Одного поля ягоды
Шрифт:
— Произошло печальное недоразумение, — сказал вампир, дёргая металлические путы на своих запястьях. Он был сильным: дерево скрипело от его рывка. — Я предположил, что вы воры, пришедшие с целью разбоя. Если вы отпустите меня, я соглашусь оставить это унижение позади и позволить нам расстаться как чужим в розовом румянце утра.
Том призвал Приклеивающее заклинание на наручники, произвёл немного сложной трансфигурации, чтобы соединить металл с деревом, деревянный прилавок — с каменным полом, и закончил движение палочкой с заклинанием парализации, чтобы предотвратить ёрзание вампира.
— Хотя бы снимите с себя Дезиллюминационные заклинания, — жаловался вампир. — Я знаю, здесь два волшебника.
— …Пока ты не высосешь их досуха, скверная минога, — резко вставил Нотт, отменяя Дезиллюминационное заклинание. — Тебе нравятся ведьмы настолько, насколько мне — трайфл{?}[Английский десерт в станчиках (или одном большом стакане). Множество слоёв бисквита или пропитанного в алкоголе печенья, взбитых сливок, крема, джема, фруктов и ягод — насколько хватит фантазии повару. В некотором роде тирамису — это разновидность трайфла. ]: только он не пытается убежать от меня в криках ужаса. Фу, у этой твари текут слюни. Поспеши допросить его, пока кузнец не понял, что что-то не так.
Том завершил своё Дезиллюминационное, палочка поднялась для ещё одного заклинания. Империо.
Глаза вампира вытаращились, и его воля противостояла Тому с большей силой, чем у любого человека, с которым ему довелось себя испытывать. Кроме Дамблдора, возможно, но Том никогда не тёрся своим разумом о разум старика. Он только шептал по краю сознания профессора, как порхающая бабочка, отступая, когда Дамблдор объявлял о конце демонстрации приложенной окклюменции, исполненной мастером этого искусства. Вампирам запрещали пользоваться палочками, поэтому они не могли накладывать заклинания. Вместо этого у них был природный талант легилименции, похожий на талант Тома. У них была способность чуять и околдовывать добычу в податливый ступор. Простой трюк, мощный, но тупой инструмент, лишённый точности и отточенной остроты умственной магии Тома.
Вместо того чтобы прорываться собой, как он это сделал с Вайкардом Козелом, волшебником, организовавшим диверсию в Монтрозе, Том пошёл окольным путем, рассеивая свое внимание на одну, затем две и, наконец, три прощупывающие ветви, которые прокрались сквозь поверхностное сопротивление вампира. Разум вампира попытался заблокировать ему вход в одну точку, и щуп в ответ отступил, но два других прорыли тоннель глубже, протаскивая блестящие зеленовато-жёлтые нити границы заклинания Империуса через ручейки и реки памяти существа.
«Легче. Контроль без ущерба. Вспомни, как ты захватил Эйвери. Не уничтожай его разум, но сделай его своим», — напоминал он себе.
Том медленно дышал, собираясь с силами и успокаивая громкие удары своего сердца. Он чувствовал, как его контроль устанавливался над чужим сознанием. И так это и было: совершенно чуждо. Под организованной мыслью и памятью, типичными для разумного существа с высшим разумом, скрывается разум зверя, находящегося в спячке. Тому было тревожно исследовать зверя, похожего на человека, изнутри, без отвлекающего хаоса чисто животных чувственных инстинктов, который он обнаружил в разуме акромантула. Том всегда считал «базовые потребности», которые он иногда ощущал, слабостью низших людей, которую можно подавлять, когда бы он ни захотел. Вампир рассматривал свои собственные побуждения не как врага, а как неотделимые от самого себя. Он и зверь были одним целым, и вместе они были физическим проявлением жажды крови.
Его глаза распахнулись.
— Как тебя зовут? — спросил он вампира, чьи голодные глаза блестели, как вишенки
на торте.— Вацлав Яношик.
— Хранитель Тайны — вампир. Это многое объясняет, — сказал Нотт. — Без палочки, но способный на физические подвиги и разумное мышление. Устойчив к атакам магии и легилименции. Ну, большей части легилименции.
— Что наверху? — продолжал Том.
— Мой шедевральный проект, — сказал вампир. — Ведь я всего лишь скромный подмастерье.
— Что, — сказал Том, сжимая путы своей воли крепче вокруг разума вампира, — именно за проект?
— Канал.
— Поясни.
— Магический входной порт, изготовленный из зачарованного металла в стиле барокко Шлоссгартена.{?}[Шлоссгартен (нем. «Дворцовый сад») — парк на севере от дворца Карлсруэ. Сад был разбит во французском барочном стиле в начале XVIII в., подражая садам Версаля. Во второй половине XVIII в. парк был перестроен в английском пейзажном стиле. ]
— Ты имеешь в виду… проход.
— Если Вам так угодно, — вздохнул вампир. — У вас, англичан, нет вкуса.
— Ты поддерживаешь Тёмного Лорда?
— Я не поддерживаю этого человека. Он думает слишком по-смертному близоруко — слишком нетерпелив, всегда торопится, когда нужно выжидать. Но я поддерживаю его принципы. В конце концов, у кого-то должен быть некоторый вкус.
— Но почему? — спросил Нотт. — Что есть у него, чего ты хочешь?
— Раз уж вы так настаиваете на этом, полагаю, у меня нет другого выбора, кроме как ответить, — сказал вампир сдавшимся голосом. — Международный Статут о секретности запрещает растление магловских женщин, как бы жарко они ни умоляли об этом. Это бы глубоко расстроило маглов и вынудило бы их на охоту за ведьмами, которая бы лишь сильнее расстроила волшебников. Поэтому я должен обращаться к ведьмам, но их не так просто сбить с пути, чтобы снова и снова приглашать меня для их удовлетворения. Пока дело не дойдёт до моего собственного, на что они отвергают меня так же резко, как стрела Эроса пронзает мою грудь, — он отчаянно вздохнул. — Это выходит за пределы унижения. Мужья, однако, не слишком сочувствуют моему бедственному положению.
Но однажды, когда не станет международного Статута, больше не будет защиты маглов… В этот день я смогу раз и навсегда утолить вечное проклятье, возложенное на меня, усмирить жажду, которая поднимается во мне, когда я слышу предохранительные клапаны, срывающиеся внутри меня. О, как громко оно ревёт в моих ушах, какое ужасное искушение для моей бедной прoклятой души! Но знайте, что я не держу зла на Вас и Вам подобных, волшебник. Это правда, и Вы знаете, что это правда.
— Почему ты не можешь «сбить с пути» волшебника? — спросил Том. — Почему ты так одержим ведьмами?
— Питали бы Вы слабость к тому, чтобы лизнуть бородатое горло волшебника? Почувствовать, как его декларация экстаза жарко выплёскивается на Ваше бедро? Нет? Я так и думал, что нет.
Нотт издал звук рвотных позывов. Том не обратил на него внимания:
— Как мне подняться наверх?
— Вы должны знать Тайну, что каким-то образом Вы уже знаете. И…
— Да?
— Зачарованный спусковой затвор двери для персонала, смоделированный по подобию шедевров работы кузнецов-гоблинов.
— Какой пусковой механизм?
Вампир прикусил губу. Том надавил сильнее, но Нотт прервал его, сказав:
— Прикосновение. Это ведь прикосновение? Провести пальцем по щели — вот что открывает моё семейное хранилище повышенной защиты.
— Да, — с неохотой сказал вампир. — Отпечаток ладони. Если Вы освободите меня, я открою замок для Вас. Вы уже знаете тайну, как это усугубит положение? Я могу пообещать, что буду держать своё соблазнение при себе. Как простой бюргер{?}[(нем.) горожанин, мещанин] с цивилизованными взглядами, я вполне готов к переговорам.