Одного поля ягоды

Мистер Пацек писал карандашом числа и символы на деревянной раме окна Гермионы, прислонив стремянку к стене.

Гермиона попросила разрешения наблюдать за его работой, потому что она выбрала древние руны и нумерологию в качестве факультативов на третий год и уже начала читать учебники, пока более взрослый волшебник терпеливо отвечал на долгий наброшенный список вопросов, которые она готовила для его визитов по выходным.

Он был хорошим учителем, говорила она ему, и спросила, почему он не предлагал услуги наставника в «Ежедневном пророке».

— Большинству учеников не нужны наставники, кроме экзаменов для последних двух лет, — объяснил он, раскладывая инструменты на полотенце на полу комнаты Гермионы. Она заметила циркуль, пару угловых линеек и гремящую жестянку, которая оказалась наполненной разноцветными мелками. — А я не сдавал никаких британских экзаменов. Как вы их называете? М.Ы.Ш. и Л.Я.Г.У.Ш.К.А.? Неважно. Я уже вижу, что родители волшебников не станут приглашать наставника для своих детей ради подготовки к экзаменам, если я не смогу предоставить свои собственные результаты по ним. А пройти их в вашем Министерстве магии не так просто — мне придётся уделить несколько месяцев для подготовки к каждому экзамену, чтобы выучить стандарты британских экзаменаторов. Конечно, я прошёл их по высшему разряду в институте Дурмстранга, но там по-другому преподают теорию, хотя принципы и не отличаются вне зависимости от школы.

Например, мы изучали норманнские руны, как Вы будете проходить на своих уроках, но у нас не было кельтских и англосаксонских рун, которые Вы показали мне в своих учебниках. В отличие от учебного плана Хогвартса, мы проходили славянские алфавиты, и в моих старших классах нам преподавали семитскую и фарисейскую письменности. Кажется, французская школа обучает кельтской и финикийской письменностям, но не норманнским рунам — так что, как видите, непоследовательность стандартов происходит повсеместно.

— Звучит несправедливо, — сказала Гермиона, которая считала себя самопровозглашённым послом Честности и Справедливости. — Вы же можете накладывать те же заклинания и создавать те же обереги, что британские волшебники? Инструменты могут отличаться, но вы можете строить одинаковые вещи.

— На усмотрение органов управления, — сказал мистер Пацек, беспечно пожав плечами. — Просто так устроено. Я не поверю в то, что Ваш отец сможет заниматься своим делом в тот же день, как переедет в Аргентину, — он завязал узел на карнизе Гермионы и сделал несколько линий карандашом, двигая ртом на языке, который Гермиона не узнавала. — Но я осмелюсь сказать, что, если бы он завтра переехал во Францию, они бы не особенно жаловались, если бы жаловались вообще. Франции сейчас очень не хватает докторов.

По правде, — он продолжил, копаясь в своей кожаной сумке-скрутке для инструментов в поисках долота, прежде чем начать проделывать небольшие углубления в краске оконной рамы, — Совет Франции в открытую ищет палочки и мастеров оберегов, чтобы защитить свои административные здания, пока Великий министр не решил обратить свои глаза на запад. Мне приходили письма от моих одноклассников, где говорилось, что они не станут смотреть ни на чьи документы, или прошлое, или даже их разновидность. Уверен, они бы предложили мне место в своём Legion etrangere{?}[(фр.) иностранный легион], если бы мне хотелось — но вдовы и ведьмы-домохозяйки Великобритании платят так же великолепно и не просят меня нырять с головой в опасности войны.

— А это так опасно? — спросила Гермиона и затем остановила себя. Конечно, это было опасно. — В… В смысле, я знаю о жертвах в магловских войнах — мой отец служил в Санитарном корпусе двадцать лет назад, — но я также знаю, что у волшебников есть различные зелья и целительные заклинания, уж не говоря о том, что они могут аппарировать. Это так плохо?

Она знала, что Том хотел присоединиться к битве, когда станет достаточно взрослым, и, пусть она лично не одобряла саму идею войны, она осознавала, что иногда не было выбора. Не всегда можно оставаться пацифистом, когда враг стучит в ворота. Но Том не хотел присоединяться по причине патриотизма, и его не особенно заботила сохранность Волшебной Британии. Ему не так были важны честь и слава, сколько он хотел, чтобы другие люди чествовали и прославляли его.

И ещё он хотел Орден Мерлина. Желательно Первого класса, но Третий класс тоже подойдёт. Золотая медаль оставалась золотой медалью, и, согласно книге, которую он нашёл в библиотеке, с текущим списком награждённых, они отличались лишь цветом шёлковой ленты Ордена, а не самой медалью.

(«Едва ли же можно различить цвета лент? — заметил Том, медленно рассматривая цветную иллюстрацию в середине книги. Как большинство волшебных картинок, она двигалась. — Когда у тебя появляется этот блестящий кусочек золота, подмигивающий с груди. Готов поспорить, волшебники не утруждаются позолотой и сплавами. Это будет чистое золото, но с заклинанием прочности или наподобие, чтобы не стереть гравировку после нескольких полировок».)

— Может быть, — сказал мистер Пацек. Он почесал бородку и в глубокой задумчивости смотрел из окна второго этажа Гермионы. — Способный волшебник может наложить антиаппарационное проклятие, которое может быть снято лишь тем, кто знает контрзаклинание. А ещё более искусный волшебник может создать антиаппарационный оберег, которому нужно больше времени для якорения, но у него меньше риска снятия. К тому же нужно учитывать преимущества мобильности среднестатистического волшебника. Если Ваш оппонент потеряет свою ногу с подходящим проклятием, он должен прибегнуть к более обыденной транспортировке, чтобы добраться до целителя или больницы. Если он попытается аппарировать, несмотря на оберег, несмотря на боль своей травмы, то его расщепит, и он потеряет и вторую ногу, а, возможно, и половину тела.

И это мы говорим о битве с кем-то с уровнем знаний и подготовки большинства волшебников, особенно тех, кто называет себя солдатами удачи{?}[Наёмники]. Встреча с министром Гриндевальдом на поле боя — это совсем другое дело.

Гермиона сглотнула:

— Я слышала, его исключили из школы до выпуска. Получается, он был не таким уж хорошим учеником?

— «Хорошим»? — мистер Пацек рассмеялся. — Человек вроде Министра не нуждается в документах и сертификатах, чтобы доказать, на что он способен. Он никогда не был хорошим. Он был — есть — выдающийся. Это и делает его таким устрашающим: незаконность не преграда для него, ровно как и аморальность. Я слышал, что он приносил или искал возможности создать на поле боя марионетки из погибших, — он тихонько усмехнулся, доставая палочку из-за уха и покручивая её в руке. — Но это сложно подтвердить — там же никогда не остаётся свидетелей, понимаете? Хотя для человека его возможностей в это нетрудно поверить.

Незаконность не преграда для него.

Этот момент неприятно напомнил Гермионе Тома Риддла. Она глубоко вздохнула и села на свою кровать. Стёганые покрывала были украшены розовыми и фиолетовыми цветами, и этот узор в точности повторялся на покрывале в её кровати в подвале. Кровать и мебель мамы с папой тоже были полностью скопированы: их угол в подвале выглядел так, будто их спальня была перенесена в студию со свободной планировкой размером с этаж дома.

Гермиона решила спросить о вещах, ответы на которые она хотела узнать уже очень давно. Она бы добавила их в список своих академических вопросов, но она не была уверена, что Том не станет читать её записи, пока она в туалете. А теперь, когда он имел возможность колдовать в подвале, он мог их скопировать целиком лишь взмахом палочки. Лучше всего было не вызывать у него подозрений, если это не было необходимо. Она знала, что Том был очень уязвим, когда дело касалось доверия другим людям. Для кого-то, кого не волновали законы и кодексы поведения, было забавно, как он считал предательство худшим преступлением на земле.

— Существуют ли обереги, которые работают как защита от контроля разума? — спросила Гермиона. — Я читала, что существуют заклинания — незаконные заклинания, — которые умеют это делать, и если где-то бродят опасные волшебники, кому законы не писаны, было бы здорово защититься от них?

— Вы имеете в виду проклятие Империус? Третье, но не менее тёмное среди Непростительных? — сказал мистер Пацек, замедляя палочку в руке. Он поднялся с хрустом суставов и посмотрел на неё изучающим взглядом. — Неожиданная тема для чтения для юной леди Вашего возраста, мне кажется.