Одного поля ягоды
Шрифт:
Гермиона сомневалась:
— Только поверхность, и ничего дальше…
— Ничего больше, чем ты будешь готова дать мне, — сказал Том, снисходительно улыбнувшись.
— Л-ладно, — заикалась Гермиона. Она почувствовала, как рука Тома подняла её подборок, его пальцы проскользнули по её челюсти, и ладонь обхватила мягкий изгиб её щеки. Сосредоточившись на своём искусственном воспоминании, она подготовила палочку, чтобы произвести правильное движение.
— Посмотри на меня, — прошептал Том, наклонившись к ней и потеревшись своим носом о её.
Она моргнула, её зрение затуманилось, и она рухнула в Волшебную Британию, которую создала в своём воображении.
Её таинственный Авалон{?}[Остров,
«Слишком абстрактно, — раздался глухой голос Тома Риддла, звенящий на улицах и шпилях её разума, как эхо в пещере. — Сделай его определённым, сделай его личным, сделай его настоящим. Оно должно ощущаться настоящим, чтобы быть настоящим».
Она почувствовала взмах крыльев бабочки от Тома, просачивающегося в её визуализацию, услышала топот его шагов о побитый временем булыжник, стук его белой волшебной палочки о баррикаду из кирпича, которая открылась перед ним и поприветствовала его в её тайный мир идеального порядка. Он потащил её под землю на несколько слоёв вниз, в нору с полом, выложенным тёмным кафелем, сияющим стеклом окон кабинетов, поставленных друг на друга на высоте, от которой кружилась голова, сквозь толпу чиновников в формах, которые кланялись ей, когда она приветствовала их, и смотрели на неё с завистью, с восхищением, с почтением, когда она проходила мимо.
Он показал ей многоярусный амфитеатр без окон, занятый учёными ведьмами и грамотными волшебниками, которые поднялись на ноги с единым достопочтенным шорохом сливовых мантий. Он подвёл её к трибуне, где она произнесла речь, после чего серьёзные сановники кивнули в знак единодушного согласия и передали ей свиток, на котором она поставила свою скрепляющую подпись и служебную печать из густого золотого сургуча с авторитетным гербом «М». Волшебники и ведьмы в сливовых мантиях зааплодировали, когда печать оторвалась от высококачественного веленя, а в отгороженной от входа ложе для журналистов высокий и красивый волшебник склонил в её сторону свою гордую голову, растянув губы в лукавой, но знакомой усмешке. На его груди сиял серебряный значок прессы, который совпадал с серебряным блеском её кольца с лавром.
В пьянящем ликовании от несомненного успеха тонкие, изящные руки выбили пробку из шампанского и опустили бархатные шторы на окнах роскошного кабинета руководителя. Торжествующий голос произнёс слова поздравления, искрящиеся пузырьки лопнули на языке, и она опустилась на стол Министра, её собственная сливовая мантия скользнула с обнажённых плеч, а поздравительный голос превратился из триумфа в жар, когда прошептал ей на ухо одну-единственную команду, отдающуюся эхом: «Произнеси заклинание!»
— Экспекто Патронум! — вскрикнула Гермиона, закружив палочкой в воздухе.
Ослепительная серебряная выдра вырвалась с кончика её палочки, лениво проплывая мимо крепко прижатых тел Тома Риддла и Гермионы Грейнджер, кружась вокруг их голов, размахивая хвостом и радостно качая
её маленькой сияющей мордой. Том неуверенно выставил руку, и выдра потёрлась головой о его пальцы. Том рассмеялся в диком восторге от прикосновения её усов и прижал Гермиону ещё крепче, так по-хозяйски глядя на лучистое серебряное создание, будто призвал его сам.Выдра уплыла от них сквозь проём в книжных стеллажах, Нотт тревожно взвизгнул, когда она прилетела ему в лицо, откуда он шпионил за ними из-за соседнего раздела, и деревянный стул загрохотал о пол. Вскоре за ним последовал благоговейный возглас Трэверса: «Вау, это не собака!»
Затем выдра проскользнула обратно, скрутилась на плечах Гермионы и спрыгнула с них, разбрасывая сияющие бусины иллюзорной воды, которые растворялись в воздухе. Сделав вдох и вздохнув, свет выдры угас, вернувшись в дымку, а затем — небытие, где она будет терпеливо ждать следующего зова.
— Я сделала это! — восторженно сказала Гермиона. — У меня есть Патронус.
Том опустил свой подбородок на своё обычное место, на макушку Гермионы:
— И пленительная фокусная визуализация. Не настоящее воспоминание, но, уверен, мы могли бы сделать одно. Я с нетерпением жду этого однажды. Хм-м. Гермиона Риддл, Министр магии. Если и есть кабинет в Британии, где можно делать всё, что пожелаешь, это определённо министерский.
Комментарий к Глава 54. Благочестье (от переводчика)
переводы “Ромео и Джульетты” на русском часто делают используемый в первом абзаце отрывок в слишком религиозным, что передаёт суть, но не подходит для использования в отношении Тома и Гермионы. поэтому я объединила два.
глава называется “Mannerly devotion”, что дословно — “благовоспитанная преданность”, но ни в одном русском переводе это не поместилось в размер партии Джульетты, а оттого выбор пал между: “благочестием”, “набожностью” и “естественным приветом” — спасибо, Пастернак, с приветом тут как раз многие ?
я решила не связываться с переводом Шекспира, мне бы этот осилить ? Драйдена пришлось переводить самостоятельно, т.к. я не нашла официального перевода, только диссертации с анализом и отсылки. из-за необходимости придерживаться размера цитата Тромбли немного изменилась, поэтому я отредактировала прошлую главу (гл. 52, “Игра вдолгую”)
====== Глава 55. Феникс и фазан ======
1945
Пожилая ведьма принимала у Тома экзамен Ж.А.Б.А. по трансфигурации, и разговаривала она так медленно, скрипуче, как древние волшебники, что это подводило Тома практически к границе безумия. По крайней мере, магловским старикам хватало достоинства дать дуба в районе шестидесяти-семидесяти, а эти иссохшие карги и сморчки продолжали трепыхаться за сто пятьдесят. (Том был уверен, что, когда он достигнет такого зрелого возраста, в нём будет гораздо больше грации). Они распинались, будто у них есть всё время мира, чтобы тратить его в своё удовольствие, а на самом деле его у них было даже меньше, чем у Тома, и ему от этого хотелось опрокинуть их стол и заорать на них. Оставаясь сознательным старостой школы, которым он был, он держал неистовый крик в уединении собственного разума и крепко прикручивал любезную улыбку к хрупкому панцирю, который являл миру.
— Движение к движению, есть. Это было последнее. Очень хорошо, мистер Риддл, очень плавно. Я понимаю, почему профессор Дамблдор порекомендовал Вас к тому собеседованию на работу, на которое Вы так торопитесь после экзамена. Он Вам рассказывал, что я оценивала его по заклинаниям и трансфигурации, и на С.О.В., и на Ж.А.Б.А.? Он делал такие вещи палочкой, которые я не видела до прошлой недели, пока Ваш выпуск не прошёл экзамен по заклинаниям, — трещала мадам Марчбэнкс. — О, ну если Вы так торопитесь, полагаю, у Вас нет времени на дополнительную демонстрацию…