Оракул

Сейчас же Гарри глядел на экран, пытаясь выстроить стройную и убедительную теорию, почему айти-гигант потеряет за три дня пятнадцать процентов своей стоимости.

— Гарри, солнышко мое!

Эшли подкралась, как ей казалось, незаметно. Даже не будь у Гарри дара предвиденья, из чернокожей толстушки вышел никудышный ниндзя. Девушка погладила аналитика по голове и положила перед ним пирожное.

— Радость моя, — щебетала Эшли, — скажи, что у тебя есть подарочек для твоей любимой Эшли!

— Бруклин авиа, — коротко ответил Гарри.

— Им же пипец, — удивилась Эшли. — Это все знают.

— Ты шортишь Бруклин?

— Как и все! — воскликнула толстушка, экспрессивная, как и всегда.

— Вот и шорти дальше. Но помни! Ровно в полночь тыква превратится в карету.

— И когда у нас полночь? — Эшли затаила дыхание.

— Между двести тридцатью и двести тридцатью пятью долларами за акцию. Так что бери в короткую еще пунктов сто пятьдесят, а потом начинай выкупать на всю котлету.

— Ох, солнышко, если бы ты не был надежен, как швейцарский сыр, — Эшли не слишком ладила с метафорами, — в жизни бы не поверила.

Толстушка вручила аналитику конверт.

— Потом, — вяло запростестовал Гарри, — поблагодаришь, когда сработает!

— Ты не ошибаешься, Гарри, никогда не ошибаешься. И для протокола, кто сказал про разворот?

— Фибоначчи! Лично пришел ко мне и сообщил, что золотое сечение дает добро!

Кстати, хорошая мысль! Гарри прибавил к мешанине индикаторов на экране уровни Фибоначчи. «Спасибо, старик, теперь можно и докладную писать!»

— Мисс Веринда! — в кабинет вошел глава аналитиков Джаред Коэн, белобрысый австралиец с глубоко посаженными голубыми глазами. — Консультацию аналитика можно получить через интранет в форме прямого официального обращения. Так будет удобнее всем сотрудникам компании, а результат гораздо, гораздо надежнее!

Коэн излучал уверенность и харизму, но его все равно не любили и боялись. Не требовалось провидческого дара, чтобы почуять гниль в этом человеке. Сам Джаред, кажется, ненавидел всех. Точнее делил окружающих на тех, кого можно использовать, и мебель. По какой-то невероятной причине Гарри Торфла начальник счел бесполезным.

— Я просто принесла подарочек к чаю для своего друга! — Эшли ткнула пальцем в пирожное. — Правилами это не запрещено.

— Безусловно! — кивнул Коэн. — Но вам обоим стоило бы подготовиться к совещанию, которое начнется через пятнадцать минут.

— Мне тоже? — удивился Гарри.

Обычно его не звали на такие мероприятия на самом верху, слишком мелкая сошка.

— Присутствие всех трейдеров и аналитиков обязательно. Большой Ник планирует мозговой штурм. На вашем месте, Торфл, я бы приложил все усилия, чтобы оказаться полезным.

* * *

Вроде все на месте, вереница восьмиэтажек из серого кирпича, бульвар, неработающий фонтан, скамейки, чугунные ограды. Все как настоящее, но абсолютно фальшивое. Ни одной живой души, ни паршивого голубя, ни таракана. Двери в подъезды даже не заколочены, они в принципе не открываются. Ни соринки, ни упавшего с дерева листочка. Такое чувство, что город построили для съемки какого-то фильма про Восточную Европу, а после съемок покинули и забыли. Да, в других осколках создавалось ощущение иллюзорности и заброшенности, но сохранившаяся флора казалось живой, не травинка к травинке, а нормальная степная растительность, где зеленая трава соседствует с пожухлой.

Но какая-то жизнь здесь точно была. Сексуальный женский голос приветствовал меня, стоило мне вывалиться прямиком в их сухой фонтан. Теперь эта загадочная дама направляла меня как саркастичный навигатор.

Когда я пожаловался ей на пустоту и одиночестве в одном отдельно взятом осколке, она пообещала мне приятную компанию.

— Ты же у нас — крутой и страшный охотник? Так вы себя называете? У нас тут прекрасные угодья! Твоя задача — чтобы их не стало! Я как-то предпочитаю одиночество, о чем ты и позаботишься.

— Веди, раз так.

— Просто «веди»? И что, никаких споров, торга, ты мне — я тебе? Гордых поз, дескать, «я тебе не наемник»?

— Я хочу посмотреть на твою дичь. Если это окажутся милейшие люди, я могу захотеть убить тебя.

У хозяйки секси-голоса случился приступ истерического смеха.

— Милейшие люди! Какие же вы, мертвецы, забавные! Иди уже, сейчас насмотришься на милоту. Твои родственнички, кстати. Не пугайся, дальние. По самой уродливой семейной линии.

— Тоже инвейдеи?

— Не хочу портить сюрприз! — хихикнула хозяйка. — Здесь налево, и не ударься мизинчиком, тут ступеньки.

В итоге она вывела меня на круглую площадь, в центре которой стояло здание очевидно религиозного плана. Больше всего оно походило на храм всех богов в Риме, он же Пантеон — каменный цилиндр с круглой крышей, под которой ютились крохотные окна-бойницы. Выглядел он старым и обшарпанным, но вместе с тем — живым, настоящем, особенно на контрасте с городом-фальшивкой. Входа-портала я не заметил, по крайней мере со своей стороны.

— Мы на месте, — сообщила хозяйка, будто бы я сам не догадался. — Прогони хулиганов, и мы поговорим спокойно.

— Каких хулиганов? — удивился я.

— Хехехе!

В следующее мгновение ликвор, не спрашивая моего разрешения, ускорил меня на всю катушку. На меня с невероятной прытью неслась орда мертвецов. Вот они, значит, какие, мои родственнички. Вооружены зомби были разнообразным холодным оружием, сохранившимся, увы, куда лучше, чем их хозяева.

Шустрые мертвяки атаковали организовано, как это ни прискорбно для меня. Они делились на пятерки, двое из которых были загонщиками, отжимающими разновидностью алебард жертву, которой оказался я, под мечи трех остальных, норовящих зайти к цели со спины. Каждой пятеркой руководил офицер в нарядной броне стиля римского легионера. Вслух никто ничего не говорил, да и сомневаюсь, что в сгнивших телах сохранились голосовые связки.

Одну пятерку я снял из Скорпиона, навесив им на лбы метки. Но сразу пришлось переключиться на катану недоброй памяти Влада Пижонова. К ее чести, она держалась хорошо, мне удалось перерубить древки алебард у еще одной пятерки, после чего я постарался прикончить их хозяев. С этим возникла проблемка, мертвые воины отказывались умирать.

Хозяйка, до сих пор наблюдавшая за схваткой без комментариев, если не считать охов, ахов и мерзких смешков в особые моменты, дала мне совет:

— Руби им головы, охотник!