Вообще, любое.

Вот, Светлов ко мне в душу тогда заглянул, на Энтее, краем только цапнул, и потом на тяжелые планеты ушел.

Не просто так ушел, а чтоб увиденное вытравить.

Михеев отряхнул руки, умный песок собрался в струйки и шустро залез в песочницу, посмотрел на замок.

Хороший замок получился, добротный.

На загляденье. С башенками, переходами, красивыми арками.

Он аккуратно положил совок на край песочницы и встал.

Сцепив руки за спиной, отправился дальше по полным янтарного тумана коридорам.

Потому и позвал меня Банев, думал он, не замечая, что все сильнее стискивает руки, что я обломок мира, знавшего зло. Такой же, как он сам.

Я узнаю эту нежную задумчивую улыбку и буду знать, что делать.

Поскольку я сам - Зло.

А что будете делать вы, отважные и честные, когда мы уйдем? Я, Банев...

Уходят даже такие, как мы. Один остался на гибнущей планете, смотрел, как смыкаются над ним черные стены. Говорят, он до последнего вывозил к единственному транспортнику всех, кого смог найти. Мы удивились, когда поняли, что он ушел окончательно.

Перестали появляться в Сфере Разума еще двое. Давным-давно умер старый милый автор максимы о самом добром решении...

Уйдем и мы...

Стоп.

Заканчивай жалеть себя. Привык к заботе "Алконоста", который чутко ловил настроение пилота и мягко корректировал его.

Или, давал дойти до самого края, но не позволял сорваться в саморазрушение.

Ты нужен этим серьезным и чистым ребятам азартный и сосредоточенный.

Как там, в кабинете Банева, когда ему удалось, наконец, зацепить тебя задачей.

___***___

– Когда я говорил, что операция “Мертвый мир” была свернута, а планета пропала, то не шутил, - Банев обвел троицу внимательным взглядом. выискивая малейшие следы недоверия, или насмешки.

Михеев сидел с каменным лицом, молодые люди преданно поедали глазами старшего. Банев посопел и продолжил,

– Так, вот, она, действительно, исчезла. Над ней повесили на орбите карантинную станцию с автоматическими патрульными ботами и двумя операторами Службы, и пару лет все было спокойно, а потом, в один прекрасный миг операторы поняли, что смотрят на пустое пространство. Нет планеты, и всё тут. Единственным логичным предположением, которое высказали члены комиссии, было “вмешательство Старших Сущностей, руководствовавшихся соображениями безопасности Звездного Тракта и молодых разумов, находящихся на пороге подключения к Тракту”.

– По сути, бог из машины, - пробормотал Михеев.

Банев только молча развел руками. Он, Михеев и Кейко обменялись долгими взглядами. Они трое видели вмешательство Старшей Сущности и понимали, что оно возможно. Не является абстракцией, и может касаться даже одного человека.

Именно Кейко тогда пришлось ловить недовольному Михееву во время планового возвращения на Базу. Это её неуправляемый фамильяр-бот улетал в протуберанец светала, вырвавшийся из раскаленных недр вопреки всем прогнозам.

Он почти поймал серебристую капсулу, алконост даже ухватил ее своими крыльями, но уйти от протуберанца они уже не успевали. А потом в протуберанце открылся проход, идеально круглый проход, которого там не могло быть, и они пролетели насквозь, целые, невредимые и ошеломленные.

Систему, разумеется, оставили, вывезли всё и всех, оставив лишь станцию - кажется, не “Володей”, нет, ту отбуксировали к ближайшему нуль-тоннелю, а на ее место пригнали “Стожары”. И сейчас там сидят и боятся дышать научники, пытающиеся понять, что происходит в сердце звезды, и можно ли считать звездой разумное существо. И, вообще, разумное это существо, или лишь часть огромного вселенского мозга?

Как бы то ни было, планета с ласковым названием Эсперо попросту исчезла из изученной части вселенной. Остались лишь прозрачные инфокристаллы экспедиции.

– Неделю назад я получил вот такой видеоотчет из отдела сектора “Семаргл”, - Банев сам подошел к столу, положил на столешницу пластину инфокристалла, постучал по ней пальцем.

Пошла запись, чей-то голос, старательно пряча скуку, начитывал обязательные вводные отчета. Банев бормотнул, - Промотать до отметки 16:47.

Он ее не раз смотрел, эту запись, подумал Михеев, и помнит отметки наизусть.