Одного поля ягоды

— Если и было бремя, то мои предки уже понесли его, — сказал Нотт. — Ни моя мать, ни отец никогда не подвергались… труду.

При этом в поведении миссис Риддл произошла почти незаметная перемена, и вскоре она позволила себе получать больше удовольствия от еды, вместо того, чтобы тратить его на проверку манер Нотта за столом, на каком расстоянии он держал локти над скатертью, как он провёл ложкой по тарелке с супом, как он выразил благодарность горничной, подавшей хлеб с его левого плеча, — что вовсе не было признанием. Он относился к горничной так, как будто она была невидимой и несуществующей, в отличие от Гермионы, которая благодарила её за каждое блюдо. Он похвалил качество еды миссис Риддл, а не повара, который её приготовил.

Судя по всему, это было правильно, поскольку поток вопросов миссис Риддл начал сходить на нет.

====== Глава 40. Солидарность ======

1944

Если и была какая-то выгода от Тайной комнаты, то в том, что перспектива стать старостой школы в этом году стала гораздо менее пугающей.

Прибыв на вокзал Кингс-Кросс за пять часов до отбытия, у Гермионы было достаточно времени, чтобы отрепетировать свою вступительную речь — традиция, которая помогала старостам школы ввести в непривычные обязанности старост пятого года и одновременно напомнить старостам шестого года всё, что они забыли за лето. Задача облегчилась тем, что Том сидел рядом с ней, положив подбородок ей на плечо, читая её карточки с речью и поднимая брови всякий раз, когда он разбирал особенно сложное предложение.

— Ты слишком авторитарна здесь, — сказал Том, показывая на строку на кусочке бумаги. И здесь. Здесь тоже. Ты говоришь «вы обязаны делать то» или «студентам стоит делать это», в то время как люди более склонны к сотрудничеству, если ты дашь почувствовать им себя частью коллектива. «Мы должны» в этом случае сработает лучше или «мы хотим». Да, ты назначаешь им работу, и у них нет возможности отказаться, но суть речи такого рода в сохранении иллюзии солидарности. Ты хочешь побудить их, представить им идею членства в элитной группе — не испугать их годовым списком заданий и рабской работой.

— Как новые старосты будут знать, что делать, если мы не скажем им? — спросила Гермиона, делая заметки с обратной стороны карточек.

В большинстве случаев Гермиона не решалась следовать советам Тома. Однако касаемо риторики было бы небрежно с её стороны забыть, что Том по ремеслу был журналистом. То, что однажды было его работой на лето, теперь превратилось в официальную профессию, признанную не только издателями, которые покупали его статьи по странице, но и десятками преданных читателей, которые считали его куратором уточнённого образа жизни волшебников. Во время каникул Гермиона своими глазами видела объём почты, который Тому переводят из его абонентского ящика в Лондоне, включая письмо-другое от мадам Леоноры Гардинер, секретарши из атриума Министерства. В этой переписке Гермиона была поражена, увидев, что существуют люди, которые не могут сформировать собственное мнение без одобрения и руководства другого. И Том, столь же мудрый, сколь и великодушный, с радостью предложил свои услуги, диктуя им жизненные решения.

Гермиона бы не позволила Тому диктовать её жизнь, но на этой площадке его опыт следовало принять во внимание.

— Старосты седьмого года покажут им, — заверил её Том. — Они будут расстроены, что им не досталось значков старост школы, но если мы передадим им некоторые полномочия, это залечит их раны.

— Могу я тогда увидеть твою речь? — сказала Гермиона, зачёркивая строку, которую Том счёл излишней.

— Я не записал её, — сказал Том. — Мне не нужны карточки с подсказками.

— Как ты тогда собираешься выступать?

— О, я справлюсь, — Том постучал себе по виску. — Моя речь здесь.

И действительно, когда «Хогвартс-экспресс» начал свой путь в Шотландию, его отсутствие заметок никак не помешало Тому в речи старосты школы. Том подождал, пока Гермиона закончит отрепетированную речь, прежде чем подняться со своего места и начать свою, выбрав совершенно другой подход. Он обошёлся без формальности и обратился к каждому из старост как к личностям. Он разбрасывался частичками похвалы направо и налево, поздравляя шестикурсников с их С.О.В., слизеринцев с выигрышем Кубка школы в прошлом году и гриффиндорцев с их отличными — пусть и бесполезными — усилиями на поле для квиддича.

Ничего из того, что он сказал, не было неправдой («хорошо справились» с экзаменом могло значить множество вещей), но то, как он пристально смотрел людям в глаза, быстро кивал головой или слегка похлопывал по плечу в зависимости от того, кем они были или какие достижения заработали в прошлом году, казалось Гермионе несколько просчитанным, а то и вовсе неискренним. Она не думала, что Тома заботили люди, чьи имена и достижения никогда не озвучивались им, когда он больше не был в их присутствии. Но она думала, что Тома заботило построение отношений, которые могут однажды стать важными. Даже если он видел ценность Гермионы помимо её полезности или практичности, их одноклассники не заслужили достаточно его уважения, чтобы рекомендовать их для чего-либо, кроме корыстного интереса.

За последние несколько часов каждый раз, когда Том покидал купе, его останавливали, чтобы поздравить с его новым значком. Он был подвергнут тяжёлым испытаниям, когда пытался покинуть туалеты, тележку со сладостями или купе, занятое семикурсниками-слизеринцами, но Том, похоже, не возражал против неудобств. По правде, он сиял от восхищения других людей, ликовал от их зависти и упивался их желчью. Последнее было самой редкой реакцией, которую Гермиона видела среди их однокурсников, но она была очевидной среди более амбициозных старост Слизерина седьмого курса, которые считали, что они лучше подходят для старост школы, чем Том Риддл и Гермиона Грейнджер.

Но решение Тома помогло успокоить их гордость, несмотря на сомнения Гермионы об этом. Разве передача своих обязанностей другим не удешевляла их должность?

— Нонсенс, — говорил Том, обсуждая её сомнения. — Это называется «делегирование», и все великие лидеры делают это, если не хотят тратить каждый час каждого дня, пересчитывая полупенсы и фартинги{?}[ 1/4 пенса]. У нас, лидеров, есть более важные вещи, чем занять наше время.

— «Наше» время, — сказала Гермиона, чей голос поднялся в недоумении. — Ты используешь свою ораторскую технику на мне?

Том с нежностью улыбнулся ей:

— Это то, что делают лидеры. И это то, что возвышает тебя, Гермиона, до лидерства. Ты узнаёшь это, когда это используется: обычные люди — нет. По правде, они довольно туповаты, но это лишь позволяет с меньшими усилиями склонить их в нужную сторону, — он засмеялся и добавил. — Вообще, они думают, что они удостоены большой чести делать за меня мою работу.

— Но это честь, — парировала Гермиона. Она показала на значок, прикреплённый к её мантии. — И традиция Хогвартса!

— Полагаю, я поторопился, — сказал Том, покачивая головой. — Но не волнуйся — нам предстоит поработать с тобой над этим, тебе и мне.

Когда поезд подъехал к станции Хогсмида, ей с Томом дали задание собрать студентов и проводить их к каретам. Затем, когда они добрались до Хогвартса, пришло время распределения, пира и объявлений директора Диппета после ужина. Они включали в себя обновлённый список запретных тем для шуток и конфискацию на месте приспособлений для списывания, даты для отбора в команды по квиддичу и изменения в профессорском составе. И, к удивлению Гермионы, введение в новые правила техники безопасности: авроры будут сопровождать их во время поездок в Хогсмид, и студенты обязаны следовать всем их инструкциям, как от любого профессора или старосты.