Окрестности сорока
Шрифт:
Вот так они и получились на этих фотографиях, - праздничные люди, застывшие в немного неживых позах на припорошенной снежком площадной брусчатке, на фоне храма Василия Блаженного. А у Васи вышло несколько испуганное лицо, - наверное, от странного видения.
XVI
Ну вот, и настал для Васечкина последний трудовой день в Кристаллологическом институте.
Придя утром (необычно рано для себя) в лабораторию, наш герой нашёл там не слишком рабочую обстановку, что, впрочем, бывало нередко. Сотрудники мужского пола толпились в кабинете Никиты Никитича, который теперь занимал новый исполняющий обязанности завлаба Михаил Арнольдович Рабинович. Все плотным полукольцом окружили новенький персональный компьютер IBM, только что приобретённый
Войдя в свою рабочую комнату, Вася нашёл женскую часть лаборатории, как обычно, попивающей чай и сплетничающей в непосредственной близости от его высоко-научно-точной электрооптической установки. Фани рассказывала Элле Эоловне дошедшую до неё скандальную историю, имеющую отношение к её бывшей лаборантке Симочке Ципочкиной.
Васечкин вежливо поздоровался с дамами и с равнодушным видом уселся за свой письменный стол, надёжно прикрываемый установкой, не дав любопытным женщинам понять, что Симочкина история его тоже некоторым образом интересует.
Из своего укрытия Васе было всё прекрасно слышно.
Оказалось, что в последнее время, на новом рабочем месте, к пикантной Симочке назойливо приставал один её юный коллега. Он буквально не давал ей прохода, домогаясь взаимной любви. Будучи верной женой, Симочка отвергла все домогательства незадачливого ловеласа, а когда тот её уже совсем достал, - пожаловалась мужу. А муж у Симочки, как выяснилось, был тренером по самбо.
Вот, как раз этой немаловажной детали Вася и не знал. А, впрочем, - это было к лучшему, иначе он бы вряд ли решился волочиться за сексапильной секретаршей.
Итак, Симочкин муж как-то утром неожиданно нагрянул к ней на работу, изловил в коридоре жёниного надоедливого ухажёра и начал применять к нему различные приёмы самбо. Говорят, что и ловелас оказался не слаб и пытался довольно успешно защищаться, - так, что драка вышла долгой и ожесточённой, - и за время её продолжения в коридоре столпилось множество глазеющей публики. В конце концов, утомлённый поединком, Симочкин муж вынужден был прибегнуть к крайнему средству, - он вцепился зубами в ухо противника. В результате у самбиста остался во рту кусочек уха, а сам ухажёр с диким воем, заливаясь кровью, покинул поле боя. Его, потом увезли на скорой помощи пришивать оторванную ушную мошку, которую выплюнул Симочкин муж.
– Вот это да, - подумал Вася с некоторым даже злорадством, - а я ведь мог с большой вероятностью в своё время оказаться на месте пострадавшего. Но, видно, была не судьба.
.................................................................................
Всё утро Васечкин разбирал свои последние вещи, оставшиеся в ящиках его рабочего письменного стола: оттиски статей, кое-какие бумажки, книги,... Наш герой не любил ничего выкидывать, поэтому практически всё упаковывал с помощью бечёвки в компактные пачки, - чтобы потом отнести собранные вещи в большой спортивной сумке домой. Не оставлять же в лаборатории на неизвестный срок! Впрочем, подсознательно он понимал, что, вряд ли ему что-нибудь из этого хлама когда-нибудь понадобится.
С разборкой приходилось поторапливаться, так как Вася назначил в лаборатории на четыре часа дня чаепитие по поводу своего отъезда, - для чего закупил накануне кое-какие сладости.
К полудню Васечкин уже практически всё разобрал, упаковал и сложил в сумку и вместе с Пахом Пахомычем Тамбуренко, Федей Коньковым и Рафиком Раздолджабовым отправился обедать в находившуюся неподалёку от их института столовую учёного издательства, носящего старорежимное название "Красная наука". Они иногда туда ходили, так как в ней кормили существенно лучше, чем в институтской столовой, да и внутреннее убранство там было
весьма приятно, - почти как в ресторане. Единственным минусом являлась трудность проникновения в это достойное заведение общественного питания. На входе всегда дежурил свирепый пенсионер-вахтёр с испитой красной физиономией и сизым, картофелеобразным носом. Он проверял издательские пропуска, и не пускал никого постороннего. Обладая, однако, достаточной степенью нахальства, бдительность сего заслуженного стража было не трудно обмануть.Примерно год назад в жидкокристаллической лаборатории проходил двухнедельную стажировку небезызвестный индусский профессор Херма, - тёмный, как высококачественный шоколад, равномерно заплывший жирком мужчина лет пятидесяти, - всегда в костюме и при галстуке, - очень солидный.
В один из первых дней пребывания Хермы в институте профессор Чесноков повёл его обедать в издательскую столовую. Проходя мимо всё того же бдительного вахтёра-пенсионера, упомянутые учёные мужи что-то увлечённо обсуждали по-английски. Увидев двух представительных иностранцев, пенсионер вытянулся по струнке и замер так на несколько мгновений, провожая уважительно-восхищённым взглядом зарубежных гостей. Да, - иностранцев у нас в стране почему-то любят больше, чем своих граждан!
Так вот, и в этот раз Вася и сопровождающая его компания решили прикинуться иностранцами, для того, что бы беспрепятственно попасть на территорию красно-научно-издательской столовой. Поравнявшись с бдевшим на своей вахте пенсионером, они сделали непроницаемо-заграничные лица и что-то бодро залопотали по-английски. Номер удался. Хотя в самый последний момент, когда наши друзья были уже в столовой, метрах в двадцати от достойного блюстителя порядка, тот вдруг встрепенулся и хотел, было, броситься за ними вдогонку. По-видимому, кое какие детали их одежды, например, огромная, клетчатая кавказская кепка Рафика, показались ему подозрительными. Но было уже поздно, - шустрые физики исчезли из его поля зрения, размешавшись в извилистой очереди.
В столовой кроме отпуска еды методом самообслуживания, с отдельных лотков продавались ещё и некоторые остродефицитные продукты питания, - исключительно для работников издательства, по предъявлению ими пропусков. Так, в тот день шустрая, пикантная, розовощёкая молодуха-лоточница в белоснежном халате отпускала аппетитные парниковые помидоры. Вы можете себе представить, - зимой и помидоры! Ладно работавшая девушка то и дело наклонялась к стоящим на полу деревянным ящикам за новым товаром, демонстрируя при этом толпящейся у лотка публике ощутимо-выпирающие сквозь ткань халата две божественные полуокружности. Залюбовавшись прелестным зрелищем, Рафик мечтательно произнёс: "Эх бы вставыть ей па самыэ памидоры!" Кавказский аспирант был хоть и молод, но уже женат и имел двоих детей. Однако семья его осталась в родном, далёком Дагестане, - так, что в Москве Рафик чувствовал себя настоящим вольным джигитом.
....................................................................................
За обедом Федя, - равнодушный, как настоящий философ, к женщинам, - стал подтрунивать немного над Рафиковой слабостью к прекрасному полу.
– Ты же женатый человек, Рафик, - а заглядываешься на все юбки. Нехорошо!
– заметил Коньков.
– Однако мне понравилось, уважаемый Рафик, твоё образное сравнение яиц с помидорами. Ты знаешь, - я люблю томаты. Но, уважаемый, - до Москвы доходят слухи, что вы на Кавказе ебёте только девственниц. А ты знаешь, наверное, что у нас здесь девственниц-то почти нет. Так как же ты собирался вставить прекрасной лоточнице по самые помидоры?
– Мы эбём всэх ва всэ дыры, - серьёзно отвечал Раздолджабов.
– Но на Кавказэ девушку бэрут замуж, только, эсли он дэвствэнныца. Ыначе эё ныкто нэ вазьмёт - и хадыть эй вэк в дэвках.
– Понятно. Но объясни мне тогда, - продолжал любопытный Федя, - как же вашим красавицам удаётся сохранять девственность до брака? Они, что, - не трахаются?!
– Трахаутса, - да ышо ы как: но толька в рот и в жопа. Вот пачему у нас на Кавказэ тожэ эсть пэдыки, - какая разныца трахать в жопа баба ылы мужык?