Объект «Фенрир»

Кейко остается неподвижной, но Михеев чувствует ее напряжение.

Да, чем-то похоже на те цилиндры мертвого мира.

Не они, но общность принципов? Технологий? Есть что-то неуловимо роднящее их.

– Авдеенко, оставайтесь на месте, за вами выслан транспорт, - прерывает мертвящую тишину незнакомый голос.

– Что случилось, Белов?
– голос Авдеенко.

– Головачев что-то обнаружил в корабле, требует бросить всех разведчиков на прочесывание корабля. Взволнован.

– Белов, Авдеенко, прекращайте засорять эфир, вклинивается третий голос. Чуть раздражённый. Но раздражение, скорее, от напряжения, Михеев хорошо знает это состояние.

В поле зрения появляется компактная толстенькая тушка "Бегемота", из бока которого вырастает хоботок захвата. Авдеенко оборачивается, камера "мажет" по прозрачному боку транспортника так, что внизу мерещится непонятное движение. В тесном нутре "Бегемота" никто этого не видит.

Темнота, неразборчивые шумы, приглушенный свет. Кто-то в чине-белом "Снегире" машет Авдеенко.

Банев проматывает пленку и Стас с Кейко пользуются минутой, чтобы попить.

А Михеев чувствует все большую опустошенность. Перед глазами серые мертвые коленки и запах залитых дождем джунглей.

___***___

– Операции даю кодовое название "Объект "Фенрир", - Михеев говорил коротко и сухо.

– Почему Фенрир то, - хмыкнул Йонге.

Михеев не стал отвечать, времени было очень мало, Йонге был слишком заметной фигурой, не надо чтобы их сейчас видели вместе.

Только потом, уже расставшись с Йонге, он подумал, а, почему, действительно, Фенрир?

Он привык доверять своему подсознанию, слишком хорошо его учили - ничто не происходит просто так, если какое-то слово пришло тебе в голову, осознай его значение. размотай цепочку ассоциаций, возможно, найдешь что-то интересное.

Почему не Уроборос? Змей, пожирающий самоё себя?

И тут же понимает – нет, не то. Жадный, и в то же время терпеливый, готовый ждать с разинутой пастью столько, сколько нужно. Ненасытный. Пожирающий все и вся, гибнущий, но возрождающийся вместе с миром. Один из творцов непрерывной гибели мира.

Почему-то этот образ стоял у него перед глазами, когда он смотрел на почерневший в пламени пожара дом Йонге. Маленький такой, очень милый домик, в котором Йонге любил прятаться от всех и в одиночестве читать старые детективные романы, до которых был великий охотник.

___***___

Корабль успели обжить, превратить в город. Видимо, группа, в которой прибыл Авдеенко со своим невидимым напарником, была последней, поскольку кто-то в «Снегире» с яркими красными полосами на рукавах отправил его обследовать средние уровни, поскольку нижние уже взяли на себя разбившиеся на двойки отряды Строцкого и Ярайнена.

Корабль-город уходил ввысь титаническими ярусами террас и балконов, нависающих над овальной площадью размером с центральную площадь же крупного средневекового города Старой Земли. В узких закруглениях овалов Авдеенко увидел украшенные вычурной не то резьбой, не то литьем, ворота. Отсюда было не рассмотреть, а приближать он не стал. Тоже гигантские.

Оплетенные черно-сизыми – лианами? Кабелями?

Словом, что-то явно не предусмотренное первоначальной конструкцией оплетало, словно запечатывало, ворота и уползало в чрево корабля.

Только теперь Михеев обратил внимание на то, что Авдеенко, наверное, заметил сразу – тянущиеся повсюду прозрачные, черные. Сизые, и все неимоверно пыльные нити, лианы, кабели, провода – да как их ещё назвать?

Все они уходили в разных направлениях, сливались в каком-то тоскливом кошмарном хаосе, но за всем этим хаосом проступал совершенно нечеловеческий тягостный порядок.

Михеев уловил на диване движение – Кейко зябко передернула плечами. Да, девочка, ты действительно хорошо чувствуешь, даже по картинке уловила неправильность того, что происходило на корабле.

Авдеенко тем временем неторопливо поднимался вдоль ярусов. Видимо, встал на пластину левитатора и решил сэкономить время, сразу поднявшись к своему уровню по сквозному «колодцу» корабля. Михееву даже через экран передавалось ощущение тягостной неправильности происходящего, и, видимо, Авдеенко тоже ее почувствовал, поскольку спросил в неправильно молчаливый эфир,

– Что, что у вас? – не уточняя у кого, у вас. И кто-то ему ответил,

– Мячи запустили. Летают. Регистрируют.

Их прорвало, в эфир пошли короткие, сдержанные, но полные тревоги реплики,

– На моем ярусе обнаружил три скопления людей. Залиты какой-то субстанцией, которая превращается в нити, или подобие проводов-лиан, куда-то тянутся по потолку, крепление непонятно.

– На моем ярусе пять скоплений. Это только вокруг колодца, послал «мячи» в коридоры. Двигаюсь с максимальной осторожностью.

Михеев понял, что стискивает бокал и очень осторожно поставил его на стол. Он знал, что увидит Авдеенко, понимал, что и зачем показывает им Банев, но все равно, едва сдержался, когда пучок лиан-проводов мигнул внутренним недобрым желтым светом, а темная масса в углу холла вздрогнула, шевельнулась, и от этого движения в воздух поднялось облачко серой пыли.

___***___

Банев остановил проектор.

– Эвакуация была стремительной, но очень четко организованной, никто даже не пострадал. Теперь то, что я передам вам лишь на словах, поскольку никакого официального подтверждения произошедшего в Информе нет. Почему так – отдельный вопрос.

Я беседовал с начальником экспедиции, доктором Тадеушем Залесским, разговор получился долгим и трудным, он не очень любит вспоминать эту экспедицию, да я его и понимаю – слишком свежи воспоминания о произошедшем, слишком сильно ему не нравится то, что случилось после.

И Банев коротко и сухо рассказал, что случилось после.

С людьми Залесскому, действительно, повезло, а людям – с Залесским. Поэтому хорошо сработавшиеся звенья, страхуя друг друга, а то и прикрывая огнем из «василисков» добрались до транспортных модулей и отбыли на корабль. А Залесский смотрел на экраны и кусал губу, видя, как наливаются недобрым светом пучки проводов-лиан, как быстро и грамотно отступают группы, как слетает пыль с темных нагромождений и делается текучим, превращается в гель то, что покрывало эти нагромождения, и на лужицах геля формируются какие-то округлые скопления, из них вырастают тонкие едва видимые усики, удлиняются и тянутся к его людям.

К его, Залесского, людям!

Наверное, их спасла эта замедленность реакций геля. Двигайся он чуть быстрей, и ктоо-то точно вляпался бы. И что тогда – он, залесский, даже думать о том не хочет.

Больше всего его беспокоила группа Виноградова – они не были десантниками, это была отдельная группа специалистов по эпохе первого исхода, технологиям и психологии того времени, десантников-исследователей было с ними всего двое, как раз, для обеспечения на случай «а вдруг».

И конечно же, именно они продвинулись прямиком к центру корабля, сразу выйдя на то, что сам Виноградов назвал магистральным кабелем.